— Нет, и не будет, сестрёнка… — Смеялся я, следуя в сторону Валерия Николаевича.
— Сестрёнка…?
Спустя пять минут мы уже стояли на стремянках, и прицепляли длиннющую красную ленту с надписью: «Добро пожаловать» на скотч перед входом.
— Ну как? — Кричал я сверху, узнавая у Валерия Николаевича, как всё это дело смотрится снизу.
— Чуть левее. Теперь правее. Ещё немного… Во-о! Вот щас отлично. Молодцы, слезайте!
— Есть, сэр!
— Однако, прекрасно… — Воодушевлённо сипел мужик, глядя вверх. Он похлопал меня по спине, как всегда это делал, пока я был Антоном Боголюбским. — Однако, прекрасно… Не зря нам поручили повесить именно ленту, а не скучную бегущую строку пустить. Так намного праздничнее…
Довольный повелитель физкультуры утопал восвояси, и мы с Викторией снова остались одни.
А, нет. Не одни. Обернувшись назад на чей-то голос, увидел, как через открытые гигантские ворота в нашу сторону идут толпы недавних школьников.
— Так. Мне пора бежать. Ещё увидимся! — Сказал я напоследок своей новообретённой сестричке и смылся в здание академии занимать очередь.
Первая очередь собиралась напротив кабинета с надписью: «Приёмная комиссия». Здесь, в широком и длинном коридоре, гигантской змейкой за моей спиной стояли люди. Все мы хотели подать свои документы. И, кто сделает это первее остальных, тот быстрее сможет поучаствовать в отборочных испытаниях.
Почему я говорю — испытаниях? Потому что по-другому это назвать и нельзя. По крайней мере, на первых этапах.
Самое главное условие для попадания в Евразийскую Академию — наличие Дара. Мы должны продемонстрировать его во всей красе. Причём, в специально приготовленных для этого условиях.
Как именно будет выглядеть эта проверка — никто не знает. Политика заведения была такой, что абитуриенты обязаны доказать, что умеют ориентироваться в разных ситуациях. Поэтому нельзя было заранее натаскать себя на что-то одно, и отлично сдать вступительные.
Уже после физическо-магической проверки пойдёт и умственная. За счёт неё, в основном, и выезжают ядерные зубрилы. Набирают максимальный балл за знания, и еле как справляются с демонстрацией Дара. Впрочем, всегда больше ценились ученики, могущие во всех направлениях.
Умственная проверка предполагает написание нескольких экзаменов по разным гуманитарным/техническим предметам. Для эрудированного человека вроде меня — не такая уж и большая проблема.
По итогам всех пройденных проверок комиссия высчитывает баллы абитуриентов, и составляет список. Проходят лишь самые лучшие. Сто первых человек считаются зачисленными в академию на первый курс, а остальные — идут лесом.
Сильно ли процедура поступления в Евразийской Академии отличается от той, по которой поступал я? Получается, что да.
В моё время это дело выглядело намного проще. Абитуриенты просто-напросто сдавали Единый Государственный Экзамен, и уже по его итогам проходили или не проходили в понравившееся заведение. После того, как человек определялся с заведением, он шёл в него, показывая полученные баллы, проходя простенькую проверку, и на этом всё.
Здесь же… поступление выглядело скорее, как какой-то турнир. Тяжёлая гонка, выжившими после которой остаются лишь самые сильные.
И, чего греха таить, мне ужасно нравился именно второй вариант. За счёт своего драйва и неопределённости. Раньше детишки наиболее влиятельных кланов могли поступить благодаря свои связям и деньгам. В Евразийской Академии с этим было уже сложнее. То есть, шансы для тех, кто занимает менее привилегированное положение в обществе — повышаются.
Хотя и, фильтр в виде того, что допускаются только люди, обладающие Даром, отсеивал нехилую часть желающих. Именно поэтому, например, здесь нечего делать что Артёму, что Мише, что Еве.
Что же касается Ирины Распутиной… то, казалось бы, здесь её полномочия сильно урезаются. Ведь так…?
На самом деле нет. Она, как главный человек, подсчитывающий баллы, без проблем может убрать кого-то, кто ей не понравился, и взамен ему взять любимчика. По крайней мере, об этом мне по секрету сообщила Виктория.
Баллы баллами, но решение всегда остаётся за заведением. Оно легко может отказать непонравившемуся абитуриенту без объяснения причин. И ничего с этим не сможет сделать даже член влиятельного клана.
Как минимум потому, что это заведение, так скажем… не совсем обычное. Сюда берутся лишь самые лучшие, самые умные, и самые сильные. Те… в общем, те, кого к себе захочет академия, или лично Ирина Распутина. Таков расклад.
Кому не нравится, те могут пойти в другое, сравнимое по престижу с этим, заведение. Никаких проблем с выбором никогда не имелось.
Когда я стоял возле кабинета, и ко мне только начинали подтягиваться все остальные, то я уже почувствовал эту безумно сильную энергетику, исходящую от людей. Оно и понятно. Столько Одарённых в одном месте. Почти все из престижных семей, с великим наследством за спиной.
Казалось, что один я тут — без рода и племени.
