— Это печально, Ваше Величество. И Жорж дер Долинол ваш верный вассал премного пользы принес вам и стране. И под его рукой много славных мерсальцев.
— Вот и я о том же. Жалко. Хоть бы ты что ли написал сыну своему, мол переживаешь о судьбе его, мол, война окончена. Разумеешь, Брубек?
— Разумею, Ваше Величество! Премного вам признателен за оказанное доверие и честь.
— Ты про что сейчас?
— Что приблизили, о здоровье моей семьи изволили спросить. Честь большая для меня и всего моего рода!
— Молодец, правильно всё понял. Ступай.
Дер Брубек под косыми взглядами тех, кто не удостоился такой милости, сошел со ступеней и вернулся к кружку приятелей принимать поздравления. Естественно, что знакомые не удержались от завуалированных вопросов о сути беседы. Естественно, Антуан напустил туману такого, что все поняли — король просто поговорил ни о чём, самой беседой подавая сигнал об угодности дер Брубека при своём дворе. И только через полчаса Антуан смог вальяжной походкой покинуть зал приёма. И также неторопливо отбыть в свой дом, где и развернул лихорадочную деятельность по организации отправки гонцов к сыну. К сыну, но сведениями для графа дер Долинол.
Всё еще чуть ранее в Иманте:
Даже удивительно, насколько развито чутьё у некоторых! Торгаши всяким, в том числе непотребным, смылись гораздо раньше, чем к нам пробились гонцы графа дер Брубека. Пробились — это правильно сказано, поскольку к этому моменту нас уже буквально гоняли. Гоняли такими силами и так рьяно, что я совсем не удивился новостям о том, что Якоб Третий добился своего и заключил новый мирный договор на самых выгодных условиях. Ну что, он молодец! А я тогда кто? Вариантов два: или идиот, влезший слишком глубоко на вражескую территорию, или пешка, которой пожертвовали ради победы в партии. Хотя возможен вариант, когда я одновременно и дурак, и пешка.
На военном совете у нас были не только политические расклады в целом, полученные с «большой земли», но и сведения от разведки. Тот факт, что наш король фактически победил в этой войне, а мы здорово помогли, здорово воодушевил благородных господ командиров. А вот диспозиция нашего войска и войск противника повергла в лёгкое уныние.
Лёгким оно было потому, что вариант убиться насмерть об врага у господ командиров никто не отнимал. Славная смерть впереди — это ж здорово! Плохо, что пирушки, жёны, селянки, мерсальское вино, настойки Пристов на этом закончатся, а других поводов для грусти вроде и нет. И только их иномирный командующий, то есть я, всё искал способ вернуть вояк в Мерсалию.
— Господа, а что если нам не возвращаться в Долинол…
— Так нас и не пустит никто!
— Верно, хрена с два нам дадут вернуться, только вперед! На Кале!
— … а уйти в Луарт. Давно я не был в нашей столице.
— Жорж, ты неисправим! — Маркиз дер Буль верит в меня, но себе верит больше. — Не дойдем, однозначно! Полстраны мы не пройдем, и твои телеги не спасут. Раньше сточимся об баталии короля Георга.
— Не проедем на телегах, поплывём водой.
— Чего⁈ — Гвалт тут же стих. Видать, не я один еще не выпил свою долю вина из подвалов Пристов.
— Сколько-то лодий у нас есть в обозе, зря что ли мы их тащили? Что-то отберем у рыбаков по берегу Коши. Рекой спустимся и выйдем в Срединное море.
— Ага, а дальше на рыбачьих лодочках до устья Девоны. По морю!
— Жорж, из этой затеи ничего не выйдет.
— А если на побережье захватит морские суда?
— А среди на есть мореходы? Если всё одно помирать, то я предпочту сделать это на твёрдой земле.
— А если я прикажу умереть, штурмуя вражеский корабль?
— Тогда другое дело, ваше сиятельство. По приказу чего ж не утонуть! — И шатер чуть не взлетел от взрыва хохота заседающих в нем благородных господ.
Усиленная разведка выметала как метла редкие патрули противника вокруг пункта дислокации нашего войска. Часть конницы пошла в сторону Коши, чтоб и там создать безлюдную зону. Враг уже привык к тому, что наши баталии могли нанести удар в любое место, если к этому можно привыкнуть. Наш маршрут представлял собой траекторию хаотично движущейся молекулы газа. Войско меняло направление движения каждую неделю. Так что если мы ломанулись в сторону реки, то это ничего не означало. Раньше.
Теперь же рейдерская группа демонстративно захватила рыбачью деревушку, прогнала местных и также демонстративно начала её жечь. К моменту подхода основного войска все лодки были в целости, а дома раскатаны на брёвна. Чадные дымы поднимались от крыш, сараев, сетей и прочего ненужного мусора. Кстати, деревушка меня удивила: ранее я был уверен, что местные не едят речную рыбу. Видать, тут местность совсем голодная, что целое селение перешло на неё. А еще, как подсказали товарищи, из выловленных осетровых добывают хрящи, которые идут на изготовление клея для луков. Век живи, век учись — кто ж знал, что самые лучшие луки, которые композитные клеят таким вот вываренным из осетров рыбьим клеем.
