Наталья Алимова
Наталья Юрьевна Алимова – поэтесса, член Союза писателей России, автор поэтического сборника «Мгновенья трепетного счастья (2011). Её стихи публиковались в журнале «Поэзия», газетах «Московский литератор», «Угрешские вести» и другой периодике.
Сон
…Здесь шепчутся берёзы,
Здесь ивы у воды
Незримые льют слёзы
На тихие пруды.
Здесь вместе мы гуляли
В моём волшебном сне,
Здесь вместе мы мечтали
В звенящей тишине,
Здесь вместе мы молчали —
Не нужно было слов —
И мы не замечали,
Что нас ведёт любовь:
Её нельзя увидеть,
Её нельзя понять,
Зато легко обидеть,
Предать и потерять…
Сон на заре умчался
В искрящийся рассвет,
Лишь след в душе остался —
Прекрасный, светлый след…
Мишка из Майданека
Малолетним узникам фашистских концлагерей
На Поклонной горе в многолюдном музее
Экспоната не встретишь грустней и добрее:
Так пронзителен взгляд чёрных бусинок-глаз,
Повидавших все ужасы ада не раз!
– Кто хозяин твой, милый вельветовый мишка?
Украинская девочка? Польский мальчишка?
Кто нагрудничек белый тебе подарил?
Может, в лагере щедрый волшебник гостил?
– Если б к нам хоть однажды волшебник явился,
Бесконечный бы дым из трубы не клубился,
Дети в камерах газовых не задыхались
И с любимыми мамами не разлучались!
Но бедняги на чудо уповали напрасно:
Не заглядывал в лагерь волшебник прекрасный.
Я как мог малышей развлекал, утешал,
В их уставшие души надежду вселял.
Разве может быть большее горе на свете,
Чем смотреть, как на смерть отправляются дети?!
Я шаги их последние слышу сквозь время,
Через годы несу скорбной памяти бремя.
Не забудьте же, люди, мой горький рассказ.
Вы живите и помните, помните нас!
Мечты деревьев
Деревья, как люди, грустят и страдают,
Деревья, как люди, о внуках мечтают:
Чтоб юная поросль шла от корней,
Чтоб нежные листья шептались на ней.
Столетнему дубу так нужен внучок —
Задумчивый, стройный красавец дубок.
Так хочется старому дедушкой стать,
Чтоб мудрость росточку свою передать.
Но тщетно надеется дуб-исполин:
Сменяются годы, а он – всё один!
Берёза мечтает о внучках-кокетках —
Для них распускает серёжки на ветках.
И липа, в медвяном сияя цвету,
О липоньках-внучках лелеет мечту:
«Ах, как бы я внученек милых любила,
Их липовым чаем душистым поила!»
«Я был бы таким замечательным дедом!» —
Каштан уверяет каштана-соседа.
«Но нет у нас внуков, дружище, с тобой, —
Вздыхает сосед с «деревянной» тоской. —
Вот иве о внучках не надо мечтать:
Их рядышком столько – устанешь считать!
И счастья отмерено иве сполна!
О чем же всё плачет и плачет она?»
«Вы к нам вернётесь фиалкой прекрасной…»
Памяти Ии Павловны Фроловой
Вы к нам вернётесь фиалкой прекрасной,
В небе зажжётесь звёздочкой ясной,
Станете каплей росы на траве,
Радугой яркой в небес синеве,
Зоренькой утренней, далью безбрежной,
Первой снежинкой – искрящейся, нежной,
Вешней капелью – серебряной, быстрой,
Тёплой дождинкой – прозрачной, лучистой,
Золотом осени, красками лета,
Кистью художника, музой поэта!
«Я в ладони взяла снегиря…»
Я в ладони взяла снегиря —
Красногрудое чудо, —
Словно вспыхнула в пальцах заря
И зарделась повсюду.
Так тревожно сердечко стучит
У прекрасной пичужки,
Но она улетать не спешит
Из горячей ловушки.
Пусть алеют в российских снегах
Эти Божьи созданья, —
Чтоб могли согревать мы в руках
Красоту мирозданья!
Станислав Горшков
Станислав Владимирович Горшков – член Союза писателей России, автор сборника стихов «Зелёная тетрадь» (2012), его произведения публиковались в газете «Угрешские вести» и других СМИ.
Усталость
Я сегодня устал. По инерции катится время,
Словно камень по льду к незнакомой большой полынье.
Я всегда так хотел уцепиться за чьё-нибудь стремя,
Но лишь дряхлые клячи в пути прибивались ко мне.
Я сегодня устал, хотя вроде не сильно был занят,
Просто делал дела – навалились, вот чёрт бы их драл.
Я как будто бы сдал свой последний ненужный экзамен,
Только чувство такое, что нужный экзамен не сдал.
Я сегодня устал, и гудят осаднённые нервы.
Это память, которая чем-то похожа на боль.
Мне всегда и во всём так хотелось быть именно первым,
А сегодня я вижу, что даже ещё не второй.
Я сегодня устал. По инерции катится время,
Словно камень по льду к незнакомой большой полынье.
Только хочется верить, что будет не омут, а берег,
И на том берегу обернутся с улыбкой ко мне.
