– Пойму, – упрямо возразил Сережка.
Тут Леонидов вспомнил, что в коридор Сережке действительно нельзя выходить, так как там до приезда опергруппы оставался лежать труп Иванова.
«Сашка запретила выходить. А сама куда-то усвистала. А мне теперь что делать?»
– Сдавай, что ли, Серега. Будем с тобой сейчас играть в главного дурака, – решился Алексей.
– Это как?
– А так: когда остаешься, то ты не просто дурак, а главный. Вроде и хорошего мало, зато не так обидно. Понял?
Сережка на всякий случай вздохнул и принялся неумело тасовать колоду.
Глава 6ТО, ЧТО ЗА ВСЕМ ЭТИМ ПОСЛЕДОВАЛО
Александра пришла минут через пятнадцать после того, как Алексей с Сережкой затеяли игру в карты. Она как-то шумно вздыхала, ее милое лицо было каким-то странным, не то испуганным, не то задумчивым. Сашенька прижимала к груди пакет с едой, добытой в боковой комнате, в которой еще сохранился основательный продуктовый запас.
– Ты чего? – поинтересовался Леонидов. – Замутило, что ли?
– Нет, просто не по себе. Леша, нам, наверное, обедать не придется? Сейчас милиция приедет и будет всех допрашивать, сказали, нельзя никуда выходить.
– Кто тебе сказал, что выходить нельзя?
– Барышевы говорят, а что, неправда? Мы с Аней раздобыли продукты, давай поедим? Сережа, ты голодный?
– Угу.
– А ты, Леша?
– На меня, наверное, влияет чужая беременность, немного мутит. С утра плохо, сам не пойму, с чего такая ерунда приключилась, вроде не больной… Может, от вчерашнего избытка физических нагрузок?
– От голода тоже может тошнить.
Саша развернула пакет. В нем оказались все та же поднадоевшая красная рыба с остатками черствого хлеба, баночка оливок без косточек, пачка дорогого печенья, пара яблок, с полкило мандаринов.
– Что же ты паштета какого-нибудь не прихватила? Я видел, там полно этих коробок.
– Хлеба осталось мало, мазать не на что. Да и ножа нет. Зато пакет сока раздобыла, Барышев мне его даже открыл.
– Не иначе как зубами, сцена из фильма «Челюсти». Добрый Барышев!
– Вы поссорились?
– С чего ты взяла?
– Не ходите друг за другом, как в то утро, – когда Сергеева нашли.
– Знаешь, людям свойственно иногда друг от друга уставать.
– Ко мне это тоже относится?
– Да не цепляйся ты, Сашка. Кстати, как наши об– Щие друзья прореагировали на преждевременную кончину господина управляющего?
– Разве ты Сергея не видел с утра?
– Ну, меня интересует не та реакция, которая рождается в моем присутствии. Что тебе-то Серега сейчас сказал?
– Соображаешь, куда клонишь? Что, и друзей уже начал подозревать? Не заигрался ли в частного сыщика, Алексей?
– Я уже закончил начатое. Просто интересно, о чем вы там без меня болтали.
– Мы с Анечкой обсуждали выкройку платья, которое она задумала сшить. Устраивает?
– Не хочешь говорить, не надо. Кстати, вчера ты долго оставалась в холле, когда я отключился и потерял ориентацию?
– Ты что, совсем ничего не помнишь?
– А. что было?
– Я же вместе с тобой пошла, все спрашивала: «Леша, Леша, что с тобой?» А ты бормотал что-то, бормотал… По-моему, ты чем-то отравился, только почему сразу уснул, непонятно. Странно.
– Да? Сколько непонятного вокруг происходит. А ты что, тоже спать легла?
– Нет, вернулась, посидела немного, пока Сережка не набегался. Не могла же я его одного оставить? Потом, когда уложила, сразу легла. А что?
– Да ничего. Сережка, хватит трескать одно печенье, – поспешил Алексей перевести разговор.
– Вкусно!
– Ешь лучше рыбу.
– Соленая!
– Зато дорогая, мы такую дома не покупаем, поэтому надо пользоваться моментом.
– Леша, чему ты ребенка учишь?
– Жизни.
– Знаешь, ты иногда бываешь таким циничным, просто неприятно. Чего злишься? Ты считаешь, что один такой умный, но, может, все-таки окружающие вовсе не такие уж дураки?
– Так, намек. понят. Значит, ты тоже против меня? Тоже возненавидела плохого мальчика Валеру Иванова? Саша, мужчина тем и отличается от глупой женщины, что ему не так просто навязать чужое мнение. Ты впечатлительна, эмоциональна, добра…
– И глупа,
– Этого я не говорил.
__Намекнул. Твоя проблема не нова в этом мире.
«Горе от ума» я своим детям уже восемь лет преподаю.
__Послушай, ты знаешь, как я отношусь к твоей литературе. Она вся высосана из пальца. Ее даже в школе скоро сделают предметом второстепенным.
– Я так поняла, что ты совсем меня не уважаешь.
– Как вы, женщины, любите все обобщать! Уважаю я тебя, уважаю. Только это не значит, что я обязан жить твоим мнением и твоими интересами.
– Леша, послушай, что ты говоришь! Получается какой-то абсурд. Что же ты во мне тогда любишь, если не мою суть? Тело?
– Тише ты. Про ребенка забыла?