Про брёвна я вспомнил вовремя — всех наших лодий, лодок и лодчонок не хватало разместить все баталии. Так что бойцы споро взялись вязать плоты, ставить на них паруса. Благо какое-то количество тканей у нас в обозе имелось. Скажете, глупо переводить дорогое сукно на дровяной плот? Глупо беречь хабар, который после твоей смерти останется твоему же убийце. Шесты для мелководья, рули из досок, оставшихся от разгромленных изб, паруса при попутном ветре — это нормальная тема, путешествие на плоту. А если ветер встречный, то у нас маги-воздушники есть, пусть напрягаются в меру сил.
В процессе сплава часть лодчонок показала свою полную нежизнеспособность, и не жалко! У нас что, руки не из того места или движение по реке замерло? А раз кто-то по ней ходит или плавает, то «Предъявите ваши права судоводителя и документики на транспортное средство! Нету? Гос-вод-гоп-стоп-контроль изымает его с последующей буксировкой на штрафстоянку!»
— Ась?
— Ничего не понял, болезный? Плыви к берегу! Своих ходом плыви!
— Шо, прямо так?
— Одёжу снимай, пояс, мошну и кинжал тоже скидай. А то потонешь по пути. Нешто мы не люди?
И люди частью доплывали до берега, а потом обессиленные лежали на суше, не имея возможности и мотивации бежать до своих с алармистскими лозунгами. Так что мы какое-то время шли по реке практически как белые люди, то есть не встречая сопротивления, зато переобуваясь по пути. То есть, пересаживаясь на более приличные баркасы. Те, кто не представлял для нас интереса, просто проплывали мимо непонятного цыганского табора на воде. И что они могли понять? Плывёт какой-то сброд без вымпелов и рисунков на парусах. Плывёт абы на чём, баркасы чем-то нагружены, мужи в лодиях частично вооружены, все безбронны. Мог какой-нибудь купец снарядил караван? Мог. Мог ушлый барон увозить свою челядь и добро от войны и этого, как его, от Угнетателя? Тоже мог. Они нас не трогают, мы гребем себе против течения.
Дорогой Читатель, если тебе интересно продолжение приключений Жоржа нашего Долинола, маякни мне. Можно сердечком, можно комментарием. Если нет — я пойму и перестану писать эту муть. Угу?
Глава 2Имущество
Через два дня пути мы все были уже прямо чуть не настоящими моряками. Как минимум, научились не падать за борт в стоячей воде и смело мочиться в реку. Наша флотилия ВСЯ пересела в более-менее приличные баркасы, плоты мы разгрузили, распустили и пустили плыть по течению, создавая дополнительную головную боль судоводителям. И да, мы не собирались приставать к берегу на ночёвки. Река Коша в нижнем течении достаточно большая, чтоб не бояться мелей и камней, а топляк… Ну да, была опасность налететь на притопленную корягу, но небольшая. Ночью мы сплавлялись без весел и парусов так что скорость лодок была равна скорости течения и соответственно сопоставима со скоростью топляка. Если из воды что-то торчало монументально, то только у берега.
А потом движение на реке стало гуще, стали попадаться уже другие посудины. Я не моряк ни разу, так что в моей классификации эти штуковины идут как суда класса «река-море». Мелкое и небурное, и чтобы берег был виден, и чтобы на ночь было к кому пристать. И да, к таким мы приставали. Хотя иногда выходило наоборот, приставали к нам. С расспросами, какими-то требованиями… Вот вы можете представить, чем могут закончиться требования и наезды на баталии Жоржа дер Долинола? Короче говоря, когда мы вламывались в устье, вовсю творилась нездоровая движуха. Она кашляла, брызгала соплями и пыталась сплотиться ради одной цели — не дать нам уйти. Или уплыть.
Смешно, герб дер Пристов — это кораблик с убранным парусом и девизом «Pervenit» — то есть достигли цели, приплыли. А вот тут я ощутил в полную силу — и вправду приплыли! Мы почти сутки без сна и отдыха прорывались сквозь всё более плотную пробку из суденышек и кораблей всех видов и размеров. Я так думал, что всех. В суматохе боя некому было рассказать мне, что это всё мелочь, моря бороздят более крутые корабли. С другой стороны, мне было всё равно — маги работали на износ, я тоже. Лучники посылали стрелы волна за волной, а наши воздушники их подправляли ради гарантированного накрытия цели — корабля противника. Мои и отца пушки лупили и лупили по скорлупкам как по мишеням, и только магическая усталость не давала нам превозмочь всех и вся.
Мы вырвались из устья, ставшего ловушкой. Сколько нас оставалось, сказать не мог никто, не было ни времени на сбор информации, ни сил. В том морском бою перестало существовать разделение на строевых и обозников. А потом как черти из преисподней вынырнули четыре больших корабля. Реально больших, настолько, что даже я не представлял, как мы будем их брать на абордаж — высота бортов не позволяла нам даже помыслить, что залезть на них и навязать рукопашную. Вру — помыслили об этом многие.
— Все слушать меня! — Закричал дер Буль, — подрубаем мачты наполовину! Когда сойдемся вплотную, рубим до конца, валим мачты на этих олухов и по мачтам все лезем на корабли! Я хочу их каравеллы себе!