е жахнул из пушки прямо в мастерской. Горяч дядька, такому только дай вундервафлю, он не станет долго мишень искать. Что увидит, то и разрушит.
Нетушки, у меня не забалуешь, план испытаний утвержден, прицельные приспособления начерно установлены, телеги в назначенный час загружены, вперед! И наша колонна с утра пораньше двинулась в заранее разведанный район. Очень хотелось написать «порысила», но куда там! С телегами можно только шагом, чай не конная прогулка. Теоретически можно было бы ускакать вперед, а обоз догонит, но нет. Кто ж из мужчин оставит такую развлекуху где-то за спиной, без личного присмотра? А вдруг потеряется по пути?
Место мне понравилось. Неудобья, не распаханные под поля, здесь явно летом устраивают выпас скота, а сейчас пусто и тихо. Хорошо! Пара слуг тут же бросилась организовывать всё необходимое для испытаний: шатёр, костер, выпивка-закуска. А остальные вместе с моим десятком охраны, тоже приехавшим из Долинола взялись сколачивать мишени, собирать пушку на лафете, размечать сектор стрельбы, втыкая колышки через каждые пятьдесят шагов.
Поскольку опытные сформированные уже давно расчеты при имеющихся пушках нужны в Долиноле и Присте, я не потащил обученных пушкарей оттуда, решив, что научу новых помощников из числа тех, с кем пойду в плавание. Тем более, что в море будут нужны иные навыки стрельбы, другие ухватки. В море все непросто, всё не так, как на суше. Там даже спать без привычки бывает сложно, уже не говоря про иные физиологические потребности. Кстати, а можно ли считать и войну физиологической потребностью человека? Меня терзают смутные подозрения, что так оно и есть.
Самым первым испытанием после сборки пушки стала проверка на прочность. Зарядили, я аккуратно дал пару куда-то в сторону мишеней. Нормально, даже пар практически не прорвался через уплотнитель. Второй заряд, и жару поддал на полную. Ох ты ж как садануло! С непривычки народ аж присел. Мда, а чего это? Почему бабахнуло так славно, неужто сверхзвук? Зарядная камера тут такого же диаметра, может, я воды теперь лью больше? И вдобавок температуру пара раскачиваю выше, а значит и давление? Ну и чистота обработки канала ствола на глазок выше. То есть не зеркало еще, как у моего гладкоствольного ружья в том мире, но всё равно очень хорошо. Кого-то из подмастерьев заставили славно потрудиться на шлифовке канала.
— Жорж, а раньше так сильно не бумкало! Вы что-то переделали? Кроме того, что теперь заряжаете не через дуло, а сзади? — Седерик сразу понял, что громкое «Бабах» — это неспроста.
— А вот мы и узнаем, Седерик, сейчас. Ты видел, как я заряжаю пушку? Тогда вперед, сам берись. Представь, что всех твоих подручных убило, кругом кипит сражение. Захреначишь, как я?
— Сейчас. Вот эту кружку вынимаю, заливаю воду из той кружки в эту. Забиваю паж… — Смешно морща лоб, маркиз так аккуратно обращается с зарядной камерой, словно там динамит.
— Пыж. А так всё верно.
— Пыж. Вкладываю снаряд. Кружку на место…
— Не эту, Седерик! Кружку со снарядом вставляй!
— Точно! Вставил. Орудие к бабаху готово!
— Седерик, теперь самое простое (хотел сказать наоборот, но решил не запугивать). Ты можешь (слово «должен» я с усилием проглотил) захреначить внутри этой камеры жар. Сильный жар в маленьком объеме. Не большой шар огня, не так, чтоб вся пушка обуглилась, а маленький сгусток сильного жара. И не на поверхности пушки, а внутри. Там, куда ты налил воду. Вода мигом вскипит и выбросит снаряд из ствола. Чем быстрее она превратится в пар, тем дальше улетит снаряд…
— Да понял уже, понял! — Седерик дер Буль оборвал меня, видимо почувствовав то, что ему надо сделать. По себе знаю, в магии важно уловить ощущение правильности твоего мысленного магического посыла.
Очередной удар по ушам возвестил нам, что тандем пушки и мага сработал штатно.
— Запомни это ощущение, маркиз. И старайся впредь вкладывать именно столько магии. Чтобы пушку не порвало, чтобы снаряд не упал бессильно в сотне метров от тебя.
— А хорошо вышло! — Всё, у ребенка новая игрушка, он уже не слышит взрослых.
— Стоп! Остановись, дер Буль! Куда ты собрался сейчас лупить, да еще без команды⁈
— Да просто, для души.
— Для души мы с тобой сейчас будем учиться сами попадать и заодно пушку научим. Щит несите и ставьте на пятьдесят шагов от орудийной позиции! Куда понесли, идиоты! Вон туда тащите! Ставьте уже! К нам лицом. Да не твоим лицом, щит к нам разверни, тупой урод!
Обычный процесс тонкой настройки в команде, как это обычно происходит. Точно и без лишних пинков я заставил своих слуг и бойцов сделать то, что от них требуется.
— Граф, вы говорили про триста шагов. Зачем ставить щит так близко? — Барон решил помочь с пристрелкой или ему просто интересны детали?
— Пеле, вы когда-нибудь арбалет пристреливали?
— Нет. Не было нужды.
— Так вот, новое оружие сначала пристреливают на ближней дистанции, чтоб понимать его норов, прикинуть, в какую сторону от центра мишени оно забирает. Поправляют планку, если она есть, добиваются точности на короткой дистанции, а потом переносят мишень дальше. И снова те же танцы с бубном.
