— Умеешь ты, Дорд, настроение испортить. Кто тебе такие отвратительные мысли нашептывает в твою голову? Ведь умный, а такие вещи порой говоришь…
— Кто? Смерть и нашептывает. Толи понравился, толи отпускать из своих лап не хочет. Прямо надиктовывает варианты, как меня могут убить или предать. И что я могу сделать, чтобы этого не было.
Глава 16Месть, это блюдо…
— Дорд, так нельзя! Нельзя всё время о своей смерти думать. И всякие нечестные способы умерщвления благородных придумывать нельзя.
— Отец, ты сколько магов убил во время этого конфликта?
— Двух. А ты?
— А я пятерых. И если бы не это, вероятность сегодняшнего нашего разговора с тобой была бы сильно призрачной. Нас обоих собирались убить.
— Это совершенно естественное дело — быть убитым в бою.
— А твоя вдова и дочери?
— А что с ними, их тут не было.
— Отец, не уходи от вопроса! В смысле, прикинь: в лучшем случае их выкинули бы из замка и ободрали как зайца зимой. Женщины не имеют права наследования. Так что приехал бы из столицы новый граф. А в худшем — мог Долинол после разгрома твоего отряда пойти на замок Прист?
— Не знаю. Двадцать человек с Крутоном могут и удержать стены.
— Ты их воздушника видел? С такой силой он любого со стен сдуть мог.
— Да уж, сильный маг. Кстати, уцелел. Под клятвой сдался в плен. Вассал дер Долинола был, барон.
— А сам граф?
— Спекся. И обгорел, и пара стрел в теле торчала, когда нашли.
— Вот и хорошо, а то сильно умный был.
Уже глубокой ночью откопали подданных графа, скрывавшихся в шахте, в том числе четверых стражников. Выжили все, но оголодали знатно, еще и прохладно под землей было. Для сытого незаметно, а когда в топку закинуть нечего, тело мерзнет сильнее.
Возникший вопрос, что делать с пленными вояками Долинола разрешился довольно просто, все выжившие, то есть два десятка сдавшихся бойцов выразили желание служить новому более удачливому и богатому сюзерену. Старая присяга, данная лично Фриго дер Долинолу, оказалась исчерпана ввиду смерти графа. Нам же лучше, и подготовленных бойцов на замену погибшим получили, и проблема утилизации пленных снялась. Как я уже говорил, рабства тут практически нет кроме долгового, а выкупать их никто не станет. Теоретически можно было этим бедолагам установить сумму выкупа и оставить их вкалывать на руднике в отработку долга, но это уже глупость несусветная, обученных вояк в качестве чернорабочих использовать. Это как автоматом Калашникова землю копать.
Что не могло не радовать, Фриго побоялся распылять силы до генерального сражения, если бой в формате «сотня против сотни» можно к таковому отнести, поэтому до соседних шахт его руки не дошли, там инфраструктура не пострадала. Так что самое ценное, то есть люди, остались живы, разрушения восстановят. Основные и критические потери у нас — наши вооруженные силы, оказавшиеся сильно потрепанными.
— Такие вот пироги, Дорд, выходят. Умылись мы кровушкой, но земли и достоинство своё отстояли. Так что возвращаемся в замок и празднуем победу. Погоди, а чего ты такой кислый?
— Хабар никакой, сорок голов лошадей не покроют убыток в сорок бойцов. Опять же постройки порушены, шахта пострадала. Сплошные убытки.
— Так двадцать человек снова набрали, не так плохо. Чего ты еще хочешь?
— Война должна приносить прибыль, кстати, покойный Фриго так же считал. Я догадываюсь, что он был сильно небогатым человеком, но не думаю, что там нечего унести и некого ограбить.
— Продолжай.
— Надо наносить ответный визит, причем по горячим следам.
— Что, прямо сейчас? Мы же не готовы! Ни фуража нет на долгий поход, ни прочих запасов.
— Ну дак в Долиноле тоже никто не готов. Нас там никто не ждет, наоборот, ждут своего графа. Он им в последнем письме что писал? Лошадей требовал прислать, то есть всё у него было хорошо. Бароны его с ополчением все тут, то есть один тут, остальных баронов завтра закопают, кто еще не в земле. Кто нас остановит?
— Звучит заманчиво, но уж очень внезапно. Опять же следующий вопрос — замок как брать будем?
— Под значком графа Долинола в ворота въехать ты не разрешишь.
— Нет конечно, что за дурацкие мысли!
— А пушка твоя здесь?
— Да, на всякий случай захватил, в обозе лежит. И снаряды к ней. Только без воды все. Да, думаю с этой стороны проблем не будет.
— Воды мы найдем, снаряды заправим. И посмотрим, сколько попаданий их ворота выдержат. А уж внутри нас никто не остановит. Один вопрос только: что скажет король?
— Наш посмеётся, может даже наградит. А до мыслей короля Иманта мне дела нет, я в своём праве. Его граф пришел, пожег мои земли, убил моих людишек. Кто мне запретит за вирой прийти? На земли других графств мы не ногой! Да, хорошо может получиться. Я даже начинаю задумываться над твоей авантюрной идеей. Я и сам мыслил в том же направлении, но чтоб вот так сразу? Не отдохнув, не отпраздновав, не набрав новую дружину…
— Так и их графство за это время очухается и будет новую дружину собирать. А то еще хуже.
