Принципы состязательного уголовного процесса
§ 1. Понятие принципов судопроизводства. Равенство сторон и независимость суда
Семантически принципы – это руководящие идеи, основные правила деятельности. Поскольку право – это, в сущности, общеобязательные требования справедливости, то правовые принципы являются мерой справедливости в праве. Закон легитимен, т. е. имеет правовое содержание постольку, поскольку он отвечает принципам права, которые не просто юридические идеи, но объективно необходимые общеобязательные критерии справедливого и должного в праве. Какое-то время эти регуляторы присутствуют в праве неявно, не будучи теоретически осознанными и как бы растворяясь во множестве норм – как законодательных, так и обычных. Однако по мере развития права и роста правосознания принципы вычленяются из правовой материи в качестве определенных юридических идей, а с развитием юридической техники могут закрепляться в законе (как правило, при его кодификациях) в виде отдельных правовых предписаний. Получив подобное признание, они обретают относительную самостоятельность и начинают служить своего рода барометром при изменениях текущего законодательства и компасом для дальнейшего формирования права. Итак, принципы права, во-первых, могут индуктивно выводиться из некоего множества норм, а во-вторых (более развитая форма), существовать в качестве нормативных предписаний, закрепленных в специально посвященных им статьях законодательных актов (например, в главе 2 УПК).
Принципы состязательного судопроизводства подчиняются строгой логике. Они взаимосвязаны и составляют единую иерархическую систему. Эта система является элементом еще более общей системы права, а также общесоциальной системы, испытывая на себе через них влияние общеправовых и социальных условий. Однако именно потому, что они составляют систему, не все принципы абсолютно равнозначны. Есть универсальные типологические начала, непосредственно составляющие самую сущность состязательности. Они насквозь пронизывают всю ткань судопроизводства, контролируют все его институты, и поэтому отступление от них всегда делает процесс несостязательным. Такими началами-ма́ксимами являются равенство сторон и наличие независимого суда. Без них никакое справедливое состязание попросту невозможно.
Принцип равенства сторон – это требование предоставить им в процессе равновеликие возможности по отстаиванию своих прав и законных интересов. Если же изначально стороны обладают существенно разными возможностями, они должны быть снабжены и разными правами, которые в этом случае уравновешивают суммарные позиции сторон. Поэтому в публично-исковом производстве, где спорят государство и личность, на стороне последней находятся favor defensionis (лат.) – преимущества защиты, или благоприятствование защите. Более слабой стороне даются дополнительные процессуальные возможности (презумпция невиновности), чтобы на равных противостоять сильному противнику – государственным органам уголовного преследования.
Принцип процессуальной независимости суда – это требование беспристрастности и объективности суда по отношению к сторонам и другим участникам судопроизводства, а также оценки им доказательств, исходя лишь из своего собственного (внутреннего) убеждения.
Равенство сторон и независимость суда в совокупности образуют «несущую конструкцию» состязательного процесса. Они – принципы-максимы. Все другие, институционные, принципы состязательного судопроизводства могут быть логически выведены из двух этих фундаментальных начал. К числу институционных в состязательном уголовном судопроизводстве относятся принципы: очности процесса и непосредственности исследования доказательств, свободной оценки доказательств, устности, гласности, недопустимости повторного уголовного преследования за одно и то же деяние, истины, неприкосновенности личности.
Как можно заметить, мы не называем среди принципов процесса состязательность. Это отнюдь не умаляет ее роль в уголовном судопроизводстве; напротив, состязательность является общей целью действия всех принципов уголовного процесса и именно через них проявляет себя в полном объеме. Состязательность – не принцип, а тип судопроизводства, поэтому все принципы процесса, которые будут описаны ниже, имеют состязательное содержание.
§ 2. Публичность, разумный срок уголовного судопроизводства, объективная истина и законность
Уголовный процесс имеет ярко выраженный публичный характер. Во-первых, потому, что он как совокупность правовых норм принадлежит к публичным отраслям права, т. е. отраслям, регулирующим деятельность государственных органов и их взаимоотношения с гражданами.
