Кампания за внесение поправок в конституцию велась сторонниками Чавеса в спокойной, уверенной в «правоте дела» тональности. Подтекст был такой: если президент считает, что ему нужен скорректированный (в соответствии с политическими требованиями на перспективу) вариант Основного закона, он его обязательно получит. Президент никогда не проигрывал! Президент выбрал правильный момент для своей инициативы! И тактически и стратегически он на несколько голов впереди оппозиции! На референдуме простой народ дружно проголосует за его предложения «сбросить оковы капитализма», чтобы приступить к построению «социализма с венесуэльским лицом»!
Исходные предложения по реформе конституции, которые подготовил сам Чавес, в ходе «общенародной дискуссии» стали постепенно размываться, дополняться, утяжеляться, и те, кто не слишком силён в схоластике такого рода, запутывался и терял интерес к проблеме. Марафонские обсуждения многочисленных поправок, которые транслировались проправительственными радио- и телестанциями, казались венесуэльцам назойливыми: нет ли в этом какого-либо подвоха? Не кроется ли за этими дискуссиями стремление Чавеса добиться «пожизненного президентства»?
Оппозиция воспользовалась провалами боливарианского агитпропа. Застарелое недоверие среднестатистического венесуэльца к социализму как системе личной несвободы, материальных проблем, обязательного идеологического единомыслия — было использовано «на всю катушку», причём нередко применялись самые примитивные аргументы периода холодной войны: будет введена уравниловка, запретят частную собственность, детей начнут отбирать в раннем возрасте, чтобы воспитать их в духе слепой преданности «режиму». «Командо Самора», организационный центр, созданный по указанию Чавеса для ведения кампании в пользу реформы конституции, не всегда объективно оценивал обстановку на местах. По сведениям «Командо», опросы общественного мнения стабильно предвещали убедительную победу «скорректированного» проекта конституции. Уверенность Чавеса в триумфе проекта была столь велика, что порой создавалось впечатление, что он самоустранился от личного ведения кампании, передоверив её соратникам: министрам, губернаторам, активистам Соцпартии, студенческим лидерам-боливарианцам.
В день референдума оптимизм Чавеса стал постепенно угасать: активность венесуэльцев на участках для голосования не радовала. Это было бы ещё полбеды, 30–40 процентов электората Венесуэлы обычно уклоняется от выполнения своего «гражданского долга» и традиционно обозначается как «ни-ни», то есть ни за тех, ни за других. Хуже всего было то, что часы шли, а неофициальные цифры хода голосования даже с минимальной надёжностью не указывали на его исход. Чья возьмёт: «да» за реформу или «нет» против неё? Кто-то из присутствующих в кабинете президента негромко сказал: «Электорат на пляже». У венесуэльцев поездка в конце недели на пляж — это святое.
Объявление Национальным избирательным советом предварительных итогов референдума ожидали в 8–9 часов вечера. Но час шёл за часом, а сводка результатов не оглашалась. Что случилось? Неужели Чавес проиграл и, не желая с этим смириться, пытается «договориться» с Советом? Слухи о подготовке обмана стали распространяться по столице и по стране. Конечно, старалась оппозиция, хорошо владеющая этим традиционным для венесуэльской жизни искусством. Некоторые оппозиционные лидеры появились на подступах к Избирательному совету и сделали будоражащие заявления: нас хотят обмануть! Это грозило стихийными беспорядками. Информация о подготовке правыми экстремистами насильственных акций поступала к Чавесу из самых разных источников. Особенную тревогу у него вызвал документ, перехваченный DISIP, под названием «Операция Клещи» (Operation Tenaza): руководящий сотрудник ЦРУ в Каракасе сообщал в штаб-квартиру Лэнгли прогнозы по референдуму и давал отчёт о действиях и дальнейших планах резидентуры по дестабилизации «режима».
Только в половине первого ночи Чавес вышел из своего кабинета в Мирафлоресе и направился в зал, где его дожидались журналисты. Председатель Избирательного совета Тибисай Лусена уже выступила по телевидению: против проекта реформы проголосовало 50,7 процента избирателей, за него — 49,3 процента. По её словам, не все голоса были подсчитаны, не поступили полностью сведения с отдалённых избирательных участков, но тенденция сохранялась неизменной: чуть больше половины электората высказалась против проекта Чавеса. Победила оппозиция. В обращении к народу Чавес сказал, что референдум прошёл в лучших традициях демократии, на высоком этическом уровне.
Он обратил внимание на большой процент воздержавшихся — 44, что, по его мнению, негативно сказалось на результатах голосования и, соответственно, дальнейшей судьбе проекта. Его придётся отложить, но не отказаться совсем. Он поздравил оппонентов и советовал с толком распорядиться победой: научиться уважать идеологические различия, искать истину в дебатах, а не на путях насилия, конспирации, подчинения североамериканской империи. Чавес не смог удержаться и назвал победу оппозиции «малюсенькой» и «пирровой».