Где-то там, может, пятидесятые-шестидесятые в очереди, должны стоять Аракчеевы. Чудесная Елена со своими ни разу не чудесными братьями. Очень надеюсь, что они по итогу не пройдут сюда. Им ведь никто не растрепал про Распутину…?
Из-за того, что стоял первым в очереди, ощущал дичайшую ненависть, направленную на меня. Наверное, половина присутствующих люто ненавидела меня за один только этот факт.
Но, чего я могу поделать, если все остальные не такие прошаренные, как я…?
Примерно за минуту коридор длиною метров в тридцать заполнился до отвала. Через пять я уже сквозь окно начал видеть растущий хвост у очереди. Народ всё прибавлялся и прибавлялся.
«Чёрт. Да в целом Азграде, наверное, не наберётся столько человек».
А ненависть ко мне росла в геометрической прогрессии. Ещё и потому, что люди, взглянув на мою одежду, всё никак не могли обнаружить на ней пришитого значка с гербом рода. До них доходило, что их, обласканных судьбой, ещё до начала испытаний начинает обходить какой-то простолюдин, или один из «Новой аристократии».
Как и ожидал, эта «вопиющая» ситуация не могла пройти для меня так просто. Парни с наглыми рожами, стоявшие рядом, о чём-то перешёптывались между собой, поглядывая в мою сторону.
«Не уж то чего задумали?» — С предвкушением думал я. Если честно, только того и ждал, чтобы на глазах у гигантской толпы уничтожить репутацию одного из охеревших аристо. Как минимум для того, чтобы неплохо напитаться его энергией.
И вот, темноволосый парень крепкого телосложения, стоящий в окружении остальных, похожих на него, полудурков, громким голосом обращается ко мне:
— Эй, ты случаем не заблудился, дурачок безродный?
Глава 18
П-хех. «Дурачок безродный?»
Слабо. Очень слабо, мистер аристократ, захотевший этим высказыванием как-то меня задеть. Может, стоило обозвать хотя бы «хлюпиком», или «дрищом». И то в данном случае обиднее звучит.
Но этот решил сыграть именно на социальном положении, хорошо…
Естественно, по золотым правилам поведения во время конфликтных ситуаций, я даже не отозвался на обращение в мою сторону. Я ведь не «дурачок», чтобы откликаться на него, правильно?
— Эй, я к тебе обращаюсь, первый в очереди. — Закипая от игнора, повторил парень.
Так. «Первый в очереди» — это уже точно я. Теперь можно и открыть рот.
— Слушаю тебя, пятый в очереди. Что хотел?
Темноволосый парень со стёртой внешностью, которую позабудешь уже спустя пять минут, нахмурился. От нервов расстегнул свой синий пиджак с чересчур помпезным значком герба и шагнул вперёд.
До этого не особо следившие, занятые своими делами, абитуриенты, теперь в большинстве своём сосредоточились на нас. Кажется, они поняли, что назревает что-то интересное.
— Я хотел сказать, что тебе тут не место! — Рявкнул аристократ, и на самой высокой ноте голос его из грубого сорвался на петушиный.
После этого уже все присутствующие затихли, перестали гудеть, и перевели внимание на меня и моего оппонента. Зрительский зал ожидал развития действия.
— И почему же? — Со спокойным равнодушием спрашивал я.
— Да потому что ты безродный! Оглянись вокруг! Таких как ты тут почти нет. Так что не занимай очередь, сваливай по-хорошему!
— Да-а-а… — Невнятным гулом вторили ему друзья. — Сва-а-а-ливай, безродный…
— Кхм… — Почесал я подбородок. — А по-хорошему, это как? — Приподнял в удивлении бровь.
— Это так, что я не стану ничего с тобой делать, ско…
— Не. — Перебил я его. — Так совершенно неинтересно. Давай другой вариант. Расскажи, что значит — «по-плохому?»
— Хаха. — Как-то нервно посмеялся парень. — Ты уверен, что хочешь это знать?
— Да-да-да! — Воодушевлённо отвечал я. — Очень хочу…!
Тут аристократ, погрузившись в задумчивое состояние, начал перечислять то, что собирается со мной сделать. Я с интересом слушал.
— … а когда я сяду на тебя сверху, и сделаю захват ноги, тогда резко проверну её, и…
— Интересно! — Заявил я. — А у тебя хорошая фантазия, пятый в очереди. И на этом, я так понимаю, всё…?
— Получается, всё… — Немного растерянно сказал он. — А тебе что, мало?
— Что значит мне?
— В смыс… — Не успел договорить пятый в очереди, как я начал претворять в жизнь весь его план, который подразумевал фразу «по-плохому».
Для начала, следуя сказанному, я всадил неожиданный кулак в живот противнику. От чего он, как и было прозорливо предсказано заранее, согнулся, держась за место удара.
Правда… видимо, пятый решил добавить в своё выступление дополнительного драматизма, поэтому лицо его исказилось в ужасной гримасе, а изо рта вылетел неожиданный вопль вперемешку со слюной.
Далее я схватил парня за руку, резко дёрнул на себя, примостив его лицо к своему плечу. От этого он отлетел назад, держась теперь не за пресс, а за лицо. Бил я хоть и болюче, но старался ничего ему не повредить.
— Ай! Тварь! — Вскрикнул пятый, хотя это не входило в изначальный сценарий. Похоже, он тот ещё любитель поимпровизировать.