[10]. По поручению председателя Директории Н.Д. Авксентьева уехал с военной миссией во Францию. После прекращения деятельности «Уфимской Директории» и передачи верховной власти одному лицу — вице-адмиралу А.В. Колчаку, Б. Савинков исполнял во Франции должность представителя правительства А.В. Колчака. Вел переговоры с правительствами Антанты о помощи Белому движению. Организовывал обеспечение белой армии вооружением. Принимал участие в «Русской заграничной делегации» при обсуждении Версальского договора по итогам Первой мировой войны.
Адмирал Александр Васильевич Колчак
О своих коллегах, находившихся в «Русской делегации», Савинков на суде отзывался со скептицизмом: «Колчак назначил меня своим представителем в Париже, собственно, не только для Парижа, но и для всей Европы. Должен, однако, сказать, что тут произошли большие недоразумения. Что я, представляя Колчака, вошел в так называемую русскую заграничную делегацию. Ее состав общеизвестен: председатель — Львов, члены — Чайковский, Маклаков, Сазонов и я. Сразу получилось весьма странное смешение. С одной стороны, в Париже находился министр Колчака, министр иностранных дел Сазонов, а с другой — представитель Колчака — я. Не было даже возможности выяснить мои взаимоотношения с Сазоновым. С самого начала эта делегация была сконструирована в высшей степени нелепо. Аппарат был создан такой, что он ни при каких условиях хорошей работы давать не мог. Внутренние же противоречия в этой работе были огромные, потому что я и Чайковский, в особенности же, может быть, я, вели очень левую политику, а Сазонов оставался прежним царским министром и в беседах своих с иностранцами разговаривал так, как будто в соседней комнате сидит царь и он царя представляет… Разрешите рассказать очень характерную сцену. Был такой момент, для вас небезынтересный, когда Юденич подходил к Петрограду. К Юденичу делегация официального отношения не имела. Все эти люди не были объединены. Все они ссорились между собой. Каждый генерал с завистью смотрел на успехи другого, каждый желал свое правительство, своих министров. Юденич подходил к Петрограду. В это время Финляндия предложила, что если Колчак признает финляндскую независимость (ибо Колчак в этом вопросе был совершенно непримирим), то финны могут двинуть свои войска на помощь Юденичу.
Приехал для этого в Париж генерал Маннергейм. Он докладывал об этом плане, просил и настаивал на том, чтобы Колчак признал Финляндию в тех границах, которые включают в нее и Печенгу — маленький порт на севере. И вот что произошло при обсуждении этого вопроса, — это не анекдот. Сазонов заявил: "Мы обойдемся без них, потому что Деникин через две недели будет в Москве". Вот какая была уверенность, вот какое было понимание положения».
Во время советско-польской войны 1920 года Савинков, находясь в Варшаве (куда приехал по приглашению главы Польши Юзефа Пилсудского), создал под своим руководством так называемый Эвакуационный комитет, затем переименованный в «Русский политический комитет». Издавал в Варшаве газету «За свободу!». В этот период Савинков старался представить себя вождем всех антибольшевистских крестьянских восстаний, объединяемых под названием «зеленого» движения.
Одна из листовок за подписью Савинкова на территории республики Советов
Генерал Булак-Балахович (в первом ряду, третий справа)
Во время советско-польской войны 1920 года он организовал под командованием генерала Станислава Булак-Балаховича[11] антисоветские военные отряды, которые сражались на стороне Польши. Лично принимал участие в боевых действиях в качестве рядового.
При содействии польского и французского генеральных штабов продолжал организовывать набеги на западные губернии Советской России.
В октябре 1921 года был выслан из Польши.
10 декабря 1921 года в Лондоне Савинков тайно встретился с большевистским дипломатом Леонидом Красиным. Красин считал желательным и возможным сотрудничество Савинкова с коммунистами.
Савинков приглашался к Уинстону Черчиллю, к премьер-министру Великобритании Дэвиду Ллойд Джорджу, к Жоржу Клемансо.
Уинстон Черчилль свои воспоминания о Савинкове поместил в сборник «Великие современники».
Премьер-министр Великобритании Уинстон Леонард Спенсер Черчилль
По оценке известного английского писателя Сомерсета Моэма, Савинков был одним из самых удивительных людей, каких ему доводилось встречать.
Савинков также искал связей с националистическими течениями. Он встречался с итальянским лидером Бенито Муссолини в 1922–1923 годах[12]. Однако в конце концов Савинков оказался в полной политической изоляции. В это время он занялся работой над повестью «Конь вороной»[13], осмысляющей итоги Гражданской войны.
Пытался организовать террористический акт в Берлине, когда там были Чичерин и Раковский. Впоследствии он объяснит свою неудачу: «На террор идут люди только тогда, когда знают точно, что народ с ними. Террор требует огромного напряжения душевных сил, а вот этого теперь нет».