Во-вторых, уголовное преследование и обвинение преступников и преступлений рассматривается в таком процессе прежде всего как публичная (т. е. исходящая из общественных, а не частных интересов) задача государства в лице прокуратуры и органов предварительного расследования. Они обязаны возбуждать уголовные дела, раскрывать преступления и изобличать виновных в каждом случае обнаружения признаков преступления (ч. 2 ст. 21 УПК) независимо от того, просит ли об этом заинтересованная сторона, т. е. в силу служебного долга, или ex officio – официальным порядком. Участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения обязательно (ч. 2 ст. 246 УПК).
Публичность проявляет себя и в том, что государственные органы, ведущие уголовный процесс (прокурор, следователь, дознаватель, суд), а также адвокатура обязаны обеспечивать права лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. По делам частного обвинения на мирового судью возлагается обязанность от имени государства принять меры к восстановлению общественного (публичного) мира, к примирению сторон (ч. 5 ст. 319 УПК), что также является следствием принципа публичности.
Публичность судопроизводства выражается также в обеспечении свободного доступа граждан (прежде всего, потерпевших) к правосудию и в праве обвиняемого на начало судебного разбирательства по его делу в разумные сроки. УПК закрепляет в ст. 6.1 принцип разумного срока уголовного судопроизводства, который принадлежит к числу основных гарантий справедливого судопроизводства, закрепленных в ст. 9 и 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Justitia debet esse celeris, quia dilatio est quaedam negatio (лат. «Правосудие должно быть скорым, ибо промедление есть вид отказа»).
Публичность правосудия, понимаемая как открытость процесса, нуждается в первую очередь в материальной, или объективной, истине. Поскольку российский уголовный процесс имеет ярко выраженный публичный характер, он объективно не может устраниться от цели установления по делу истины. Принцип объективной истины сохраняет в нем свое значение, хотя и не получил прямого закрепления в главе 2 УПК.
Объективная истина – это соответствие наших знаний реальной действительности, однако судить об этом соответствии мы можем только посредством своего внутреннего убеждения. Обоснованное убеждение в истинности знания есть достоверность. Критерием достоверности может быть только опыт, практика, ибо ничего другого для суждения об истине в распоряжении человека нет. Достоверным является вывод, в отношении которого не возникает разумных сомнений, т. е. отсутствуют какие бы то ни было исключения из практического опыта, находящегося в распоряжении субъекта познания. В уголовном процессе такой опыт может выступать исключительно в виде совокупности допустимых доказательств, поэтому достоверность здесь, как правило, имеет форму доказанности.
Вместе с тем состязательность благоприятствует достижению истины («в споре рождается истина») не любой ценой, а лишь в тех пределах, ради соблюдения которых и создан состязательный процесс. Публичный состязательный процесс предпочитает материальную истину, однако и он отдает определенную дань формальным средствам доказывания. К их числу относятся: а) презумпции; б) преюдиции; в) формальные соглашения; г) правила об исключении доказательств.
Принцип законности – общеправовое начало, которое требует неукоснительного исполнения законов всеми органами государства, должностными лицами и гражданами. Это положение означает, во-первых, общеобязательность, а во-вторых, верховенство закона. Согласно уголовно-процессуальному законодательству России верховенство закона в уголовном судопроизводстве состоит в следующем:
• единственными законами, которые могут быть источником уголовно-процессуального права, являются УПК и Конституция РФ, на которой этот Кодекс основан;
• суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК. Установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта настоящему Кодексу, суд принимает решение в соответствии с Кодексом (ст. 7 УПК).