Знаю, завтра опять мне петлять по крутым перевалам:
День достойно прожить – всё равно, что пройти перевал.
Но сегодня усну, и позвольте побыть мне усталым.
Не будите меня – я так сильно устал.
Колокольня в Калязине
Рука над водою.
Рука без ладони.
Рука колокольни
над волжской волною.
Как будто утопленник руку вздевает
Из тёмной волны колокольня немая.
А небо соткало жемчужную скатерть.
Стоит колокольня в медвяном закате.
Стоит колокольня, воздетая между
Неясной печалью и смутной надеждой.
«Дождь прошёл. Природа дремлет…»
Дождь прошёл. Природа дремлет.
Только капли тихо – кап! —
Разбиваются о землю,
Соскользнув с еловых лап.
Раскрывает лист орешник:
Свято верует в зарю.
Слабый рокот влаги вешней
Нежно вторит глухарю.
Далеко шальным плюмажем
Расплескался яблонь цвет.
Лучше этого пейзажа
Ничего на свете нет.
Впереди широким полем,
Ошалев, шагает май.
Просыпается раздолье,
Пробуждается мой край.
«Здравствуй, бабушка. Вот он я…»
Здравствуй, бабушка. Вот он я. Снова
Прихожу постоять под окном.
Мне здесь всё совершенно знакомо,
Мне родной этот старенький дом.
Низкий дворик «одесского» типа,
На верёвках цветное бельё,
Пень (когда-то здесь высилась липа,
Я пытался залезть на неё).
Всё почти как и раньше: напротив
Сигарету мусолит сосед,
Ветер мусор нанёс в подворотню…
Только бабушки больше здесь нет.
Больше нет. И не те, как когда-то,
Расцвели на окошке цветы.
Знаю, чёрным ликёром утраты
Не заполнить внутри пустоты.
И поэтому – честное слово! —
Я приду постоять под окном.
Здравствуй, бабушка. Вот он я снова.
Здравствуй, низенький старенький дом.
Из цикла «CAPRICHOS»
Луна – глаз древнего дракона —
недвижна. Сад ночной не спит.
Дерев серебряная крона
под ветром гнётся и кипит.
Луна, храня своё молчанье,
ушла в туманный потолок.
И сад в шумливом ожиданье
продолжил с ветром диалог.
Но ветер стих. И сад безмолвен.
Он смутен в ткани тишины.
Туман рассеялся. Огромен,
завис в пространстве глаз луны.
И будто что-то напоследок
желал промолвить старый сад.
И вдруг с воздетых в небо веток
на землю прыснул листопад.
Из цикла «Напевы»
У забора грезит алая рябина,
Тонкий свет в окошко цедят тополя.
Что же ты поникла?
Что ты загрустила,
Милая, хорошая моя?
Сыплются черёмух золотые листья,
И летит к закату солнце сентября.
Жаль, нельзя быть вечно молодым и быстрым,
Милая, любимая моя.
По кривым дорогам торжествует ветер.
Верно, заблудился… Только это зря.
Что он нам расскажет?
Что он нам ответит,
Милая, печальная моя?
Вечер. Вышел месяц – серебрист и ярок.
В небе звёзды строят мост из хрусталя.
Жизнь не просто чудо – дорогой подарок.
Утром улыбнётся нам заря.
Кирилл Кострецов
Кирилл Александрович Кострецов – член Союза писателей России, автор сборника «Рынок грехов» (2011), его стихи публиковались в газете «Угрешские вести» и другой периодике.
Рабочие плечи
Загрустили станки, осыпаются печи,
Цеховые пролёты чёрны и немы́.
Эх, куда же вы делись, рабочие плечи?
Отчего замолчали заводов шумы?
Может, кризис вас съел?
Или ржа подточила?
Пэтэушные реки иссякли давно.
Двадцать первый настал,
И Россия застыла,
Как ушедшее в Лету немое кино.
В пятьдесят я не стар,
И замены не видно:
За станками мои одногодки-друзья.
Сколько здесь ни молись,
Не поможет молитва…
Без рабочего класса
России нельзя!
«Взглядом окинул пустынные окна рассвет…»
Взглядом окинул пустынные окна рассвет,
Взгляд утонул без надежды на радость побед,
Тьма опустила огромные крылья свои,
Некому ждать розовеющий ветер зари.
Жёлтым отливом сияет чернеющий шёлк,
Будто надели на землю предсмертный мешок,
Лишь иногда через щёлки пробьются огни,
Молнии стрелы к земле направляют свои.
Мрачное время песочный хронометр льёт,
Больше на помощь никто никого не зовёт,
Капли кровавыми реками льются в моря.
Вот и закончила жизнь голубая Земля…
«Я Вас, признаться, вовсе не боюсь…»
Я Вас, признаться, вовсе не боюсь,
Но видя вас в чужих объятьях, стыну.
Вы – счастье, что рождает в сердце грусть.
И счастлив я, что Вами не покинут.
Один лишь раз кивнули как-то мне,
И я сражён, как вражескою пулей.
Пишу я Вам, хоть знаю: и во сне
В ответ Вы даже строчки не черкнули.
И пусть во мне останется любовь,
И пусть мы никогда не будем вместе,
Увидев Вас, пишу я вновь и вновь
Своей несбыточной мечте-невесте.