В целях пресечения деятельности Савинкова в 1922 году Контрразведывательным отделом ГПУ при НКВД РСФСР был разработан план, преследующий цель ликвидацию всей сети подпольщиков. 12 мая 1922 года было выпущено циркулярное письмо «О савинковской организации». В этом письме рассматривался вопрос о новом методе контрразведывательной работы — создании легендированных организаций. Операция «Синдикат-2» проводилась параллельно с аналогичной операцией «Трест», направленной на ликвидацию монархического подполья.
В рамках операции «Трест» чекистами было создано так называемое «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР). Чекисты через свои каналы известили организацию Савинкова о существовании МОЦР и устроили встречу в Париже. Савинков поверил в существование «подполья» и согласился на нелегальный переход в Россию для знакомства с людьми МОЦР.
Любовь Ефимовна Дикгоф
В августе 1924 года Савинков нелегально приехал в СССР, куда был завлечен в результате указанной операции «Синдикат-2». Был арестован в г. Минске вместе со своей любовницей Любовью Ефимовной Дикгоф и ее мужем А.А. Дикгофом.
На суде Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против советской власти. Свои показания он начал так: «Я, Борис Савинков, бывший член Боевой организации Партии социалистов-революционеров, друг и товарищ Егора Созонова и Ивана Каляева, участник убийств Плеве, великого князя Сергея Александровича, участник многих террористических актов, человек, всю жизнь работавший только для народа, во имя его, обвиняюсь ныне рабоче-крестьянской властью в том, что шел против русских рабочих и крестьян с оружием в руках».
Обложка уголовного дела Б.В. Савинкова
Постановление Президиума ЦИК СССР о передаче дела Б.В. Савинкова на рассмотрение в военную коллегию Верховного суда СССР. 22 августа 1922 г.
Следствие и суд в отношении Б. Савинкова прошли в рекордно короткие сроки.
Военная коллегия Верховного суда СССР 29 августа 1924 года приговорила его к высшей мере наказания — расстрелу. Верховный суд ходатайствовал перед Президиумом ЦИК СССР о смягчении приговора. Ходатайство было удовлетворено, расстрел заменен лишением свободы на 10 лет.
В заключении Савинков имел возможность заниматься литературным трудом, по некоторым данным, имел гостиничные условия. Встречался со своей любовницей Л.Е. Дикгоф. В сопровождении сотрудников ЧК бывал в ресторанах, а также на прогулках за городом. В это время он писал: «После тяжкой и долгой кровавой борьбы с вами, борьбы, в которой я сделал, может быть, больше, чем многие другие, я вам говорю: я прихожу сюда и заявляю без принуждения, свободно, не потому, что стоят с винтовкой за спиной: я признаю безоговорочно Советскую власть и никакой другой».
Савинков написал и послал письма некоторым руководителям белой эмиграции с призывом прекратить борьбу против Советской власти.
Феликс Эдмундович Дзержинский
Савинков также писал Ф. Дзержинскому: «…либо расстреливайте, либо дайте возможность работать; я был против вас, теперь я с вами… Я помню наш разговор в августе месяце. Вы были правы: недостаточно разочароваться в белых или зеленых, надо еще понять и оценить красных. С тех пор прошло много времени. Я многое передумал в тюрьме и — мне не стыдно сказать — многому научился. Я обращаюсь к Вам, гражданин Дзержинский: если Вы верите мне, освободите меня и дайте работу, все равно какую, пусть самую подчиненную. Может быть, и я пригожусь…».
По официальной версии, 7 мая 1925 года в здании ВЧК на Лубянке Савинков покончил жизнь самоубийством. Воспользовавшись отсутствием оконной решетки в комнате, где он находился по возвращении с прогулки, Борис Савинков выбросился из окна пятого этажа во двор.
Г.С. Сыроежкин[14]
В книге Е. Кочемировской «50 знаменитых самоубийц» приводится отчет непосредственного свидетеля гибели Савинкова — В.И. Сперанского: В комнате были Савинков, т. Сыроежкин и т. Пузицкий, последний из комнаты на некоторое время выходил… Я взглянул на свои часы — было 23 часа 20 минут, и в этот самый момент около окна послышался какой-то шум, что-то очень быстро мелькнуло в окне, я вскочил с дивана, и в это время из двора послышался как бы выстрел. Передо мной мелькнуло побледневшее лицо т. Пузицкого и несколько растерянное лицо т. Сыроежкина, стоявшего у самого окна. Т. Пузицкий крикнул: «Он выбросился из окна… надо скорее тревогу…» и с этими словами выбежал из комнаты…
Однако существует версия, согласно которой Савинков был убит сотрудниками ГПУ (эту версию, в частности, приводит писатель Александр Солженицын в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ»).