Угнетатель, как его зовут вассалы и соседи, головорез и жестокий человек, но рыцарь. Честь имеет и блюдет, а когда его упрекают в нарушении обычаев войны, умеет аргументированно ответить — такое тоже ценится. Что толку в рыцарском поведении, когда рыцарь туп? Он просто быстро умрет, и никакая сила, никакие навыки не помогут выжить, если ты не прикрываешь спину, не принуждаешь противников к прекращению боя.
Написать письмо этому Долинолу? А ну как кто-то усмотрит в этом умаление королевской чести? Что бы сказал по данному поводу сам граф? Наверняка сказал бы, что сам решает, что есть умаление его чести. А всех сомневающихся послал бы далеко-далеко. Или даже зарубил. Так что и ему, Георгу, не след переживать о таких вещах. А про письмо Георг подумал отвлеченно, мог бы при желании, но сейчас не станет. Что этот Долинол может предложить? Сталь, шерсть, вино? В принципе, если по сходной цене, то нормально. Всяко по реке от соседа дешевле получится, чем морем везти. А что мы поставлять будем? Рыбу, мясо, зерно. И опять им будет выгоднее, чем в метрополии закупаться, через горные перевалы посуху тащить. Да, надо будет разрешать торговлю с Долинолом, тем более что мирный договор подписан, фактические границы признаны.
Мысль послать гонцов в моё графство, чтоб они заранее озаботились подготовкой причала, я зарезал — морем дойду быстрее. А вот в Прист письмо отправил с отчетом о сделанном и планом прийти на корабле в своё графство. Наверняка у отца появится желание навестить меня перед походом в моем замке. Насчет места организации причала сомнений не было — для перевалки грузов нужна дорога, значит и пристань встанет на месте моста, разрушенного по моему приказу перед началом войны несколько лет назад. Дорога из Долинола в Кале, столицу королевства Имант когда-то была весьма востребована, а значит поддерживалась в порядке. А еще она является границей между баронствами Баниш, где правит Уле и Гент, где я посадил в замок своего бывшего оруженосца Жана.
Жан писал мне, что «слегка» возмущен моим к нему отношением — я велел тому сидеть в баронстве и не дергаться на архипелаг. Кто-то должен быть готовым выйти на защиту графства в моё отсутствие, случись какая беда вроде набега. Я очень хорошо помню, что вся замута началась именно с нападения тогдашнего графа Долинольского на наш Прист. Кто или что помешает устроить то же самое какому-нибудь другому графу из Иманта? Вот как раз Жан и помешает, благо за годы, проведенные подле меня, он кое-чего нахватался. Как минимум понимания, что необязательно решать проблему в лоб, порой можно атаковать её с тыла.
Два дня пути под хорошим ветром против течения, и мы обозреваем местность и «быки», торчащие там, где когда-то стоял деревянный мост. Хорошо порезвились, даже бревна опор сильно обгорели, чуть ли не до воды. А уж про настил и говорить нечего, когда даже фермы на всем протяжении отсутствуют напрочь.
Место под мост было выбрано не узкое, а мелкое и широкое. Я попросил Уле опустить дно напротив опор по всей ширине стремнины так, что через полдня после упорного применения магии на реке образовался довольно глубокий омут, позволяющий худо-бедно маневрировать перед причалом. Пока мы занимались черновыми работами по обустройством пристани, ко мне прискакал вызванный посредством гонцов Жан. А чуть позже пришел и обоз с брёвнами, плотниками, веревками и прочим нужным барахлишком. За что люблю своих свитских — они давно и прочно заучили, что выполнять мои указания нужно бегом и без раскачки. Все эти «потом, завтра, погоди-выполнять-отметят» вокруг меня не работают. Раз граф повелел, значит сорвись и беги исполнять. Может, мы и войны выигрываем именно поэтому.
Обнимашки, удары по плечам, всё как у друзей, давно друг друга не имевших возможность поколотить. Упрёки, теперь уже лично высказанные, а не письменные, мои заверения, что никто кроме Жана, что он в войске достойная замера маркизу дер Булю… Вроде успокоил.
Успокоил в одном и тут же увидел зарождающуюся свару между двумя баронами за пристань. Чья она? Так не бывает, чтоб совместная, кто-то должен отвечать за неё, обслуживать, нести расходы и вычерпывать ништяки. Всем молчать, когда спрашиваю! Пристань графская, что непонятно? С вас обоих за пользование ею дополнительный налог. Да, налог, который я пущу на содержание устройства. А сейчас бегом организовывать работы! И не дай боги, я узнаю, что вы закусились за неё.
— Жорж, так какая нам польза с этой пристани, когда она вся твоя? Одни расходы. — Жан без своего управляющего еще не умеет далеко смотреть.
— Ты только со мной собрался торговать, а? А в Имант чем повезешь товары свои?
— Да мне и везти нечего сейчас.
— А дальше? Ты не смотри как баран на жизнь, вона даже крестьянин знает, что у него целый год впереди, да не один. А ты целый барон, строй свою экономику. На Уле смотри, он поопытнее в таких вопросах. Да, Уле?
— Так точно, ваше сиятельство! А вы с нас пошлину брать не станете за торговлю?
— Хватит и того, что с вас имантцы возьмут. Мне подушной подати хватит. С каждого в вашем баронстве проживающего старше семи лет от роду. Ладно, пусть ваши бригадиры здесь руководят стройкой, а мы поедем-ка в Долинол, соскучился я по замку. Спасибо тебе, Жан, что запасных коней не поскупился пригнать не только мне, но и бойцам моим.
— Так что я, не понимаю, что непорядок графу путешествовать без кавалькады! Ты, небось не барон захудалый, Жорж…
— Попрошу без подколов, бароном я никогда не был.