Однако помимо общеправового значения данного принципа он обладает в уголовном судопроизводстве также специфическим процессуальным содержанием и выполняет здесь определенную роль. Они существенно различаются в зависимости от типа, к которому принадлежит процесс. В розыскном судопроизводстве законность как требование неуклонного исполнения нормативных предписаний законодателя являлась единственной движущей силой процесса. По сути, она была инструктивностью розыскного процесса. Напротив, состязательное судопроизводство движется вперед не безличной волей закона, а усилиями, спором сторон. Цель неуклонного соблюдения предписаний закона здесь иная, чем в розыскном производстве: это не движение процесса, а создание условий для справедливого состязания сторон. Поэтому принцип законности в состязательном судопроизводстве равнозначен понятию справедливой судебной процедуры. Справедливость состязательного процесса определяется в первую очередь соблюдением принципов-ма́ксим – равенства сторон и независимости суда. Их реальное нарушение делает состязание несправедливым, а потому незаконным. Полученные при этом доказательства должны быть признаны юридически ничтожными, процессуальные решения подлежат отмене, а результаты процессуальных действий – аннулированию.
Равенство сторон и независимость суда в совокупности являются «несущей конструкцией» состязательного процесса, ядром его принципа законности. Отступления от них способны серьезно пошатнуть все здание правосудия и могут квалифицироваться как существенные процессуальные нарушения режима законности.
Это, конечно, не означает, что нарушения других принципов состязательного процесса – публичности, срочности судебной защиты, истины, непосредственности оценки доказательств, гласности и др., которые можно назвать институционными, несущественны, а потому на них, якобы, можно не обращать внимания. Институционные принципы логически выводятся из принципов-максим, являются их условиями или следствиями. Поэтому их нарушения каждый раз ставят также под сомнение законность всего процесса в целом. Однако эти принципы не универсальны, поэтому реальное их значение (а соответственно и «цена ошибки») определяются в зависимости от той роли, которую они выполняют по отношению к типологическим принципам, насколько в той или иной ситуации обеспечивают равенство сторон и независимость суда. В большинстве случаев нарушения требований институционных принципов существенны для процесса, однако иногда отрицательное значение их менее велико – тогда нарушение можно считать менее существенным для результатов производства по делу, а результатом нарушения может быть не аннулирование итогов судопроизводства, а другие санкции – например дисциплинарного характера.
Так, ч. 1 ст. 233 УПК предусматривает, что рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания, а по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, – не позднее 30 суток. Незначительное увеличение этого срока (на несколько дней) безусловно в определенной мере затрагивает право подсудимого и потерпевшего на срочное судебное разбирательство. Но вытекает ли отсюда, что весь последующий судебный процесс незаконен? Думается, что такой вывод был бы неправильным. Незначительное промедление суда в данном примере, как правило, еще не равнозначно нарушению принципа независимости и объективности суда и нарушению режима законности по делу в целом.
§ 3. Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту. Презумпция невиновности
Право подозреваемого и обвиняемого на защиту непосредственно вытекает из принципа равенства сторон. Праву обвинителя на уголовное преследование должно соответствовать равновеликое право подозреваемого и обвиняемого на защиту от этого преследования.
Право на защиту принадлежит не только обвиняемому и подозреваемому, которые официально признаны в этом процессуальном статусе, но и всякому лицу, в отношении кого совершаются действия в порядке уголовного преследования (осуществляется допрос в качестве свидетеля, но по обстоятельствам их участия в совершении преступления, проводится обыск в их жилище и т. д.). При этом указанные лица приобретают право на получение помощи защитника[13].
Принцип обеспечения права на защиту охватывает:
– права, которые подозреваемый и обвиняемый могут реализовать собственными действиями путем представления доказательств, участия в суде в допросах других подозреваемых и обвиняемых (подсудимых), потерпевших, свидетелей и экспертов, подачи жалоб на действия и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда;
– права, которые могут осуществляться ими с помощью защитника и законного представителя путем реализации прав и обязанностей этих лиц;
– обязанности дознавателя, следователя, прокурора и суда, соответствующие правам подозреваемого, обвиняемого, законного представителя и защитника (рассмотреть ходатайства и жалобы, обеспечить участие защитника, предоставить в установленных законом случаях для ознакомления необходимые документы и т. д.);
– процессуальные гарантии защиты, действующие в силу закона, даже при отсутствии волеизъявления заинтересованных лиц. Это презумпция невиновности, включая возложение бремени доказывания на обвинителя и толкование сомнений в пользу обвиняемого, правила о недопустимости доказательств полученных с нарушением закона (ст. 75 УПК), правило о недопустимости поворота обвинения к худшему (ст. 401.6, 412.9 УПК).