— С чем танцы? Зачем?
— Не обращайте внимание, это шутка. Смысл ясен?
— Да. Сначала учимся попадать вблизи, а потом переходим к более сложному упражнению.
— Ну можно и так сказать. Отойди, Седерик. Я сейчас прицельно стану бабахать.
Глава 22Угнетатель и Крушитель
Пристреливать оружие на самом деле длительное и муторное дело. Если рядом с тобой не восторженные подростки, для которых каждый акустический удар по ушам звучит как музыка. То, что рутина для профессионала, для любителя и дилетанта крутейшая развлекуха. И похоже, что я тоже скорее любитель, нежели профи. Раз мне всё понравилось.
Вот только с отдачей надо что-то делать. Она не сильная, пушка чуть подпрыгивает на подбитых под колеса колодках, а потом накатывается на своё место. Одна беда, вернее две: колеса на морском лафете не предусмотрены, я их не вижу в своей конструкции. А еще принцип прицеливания, предусматривающий управление качающимся стволом посредством длинной оглобли. Вот эта оглобля и будет передавать импульс отдачи наводчику в руки и плечи. Поотбивает всё нафиг! Надо что-то придумывать сейчас, а не в море.
А чего выдумывать? Ворочать надо не ствол, а лафет — вот так и только так! Лафет должен ворочаться на шаровой опоре или еще как, не заваливаясь на бок. То есть две оси вращения, шаровую опору отставить. И уже в ложе ствол должен ходить назад, а потом обратно на стальной пружине. Пружинная сталь не сильно отличается от той, которую я зачаровывал на легких клинках. С цилиндрической пружиной заморачиваться не буду, пластинчатые откую. Вернее, дам заказ на шины, а потом сам их доведу до ума.
— …!
— Что? — Я вынырнул из своих размышлений, оказывается, меня уже достаточно долго теребят с каким-то вопросом.
— Говорю, четырехслойный щит будем ставить? Пушка пристреляна, попадаем хорошо. Давай, а? — Седерик хочет убедиться в мощности снаряда на большой дистанции. Дыры в тонком щите его не впечатлили.
— Давайте, я за! Эй, вы четверо! Несите доски для последнего щита, собирайте его на самой дальней отметке.
Триста шагов, это больше двухсот метров. Если мы в него попадём, то я даже не знаю, что сказать. Квадрат со стороной в полтора метра на такой дистанции смотрится как… как маленький светлый квадратик. Помню, стрелял из автоматической зенитной пушки на полигоне в Новороссии на два километра, так в оптику мишень смотрелась примерно также. Но там нарезная пушка малого калибра со стопорами, а тут стимпанк какой-то голимый, с учетом принципа производства выстрела. А если смотреть на технологии, то вообще средневековье.
Короче, упал щит только после пятого выстрела. Сначала хотел сказать, что чуда не случилось, а потом подумал и решил, что и так чудом попали. Всё-таки не по прицелу мишень, надо было щит городить размером с ворота. С замковые или футбольные, а не эту хоккейную калитку.
— Ну что, пошли смотреть, куда щит делся?
— Куда делся, упал и лежит себе! Может, вы в него и не попали вовсе, просто землю рядышком разрыли, вот он и завалился. — Барон решил поиграть в пессимиста.
Но нет, когда мы прискакали к дальней вешке, где ставили щит, то увидели хладный труп плотницкого сооружения, разбитый на две части. Судя по обломкам, попадание было одно, но весьма энергичное. Что стальной сердечник делает, а! Хотя по доскам и чистого свинца бы хватило, наверное. А раз мы собрались охотиться на каравеллы, надо снаряд посерьезнее. Я помню читанные статьи о морских боях эпохи ядер и черного пороха. Там писалось, что чаще всего ядра застревали в бортах галеонов. Якобы после боя десятками их выковыривали из досок обшивки.
Мне такого не надо — попал, значит попал! И чтоб в борту дырка, доски в щепу, вода в трюме. Даже если выше ватерлинии, пусть волной заливает. Хотя, наверное, через такие маленькие дырочки долго будет прибывать. А если их еще и чопиками догадаются заткнут члены трюмной вахты, то вообще не дождемся потопления вражеской посудины. Так что бить надо по палубе, по рулевому перу, мачтам и личному составу. Хочу наводить ужас на противника одним фактом наводки орудия в их сторону. Чтоб увидели зрачок пушечного дула и сразу сдавались. Но скорее всего так не получится, люди очень долго соображают, они успеют потонуть раньше, чем соотнесут вид нацеленных орудий с фактом гибели корабля и соратников. А отпускать выживших на берег, чтоб они делились подробностями стычки не в моих планах. Не надо мне славы, мне дайте золота побольше. Или чувство удовлетворения от смерти еще одной группы пиратов.
По итогу испытаний пушки у моих боевых товарищей родилась уверенность в нашей несокрушимой мощи, а у меня — письмо в Прист. В нем я писал, что очень надеюсь, что вторая пушка, изготовленная по новому эскизу, будет точной копией первой. И про вторую «кружку» к пушке написал с описанием способа применения. Вот только сильно одолевают сомнения, что к тому орудию, что у меня, кузнец сможет выточить вкладыш, столько идеально подходящий. Он же не по лекалу на станке точит, а на глазок по месту подгонял. Так что к первой пушке второй вкладыш велел не делать, всё равно промахнутся с размерами.