— Да погоди ты! Ваше сиятельство, включи уже голову! Вечер вот-вот ляжет, нам через пару часов уже лагерь разбивать.
— Что, предлагаешь прямо тут на берегу заночевать?
— Дер Гент дело говорит, ваше сиятельство, — подключился дер Баниш, — Здесь всяко лучше будет. На корабле припасы, вы заночуете как белый человек в своей кате.
Научил на свою голову. Фраза «как белый человек» стала ходовой. Особенно у тех, кто видел людей цветных. Особенно, кто сталкивался с караибами — вот уж кто на нормальных людей не похож.
— Ладно, уговорили. Ночевать будем здесь. Вы, как хотите, а я в своей каюте. Посты, караулы — на Жане сегодня, на Уле завтра. Ван Шелл, сегодня отвечаешь за вахту, с завтрашнего дня назначишь временного старшего помощника. А может, и постоянного. Я тебя беру с собой Долинол смотреть. А то небось не видел, как выглядит замок здорового человека.
— Слушаюсь, ваше сиятельство! — Практически хором отозвались сразу три моих барона.
— Слушаются они. Молодцы, что слушаете, тогда запоминайте: рядом с пристанью пора ставить опорник.
— Чего?
— Опорный пункт, говорю. Смотровую башню с земляным укреплением вокруг. С гарнизоном мало-мальским. Кто из крестьян возьмется перевоз устраивать, не препятствуйте. Людям лишняя белка в карман, нам в пользу. Пора мирно жить с соседом, я считаю. Про налог на пристань с вам говорил? Говорил. Так вот, отменяю этот налог, будете строить из своего дохода, караул держать совместный. Вот вам и замена подати.
— Жорж, а можно мы сами перевоз организуем? Тот же самолет наладим. Чего нам прибыль упускать.
Трудно ли людей порадовать? Назначь им новый налог, а потом отмени, вот и счастье. Пристань, перевоз — это правильно, не такие сейчас тут перевозки, чтоб мост восстанавливать. Может и форпост не нужен, но мне кажется, недолго ему чисто военным объектом быть, сделаем мы его скоро речными воротами в Долинол. Прист тяготеет к Луарту, а у нас перевалы, горы, всё такое — нам на самом деле географически ближе Имант. Если бы я его не отвоевал, никто бы и не подумал, что он может относиться к Мерсалии. Перевалы были естественной границей государств, а естественные границы, они самые… естественные, что ли. С другой стороны, сейчас река Коша тоже вполне естественная граница, так что всё нормально.
Глава 24Долинол
Хорошо, что мои вассалы настояли на ночёвке. Сам не пойму, с какого перепугу решил отправляться в путь под вечер, наверное, соскучился по своему замку. Масштабные проекты, они как дети. Когда чужие — кажутся слишком громкими и назойливыми. Родители тебе уже все уши прожужжали, какие они замечательные, какие гениальные, как быстро растут, как в будущем они всем покажут… Когда ребенок, то есть проект твой — тогда всё иначе, он ведь в самом деле не такой, как все. Он лучший, он вот-вот взлетит так высоко, что все ахнут. И по любому поводу бежишь к нему, щупаешь лобик, спрашиваешь, как кушал. «А ты что? А они что? Ты молодец!»
Мой замок, моё детище, новаторское фортификационное сооружение и образец свежей архитектурной мысли, совместное творение шевалье Зигрида и моё, открылся нам в конце второго дня. Не высоченный, но величественный, окруженный строительными лесами, сопутствующей инфраструктурой, просто народом, бегающим туда-сюда без видимой цели. Пригород здорово разросся, подчиняясь прихоти ли местных жителей или воле мой и моего управляющего? Будет видно.
В своё время я обещал старосте тогда еще деревни, что за всякое нарушение норм градостроения, на пальцах объясненных ему, отвечать будет он лично. Спиной своей и кошельком. Спины у народа привычные, за хороший навар чего бы и не пострадать. А вот обещание отобрать компенсацию за работы по сносу домой, построенных не там, оно напугало. А меня тут уважают, в меня верят. Еще ни разу не бывало такого, чтоб Угнетатель пообещал выпороть или повесить, а потом не сдержал своё слово.
Ага, встречают! Делегация лучших людей замковой деревни стоит на дороге с пивом и сыром. Причуда и выверт психологии: в Присте крестьяне встречают сюзерена вином и сыром, а в Долиноле приличного вина не делают. Но чем тогда потчевать графа, не водой же! Вот и выходят с пивом, прочухав, что в пиве я тоже дока. Ну-ка, проверю, что у них за пиво. Наклоняюсь из седла рослой и послушной кобылки, выбранной для поездки из десятка за стати и норов.
Моментально охлаждаю кружку, не тёплое же пить, делаю глоток. А знаете, стало лучше за тот год, что я его не пробовал. Или пивовар намастырился варить, или новый появился взамен того неумехи. Овечий сыр, мой самый любимый в меру острый, слегка соленый и такой насыщенный по вкусу, к сыру никогда никаких претензий не было, сыр продукт знакомый и проверенный. Нормальное пиво, можно пить, я прихожу к такому выводу и допиваю всю кружку. Переворачиваю пустой сосуд вверх дном, демонстрируя своё удовольствие напитком, а недоеденный кусок сыра кладу в седельную сумку. Понятно, что потом не стану его доедать, но надо показать крестьянам, мол не побрезговал их угощением. Если бы отдал или пуще того, бросил на землю, это означало бы — сыр ваш дерьмо, и сами вы такое же дерьмецо. Такое допускается, но только тогда, когда местные реальный косяк упарывают. Или не умеют сыр варить.