Как следует из содержания ч. 2 ст. 16 УПК, подозреваемый и обвиняемый вправе защищаться всеми не запрещенными настоящим Кодексом способами и средствами. В этой норме реализован правовой принцип – «разрешено все, что не запрещено законом».
Стороне защиты закон предоставляет права не равные, а несколько «увеличенные», льготные по сравнению с правами стороны обвинения. Такие права получили в теории уголовного судопроизводства название исключительных, или преимущественных прав защиты (favor defensionis). Среди них наибольшее значение имеет презумпция невиновности, которая составляет основу процессуального статуса подозреваемого и обвиняемого и столь значима в уголовном судопроизводстве, что ей традиционно придается в теории уголовного процесса значение отдельного принципа.
В силу презумпции невиновности подозреваемый или обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в установленном уголовно-процессуальным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ч. 1 ст. 14 УПК). Всякая презумпция – это предположение, условно-юридически принимаемое за истинное суждение. Согласно презумпции невиновности лицо, обвиняемое в совершении преступления, условно предполагается невиновным, пока окончательно не доказано обратное. То есть презумпция невиновности не равнозначна утверждению, что обвиняемый действительно невиновен, – она лишь требует считать его невиновным до тех пор, пока обвинительным приговором суда, вступившим в законную силу, он не будет признан виновным.
Согласно презумпции невиновности обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, хотя вправе это делать. Это значит, что он не может быть понуждаем к даче любых показаний под страхом какой бы то ни было юридической ответственности, а отказ от дачи показаний не может быть истолкован ни как признание им своей виновности, ни как отягчающее наказание обстоятельство. В то же время защитник обвиняемого и вправе, и обязан доказывать его невиновность или наличие смягчающих обстоятельств.
Бремя опровержения тезиса о невиновности обвиняемого (или, что то же самое, – доказывания его виновности) лежит на стороне уголовного преследования. Бремя доказывания – это негативные процессуальные последствия, которые наступают для стороны в случае, если она не сможет доказать обстоятельств, положенных ею в обоснование своей позиции по делу. Отрицательные процессуальные последствия, наступающие для стороны обвинения при недоказанности ею обвинительного тезиса, заключаются в том, что все сомнения в виновности толкуются в пользу обвиняемого (подозреваемого). При этом сомнения – это лишь неустранимые сомнения в существовании доказываемого обстоятельства, т. е. те, которые остались, несмотря на использование всех возможных по данному делу средств и способов доказывания. При неустранимых сомнениях в виновности обвиняемого они толкуются в его пользу, т. е. он должен быть признан невиновным.
§ 4. Очность, гласность процесса и непосредственность исследования доказательств
Принцип равенства сторон обеспечивается в первую очередь тем, что обе стороны сходятся в процессе лицом к лицу, очно, а не присылают вместо себя письменные материалы. В противном случае полноценное состязание не получится, ведь спорить можно лишь с тем, кто в состоянии отвечать на вопросы по существу дела. Соединение начала равенства с человеческой (личностной) сущностью процесса порождает в состязательном судопроизводстве принцип очности. Он предполагает, во-первых, необходимость личного присутствия сторон в судебном заседании, а во-вторых, возможность для обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей и потерпевших (так называемое право на очную ставку или перекрестный допрос). Это, в частности, означает, что протоколы допросов могут оглашаться в судебном заседании лишь с согласия обеих сторон. Исключение из этого правила составляют только случаи невозможности получения устных показаний в судебном заседании ввиду: смерти потерпевшего или свидетеля; тяжелой болезни, препятствующей явке в суд; отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда; стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд (ст. 281 УПК). Данное правило также выражает принцип непосредственности исследования доказательств, предполагающий необходимость исследования первоначальных (т. е. полученных «из первых рук») доказательств и запрет без уважительных причин пользоваться производными доказательствами.