Сережка действительно давно уже оторвался от еды и круглыми глазами следил за перепалкой между матерью и отчимом. Уловив, что о нем вспомнили, он жалобно проканючил:
– Ну не надо ругаться. Противно вы ругаетесь. Саша поспешно кинулась к нему:
– Мы не ругаемся, просто громко разговариваем, Сереженька.
– Да, действительно хватит, – решил Леонидов, делая себе очередной бутерброд. – Все эти выяснения отношений ни к чему не приводят.
– Зачем же мы тогда их время от времени устраиваем?
– Для разрядки. Когда человек кричит, из него стресс выходит. Зато потом так сладостно чувство примирения!
– Ну сегодня я тебе этого сладостного чувства не доставлю. Я не батарейка, чтобы от меня энергией заряжаться.
– Сразу видно, что ты физику плохо учила. Как же можно зарядиться от батарейки? В ней мощности маловато. Не сравнивай меня с карманным фонариком.
– Какая разница? Слышишь, в коридоре какой-то шум? Беги быстрее, там твои трезвомыслящие коллеги прибыли. Общайся с братьями по интеллекту.
За дверью действительно звучали громкие незнакомые голоса и топот обутых в тяжелую обувь ног. Алексей порадовался окончанию глупого спора и метнулся за курткой.
– Я тебя не простила, – крикнула вслед Саша, но Леонидов только махнул рукой и аккуратно закрыл за собой дверь.
В холле и в самом деле уже толпились сотрудники местного уголовного розыска во главе со знакомым Алексею амбициозным старшим лейтенантом Семеркиным. Увидев Леонидова, он даже позеленел от ярости и кинулся на него, словно собака Баскервилей на очередную жертву:
– Как же это? Что это у вас тут происходит?
– А что такое? Ну, труп.
– Опять?
– Не опять, а снова.
– Как же вы тут, в погонах, а допускаете?
– Ну, во-первых, я не в форме, в смысле милицейской. Во-вторых, ничего я не допускал, все само по себе произошло.
– Как похоже на предыдущий несчастный случай! А?
– Не многовато ли несчастных случаев на площади одного не слишком большого санатория?
– Вы что, сомневаетесь?
– Видите ли, Вячеслав Олегович, – с трудом вспомнил, а тем более выговорил имя-отчество лейтенанта Леонидов, – давайте поговорим отдельно и спокойно.
Интимно прижав к боку локоток возмущенного опера, Алексей утянул его подальше от навостривших уши отдыхающих.
– Видите ли, уважаемый старший лейтенант, дело в том, что я спал. А они, проклятые, воспользовались отсутствием у меня бдительности и совершили.
– Что?
– Преступление, разумеется.
– Кто?
– Преступники. Один или несколько.
– Так вы считаете, что это не несчастный случай?
– Вот именно.
– Что, надо кого-то задержать?
– Ну, выберите подходящего. Все они тут…
– Так надо людей допрашивать?..
– Непременно. Кто-нибудь обязательно сознается. Главное, вы с ними пожестче, построже. Пусть они повертятся, как гадюки на сковородке. Особенно обратите внимание на одного человека: есть у них тут один огромный, ого-го! Ручищи как саперные лопатки. Он точно чего-то знает.
– А вы?
– Спал. Ну, не повезло. Жена подтвердит и еще куча народа. Так что ничем не могу. Извините. Рад бы, да не могу. Вы вот что, лейтенант… Вы приходите потом ко мне, посидим, обсудим. Накроем всю. эту шайку.
– Вместе? – подозрительно посмотрел Семеркин.
– Нет, я вообще здесь ни при чем. Территория-то ваша, вам и лавры пожинать. Ну, договорились, старший лейтенант Вячеслав Олегович?
– Ладно. Значит, всех вызывать?
– Действуйте.
Семеркин направился в боковую комнату и первую вызвал Ирину Сергеевну Серебрякову. Алексей воспользовался моментом и подрулил к эксперту-криминалисту. Им оказался молодой человек в круглых очках. Он топтался у тела, как антилопа у водопоя, то и дело оглядываясь в поисках затаившегося где-то поблизости льва.
– Недавно работаете? – поинтересовался Алексей, наблюдая за неуверенными движениями юноши. Тот вздрогнул:
– Что?
– Давно после института?
– Не очень, – отозвался новоиспеченный эксперт-криминалист.
– Ясно. И что думаете по поводу этого? – Леонидов кивнул на тело Иванова.
– А вы кто?
– Сотрудник Московского уголовного розыска. Капитан Леонидов. Алексей Алексеевич.
– А что вы здесь делаете? – округлил глаза моло-. дой эксперт.
– Отдыхаю. Санаторий все-таки. Тебя как зовут?
– Николай.
– И какое твое заключение, Николай?
– Ну, смерть наступила предположительно в районе двенадцати часов ночи от удара о тупой предмет в правую височную область головы.
– О тупой предмет или тупым предметом?
– А разница есть?
– А ты не улавливаешь? Может, его сначала ударили чем-то в висок, а потом подложили к этому столу?
– Угол в крови, к ране прилипла крошечная щепочка. Вы в лупу гляньте.
– Я-то гляну. Только два дня назад здесь тоже лежало тело. И тот человек погиб именно от удара о тупой предмет. Рана на виске было немножко другая.
Молодой человек залился краской:
– Чем же она была другой?
– А тем, что на этот висок, – Леонидов кивнул на лежащее рядом тело, – пришлось два удара.