— Ты про то, что графство сильному соседу под руку отдадут или вообще короне? Да, тогда ничего не выйдет вообще. Скажут, Фриго я уже наказал, а сами земли и замок теперь принадлежат короне. Со всем Имантом я войну не потяну. Да, видимо ты прав, надо сейчас идти, по горячим следам.
Вот скажите, люди добрые, почему такие красивые идеи подсовываю я, а не многоопытный и мудрый граф? А потому что в голове стереотип сидит — победил, надо отпраздновать. Именно поэтому одни становятся монархами, а другие их вассалами, масштабно мыслить не умеют. Я не к тому, что сам в короли намылился, я просто так вижу, философ я по жизни, хоть и вооружённый.
Следующий день потратили на сборы, боевое слаживание, то бишь разбивку по десяткам и назначение десятников. Мне опять отец не то разрешил, не то велел набрать свой десяток. Даже интересно было, как служивые отреагируют на мой призыв. Я из тех революционеров, что страшно далеки от народа, а служанок своих в освободительный поход не брал, так что получать дайджест самых свежих слухов мне неоткуда. Народ начал осторожно подтягиваться, не то смутило требование об обязательном высшем образовании, не то о наличие резюме и водительских прав. Шучу, требование было одно — умение охотиться и опыт в этой самой охоте. А еще чтоб из лука умел стрелять или из арбалета. И чтоб верхами умели передвигаться, то есть на лошадях, да еще и ухаживать за ними навык был. И на справный внешний вид смотрел. Короче говоря, кого попало в свой десяток не брал.
Оказалось, что слухи про службу у меня всё-таки ходят. И среди выживших дружинников, изначально отправившихся в поход, и среди обозников. Поговаривали про меня, что добычу делю, что гульденами награждаю за службу, что удачлив. Вот только весь мой прошлый десяток полег под магической атакой, когда в спину противнику ударили, придя на выручку всей баталии. Короче говоря, командир хороший, но рисковый, не каждый под началом у такого служить захочет. Нормальный слух, как я считаю. Отсеются все трусоватые или сильно осторожные, хотя и умные могут отсеяться. Зато до денег охочие пойдут. Так что дисциплину надо будет наводить жестко. Но про это я пока молчок. Десяток новый собрал, даже один обозник ко мне записался. Ничего, что уже не молод, зато опытный и с луком виртуозно обращается, да и вообще явно полжизни с меча кормился, это видно. А если человек с такой профессией до старости дожил, то есть под полтинник подошел, значит специалист по выживанию на поле боя. Как такого не взять?
На трофеи самым естественным порядком наложил свою лапу граф, от щедрот выделивший баронам долю, ну и оставшимся в живых дружинникам пожаловал некую премию для поддержки энтузиазма. При этом я во всём этом изрядно порылся, вооружая свой новый десяток, и как обычно собрал два комплекта — на прямой бой и на диверсионно-разведывательную деятельность. Естественно, луки, плюс двое предпочли арбалеты. Ружьё своё или то, что от него могло остаться, я не нашел, зато среди трофеев внезапно нашел кинжал собственной выделки, даже в родных кевларовых ножнах. То есть, в шёлковых, по прочности уже сравнимых с кевларом — ничего с ними не сделалось во время моего полёта. Похоже, противник нашел и не оставил валяться, а трофей полный круг сделал и к хозяину вернулся. Костяные накладки потрескались, но это фигня. Привык я к своему кинжалу, опять же… чуть не сказал, что он жизнь мне спас. Нет, скорее позволил легко отобрать чужие. Не настолько легко, как было бы при помощи «Беретты», но по местным реалиям убойная штука в прямом смысле этого слова.
Во время разбора трофеев внезапно потянуло очень знакомым и каким-то родным запашком, аж начал носом источник искать. Точно! Спирт, родной спиртяга граф всё-таки приспособил к делу — графский лекарь, не маг, а просто помогала страждущим, поливает бойцам раны спиртом перед тем, как замотать их в чистые тряпки. В нашей жизни обязательно бы ему уже по рукам надавали, спирт приняли внутрь, а на раны дыхнули. А тут нет, нет здесь пока понимания чудодейственной силы спирта. И тутошний медикус не бодяжит его, а морду воротит от аромата. Дикари-с!
В случае с моим новым десятком понятие слаживание скукожилось до стандартной речи про послушание, подчинение, ништяки и «попрыгали». Обозники уже в курсе этой фишки, даже посмеивались над незадачливыми будущими диверсантами. А мной назначенный помощник ветеран Пров, который бывший обозник, сам подключился к обучению настройки и отладки экипировки диверсанта. Народ поахал, поныл «да зачем это нужно», но проникся, когда я рассказал про рейд по тылам и утащенный хабар, часть которого досталась моим подчиненным. Народ впечатлился, что можно, оказывается, не строем на строй, а ночью втихую прийти, что нужно взять, а кто не нужен — зарезать. Тут так действуют только разбойники, и то редко, выучки не хватает. Бежать на врага без крика народ вообще не умеет — дикари!
С утра разведывательно-диверсионный десяток пошел не просто в авангарде, а скорее как мобильная группа, поскакали одвуконь, производя разведку местности и выявление очагов возможного сопротивления. Маршрут и так был известен, даже в моей группе трое было из бывших долинольцев, так что не плутали. Убедились, что на перевале никакого заслона или поста нет, погнали вглубь территории соседней страны как у себя дома. С Витором была договоренность — если всё в порядке, посылаем гонца через сутки. Если какая оказия, то раньше. Ок