Гласность в целом производна от принципов независимости суда и равенства сторон, но лишь при определенных условиях. Сама по себе состязательность как способ решения проблем путем контролируемого противоборства сторон не обязательно предполагает, что этот процесс должен быть вынесен на всеобщее обозрение. Гласность – это искра, высекаемая лишь от соприкосновения состязательной идеи с реалиями гражданского общества. Судебный процесс обретает «дар речи» там, где государство считается с правами граждан и где последние могут на равных разговаривать с государством. Гражданское общество нуждается в независимом суде и равенстве в нем сторон, но только в условиях гласности судейская независимость и равенство становятся прозрачными и гарантированными. «Общественное убеждение в достоинстве суда возможно с тем лишь условием, чтобы каждый шаг судебной деятельности был известен обществу», – комментируя Бентама, пишет И. Я. Фойницкий[14]. Таким образом, независимость суда и равенство сторон действительно порождают гласность, но только в условиях, когда состязательный процесс проникнут еще и духом публичности.
Гласность может быть общая и гласность сторон. Общая гласность – это открытость судебного разбирательства, т. е. возможность присутствия на суде всех желающих, а также освещения всего происходящего на суде в средствах массовой информации, прежде всего в печати. Согласно ч. 1 ст. 123 Конституции РФ «разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом».
Гласность сторон есть право обеих сторон присутствовать при проведении процессуальных действий, знакомиться со всеми материалами дела и делать заявления. Гласность бывает также полная и ограниченная. Общая гласность может ограничиваться по кругу лиц (например, для несовершеннолетних, вооруженных, находящихся в нетрезвом состоянии и др.); по объему процессуальных действий (если отдельные действия, этапы или стадии процесса не допускают присутствия посторонних лиц); а также по характеру выясняемых обстоятельств (представляющих государственную или личную тайну, оскорбляющих нравственность либо способных вызвать нарушение общественного спокойствия). Гласность сторон ограничена, когда та или иная сторона устранена от участия в процессуальных действиях либо ограничена в возможности знакомиться с материалами дела.
§ 5. Оценка доказательств судом по внутреннему убеждению. Недопустимость повторного привлечения к уголовной ответственности за одно и то же деяние
Принцип независимости суда служит основанием для такого институционного процессуального принципа, как оценка доказательств судом по внутреннему убеждению, или свободная оценка доказательств. Этот принцип распространяет свое действие также и на прокурора, следователя и дознавателя. Содержание его многогранно.
Во-первых, он предполагает запрет суду, следователю, дознавателю, прокурору принимать во внимание при оценке доказательств какие-либо посторонние мнения лиц, не участвующих в процессе, а равно не основанные на доказательствах утверждения сторон и иных участников судопроизводства. Согласно данному принципу доказательства оцениваются по внутреннему убеждению субъекта доказывания. Внутреннее убеждение есть полная уверенность субъекта оценки доказательств относительно достоверности полученных выводов. Однако оно должно основываться не на отвлеченном мнении, а на оценке каждого из доказательств и всей их совокупности в целом.
Во-вторых, этот принцип направлен на обеспечение самостоятельности суда по отношению к законодателю, который не вправе принимать законы, где различным видам доказательств придавалась бы разная, заранее установленная сила. В ч. 2 ст. 17 УПК по этому поводу сказано: «Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы». То есть названный принцип запрещает формальную (легальную) систему доказательств в уголовном процессе.
В-третьих, данный принцип предлагает субъектам доказывания руководствоваться законом (допустимостью доказательств) и совестью.
Принцип недопустимости повторного привлечения к уголовной ответственности за одно и то же деяние (non bis in idem) логически вытекает из состязательной идеи, ибо после состоявшегося процесса и вступления в законную силу приговора суда нет почвы для нового спора по тому же предмету. Можно сказать, что нет наказания после состязания (что, в общем-то, соответствует русской поговорке: «После драки кулаками не машут»). В первую очередь это касается обвинителя, поскольку именно на нем лежит бремя доказывания, а потому «проигрыш» должен быть для него, как правило, безвозвратным.
В современном уголовном процессе содержание данного принципа включает следующие требования.