Часть выступления Чавеса была обращена к соратникам: «Мы продолжаем битву за социализм в тех рамках, которые нам позволяет эта (1999 года. — К. С.) конституция, потому что о предложенной реформе можно говорить бесконечно, потому что в ней есть идеи очень отважные, некоторые беспрецедентные. Я не встречал прецеденты некоторых из этих предложений — экономических, геополитических, социальных. Шестичасовой рабочий день, к примеру, не имеет параллелей в мире. Новая геополитика власти. Новое экономическое видение. Социальная собственность. Коммунальная собственность. Гражданская собственность. Хочу, чтобы вы знали, что ни одной запятой из этого проекта я не вычёркиваю. Предложения венесуэльскому народу остаются в силе, они живы, они не умерли… Мы уже знаем, каким будет будущее… Пока не получилось, но я сохраняю этот курс и говорю венесуэльским рабочим, венесуэльским мужчинам и женщинам, даже тем, кто не голосовал за реформу, что социальные предложения, содержащиеся в ней, являются самыми передовыми на этой планете. Мы продолжим работу над ними, сделаем всё возможное, чтобы посоветоваться с вами, чтобы продолжить дебаты по темам и добиться максимального социального включения всех венесуэльцев. Социальное равенство, говорил когда-то Боливар, должно быть фундаментальным принципом нашей системы. И сейчас это говорю я: равенство!»
После референдума, глубокой ночью, Чавес по старой памяти открыл книжечку Лукаса Эстрельи, перечитал главу «Воитель, потерпевший поражение»:
«Однажды на самом верху, потом — внизу. Один раз впереди, в другой — далеко сзади. Это момент твоего поражения. Ты проиграл одно сражение на пути к Познанию. Ты проиграл одну битву. Согласись с этим, ответь за своё поражение. Только ты несёшь ответственность. Или тебе недостало мудрости, или тебе не хватило мужества. Дело в том, что ты не сделал того, что был обязан сделать в нужный момент. Ты должен принять твою ошибку со смирением. Если получил рану, проси прощения. Если разрушил, начинай стройку. Если отошёл в сторону, присоединись. Самое важное: не повторить той же ошибки. Только в этом случае Солнце засияет для тебя. И тогда, помимо исправления всего разрушенного в пределах твоих возможностей, ты должен противостоять последствиям, к которым привели твои действия. Обдумывать, исправлять, ждать. Потом предпринимать меры».
Главной причиной провала референдума по «корректировке» конституции была низкая активность Единой соцпартии. Более трёх миллионов её членов не пришли на участки для голосования! В качестве следующего шага Чавес как лидер партии предложил «Программу 3 R» — Revision, Rectificacion, Reimpulso (ревизия, исправление, придание нового импульса). Но критика и самокритика не дали результата. Не прекращались внутренние конфликты, борьба группировок, подстрекательские действия мимикрирующей «пятой колонны». В первичных организациях партии (называемых «патрулями») сохранялась напряжённость. Все хотели руководить, желающих работать просто «за идею» было очень мало.
Стали терять темп социальные миссии, особенно «Barrio Adentro» — медицинское обслуживание в беднейших районах. Люди всё чаще задавали вопросы: какая польза от соцпартии, если она не знает ситуации в стране? Или она создана не для руководства революционным процессом, а для использования в избирательных кампаниях президента?
Первыми сигнал тревоги подали не «партийные патрули» PSUV, в которых состоит более четырёх миллионов человек, а оппозиция и пресса. Газета компартии «Трибуна популар» опубликовала аналитическую статью о возрастании угроз для «процесса»: «Лицемерные речи контрреволюции получают всё больше отклика в народных кварталах крупных городов». Чавесу пришлось вмешаться, указать на тех, кто несёт личную ответственность за пробуксовывание миссий и плохую работу государственных учреждений.
На церемонии открытия здания новой «цивилизованной» тюрьмы в Коро (штат Фалькон) Чавес обратил внимание министров, разного рода боливарианских руководителей и ответственных чиновников, которые сидели в первых рядах, на деревушку по соседству: «Посмотрите, вон там, неподалёку от нас, находится селение, три-четыре бедняцких дома, подслеповатых, умирающих от жажды. За пять долгих лет строительства тюрьмы никто из вас даже не приблизился к этим домишкам. Десятки, сотни функционеров побывали здесь, даже, возможно, останавливались, чтобы выпить чашечку кофе. И никто из них, из вас — повторяю: никто! — даже на мгновение не задумался о том, что можно было бы легко, очень легко, чрезвычайно легко провести трубу в это селение. Никому не пришло в голову подарить воду его обитателям. Никому! Только мне, мне одному, и я отдаю себе отчёт в этом!»
Мало кто из присутствующих понял, как много боли и одиночества было в этих словах президента. Но это была его судьба, в предвидении которой много лет назад в Гватемале Уго написал: «Жизнь меня вела, одинокого, / с моим крестом / невидимым / и тяжёлым, по моим мечтам»… В этот знойный день в Коро Чавес вновь с особой силой ощутил огромность возложенной на него пожизненной миссии, которую только он один может выполнить, которая является его «крестом невидимым и тяжёлым». Немногие безоговорочные и жертвенные соратники, включая брата Адана, помогают ему в исполнении этой миссии, понимая, что не поспевают за своим лидером…