1. Право на уголовное преследование иссякает не только по делу, окончательно решенному судом и потому не подлежащему рассмотрению вновь (п. 4 ст. 27 УПК). Преследование прерывается и на стадии досудебной подготовки, если обнаружится, что следственный орган – тот же самый или параллельной юрисдикции – ранее уже прекратил дело по этому обвинению (п. 5 ст. 27 УПК).
2. Принцип non bis in idem не одобряет многократные судебные разбирательства в отношении обвиняемого. Исключение составляют эпизоды, когда в деле вновь открываются фактические обстоятельства, которые не были известны суду при вынесении решения по делу. Для этого предусмотрено возобновление дел ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств (глава 49 УПК).
3. Возможности поворота обвинения к худшему при пересмотре судебных решений, вступивших в законную силу, ограниченны (ст. 401.6 УПК). Это рассматривается как своего рода санкция, как дополнительное бремя, которое несет в публичном уголовном процессе обвинитель, не сумевший доказать виновность обвиняемого в предоставленное ему «основное время». Напротив, по жалобе стороны защиты пересмотр даже вступивших в силу решений ничем не ограничен. (Более подробно см. об этом главу 25 настоящего пособия.)
§ 6. Принципы неприкосновенности личности, жилища и частной жизни, охраны иных прав и свобод человека и гражданина
Названные принципы – основа правового статуса членов гражданского общества, где государство не может произвольно вмешиваться в индивидуальную жизнь.
Неприкосновенность личности традиционно усматривают в том, что никто не может подвергнуться задержанию или заключению иначе как в случаях, предусмотренных законом, и при соблюдении форм, предписанных законом (ст. 10 УПК). При этом основания для ареста должны быть таковы, чтобы оставление обвиняемого на свободе реально, а не в виде абстрактной возможности грозило неоправданными потерями для обвинения, т. е. для равноправия сторон. Так, например, бегство обвиняемого, сокрытие его от следствия и суда, безусловно нарушает баланс сил в процессе: обвинителю в этом случае предстоит «бой с тенью».
Процессуальный закон предусматривает, что после доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю в достаточно короткий срок (не более трех часов, т. е. незамедлительно) составляется протокол задержания, в котором делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены его права (ст. 92 УПК). При необходимости избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу следователь с согласия руководителя следственного органа, а дознаватель – с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство (ст. 108).
Неприкосновенность жилища – одно из конституционных личных прав человека. Оно состоит в том, что никто не имеет права проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, предусмотренных федеральным законом или на основании судебного решения (ст. 25 Конституции РФ). При этом предварительное получение государственными органами и должностными лицами судебного разрешения на проникновение в жилище следует рассматривать как общее правило. В уголовном процессе оно распространяется на проведение осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; обыска и выемки в жилище (ст. 12 УПК). Вместе с тем федеральным законом могут быть предусмотрены исключения из этого правила, когда судебный контроль за проведением указанных следственных действий является не предшествующим (перспективным), а последующим (ретроспективным). (См. § 5 главы 10 настоящего пособия.)
Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, т. е. тайна связи, состоит в том, что информация о почтовых отправлениях, телефонных переговорах, телеграфных и иных сообщениях, а также сами эти отправления (сообщения) могут выдаваться только отправителям и адресатам или их законным представителям. Следственные действия, ограничивающие тайну связи, производятся на основании судебного решения.
Принцип охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве включает в себя следующие требования.
1. Обязанность суда, следователя, дознавателя разъяснять права, обязанности, ответственность подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также всем другим участникам уголовного судопроизводства.
2. Обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя обеспечивать возможности для осуществления своих прав участниками уголовного судопроизводства.
3. Принятие в случаях, предусмотренных законом (ч. 3 ст. 11 УПК)[15], мер безопасности в отношении потерпевшего, свидетеля или иных участников уголовного судопроизводства, а также их близких родственников, родственников или близких лиц.
4. Обязанность возмещения вреда, причиненного лицу в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование (глава 18 УПК).
5. Обязанность рассмотрения в установленном уголовно-процессуальном законом порядке жалоб на действия (бездействие) и решения органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда (глава 16 УПК).