Летел подобно ветру, превышая скорость человека. Даже всадники не могли бы угнать за ним.
Правильно. Если Мефадон помогал носителю победить профессиональных воинов, что мешает ему сделать носителя быстрее ветра?
Тысяча шагов, а Каперед даже не сбил дыхание. Его лицо раскраснелось, слезные дорожки на грязной коже были горизонтальны, волосы зачесало ветром назад. Такой скорости не развивал ни один человек, сколько бы он не тренировался. Даже участники состязаний не могли бы угнаться за лекарем.
Уж не быстрее колесницы в цирке он был? Каперед не верил своим глазам, не мог осознать того, что чувствует.
За ним следом образовалась огромная просека, заваленная сбитыми пешеходами, перевернутыми телегами. Многие быки и мулы озверели и понесли. Завал и хаос. Где-то там остались его преследователи.
План был хороший, но не удался.
Развернувшись, Каперед пошел дальше в Дерецию. Спокойным шагом, не обращая внимания на удивленные взгляды. Вскоре свидетели его забега остались далеко позади, он смешался с толпой.
Вдоль дороги возведено множество зданий. Не пройдешь мили, наткнешься на почтовую станцию или постоялый двор. Каперед проходил мимо. Ему не требовались услуги придорожных таверн, кузниц, публичных домов или храмов.
Каждый город имеет свою душу. Если Редиланум встречал холодностью, грубостью, почти варварской прямотой, то Дереция походила на гулящую девицу. Вокруг города расстилались бескрайние просторы полей, лугов, подчас заброшенных. Немноголюдные и неокультуренные земли.
Вокруг Дереции подобно мотылькам собралось сотни поселений, усадеб и домишек. Мощеная дорога использовалась тысячами тысяч людей, ею будут пользоваться еще долгое время. Магистратам приходилось каждый год ремонтировать тот или иной участок дороги, так быстро она изнашивалась, еще чаще властям города хотелось прибрать к рукам общественные деньги.
А сколько вокруг тропок. Окрестные леса вытоптаны тысячами ног и копыт. Деревья росли плохо, давали небольшой урожай грибов и ягод. Капереду это было знакомо. В прошлом ему приходилось уходить от Города на два дня пути, чтобы отыскать девственные леса, обычно принадлежащие какому-нибудь храму.
В окрестных лесах собирались "отшельники", члены одной из многочисленных религиозных групп. Они как бы скрывались от магистратов и обывателей, но все знали об их существовании. Иначе как они могут привлекать новых членов в культ.
Последнее десятилетие было богато на культы, особенного много их пришло с востока, богатого историей. Западные народы не могут похвастаться такой проработанной, красочной мифологией. Там все просто, как у самих горожан.
Каперед не беспокоил фанатиков, когда они попадались на пути. Наоборот, они беспокоили его. Ведь паразит может использовать этот преотличный материал. Капереду не требуется особо трудиться, чтобы собрать вокруг себя толпу приверженцев: толика знахарских фокусов, поверхностное знание восточной философии, экзотический внешний вид и легкая степень безумия. Все при нем.
Но Мефадон, похоже, мало обращал внимания на одетых в хламиды людей. Тогда что же его интересует в Дереции? Каперед бился над этой задачей, не находя ответа.
Город, в который вошел Каперед, не был обнесен стенами. Лишь акрополь защищали стены, но там располагались храмы, казна, архив и зернохранилище. Простому люду там не укрыться в случае нашествия.
Вход был свободным. Огромную толпу людей не удастся обыскать, взять пошлину. Каперед знал, что деньги с путешественников взимают иначе: пошлинами облагались постоялые дворы. Вино и кровать стоят дорого, но люди не ропщут, не понимая, что платят налоги. Везет тем, кто был связан узами гостеприимства с горожанами Дереции. Такие путешественники могли остановиться в доме проксена, живя, по сути, за его счет.
Каперед не собирался пользоваться услугами гостеприимства, ведь это верный путь в каменоломни или сразу в подземный мир. Вот только у Мефадона было свое мнение.
Заметил это Каперед не сразу. Только когда миновал второй по счету постоялый двор.
- Я могу остановиться в любом из них, в этом районе самые дешевые...
Ноги несли его дальше.
Каперед раздумывал о том, не воспользоваться ли уловкой еще раз. Рот оказался запечатан, надежные запоры сдерживали крики и оскорбления. Любуйся окружающим миром, не вопи! Так бы сказал Мефадон, если бы захотел.
Чем тут любоваться? Кривые улочки, открытая канализация, десятки заиленных каналов. Ты словно на болоте, а не в городе. Дереция расположилась на островах в дельте Лода. Зачем ей стены, если сама природа защищает город.
Сотни мостов, тысячи лодочников переправляют путешественников. Старый город с купеческими конторами располагается на правом берегу реки, далеко от моря. Здесь на холме расположен акрополь, обнесенный стенами. Старый город связан каналом с морем, имеет отдельный порт, но не для лебединых судов, а для военных и почтовых. Благородные граждане прибывают сразу сюда, минуя вонючий, грязный морской порт, где ошивается всякое отребье.
Среди этого отребья и должен был остаться Каперед. Но его проксен обитал в старой части города, за рынками, разбитыми у подножья холма.
Множество каналов разделяли город по районам. Жили они обособленно, быт горожан отличался. Хуже всего приходилось тем, кто обитал ближе к докам. Тут и запахи, шум, вечно недовольные работники. Но хуже, когда весной начинается паводок. Приходится каждый год восстанавливать свои хижины, так что у местной голытьбы не было резона иметь собственность.
Зато они гораздо открытей для чужаков. Среди бедного люда легче найти убежище.
Каперед даже не пошел в портовую часть Дереции. Он миновал кварталы мастеровых, обошел несколько рынков. Прошло много лет, внешний вид города изменился. Больше стало каменных зданий, возвели новые мраморные храмы. Горожанам удалось осушить несколько рукавов Лода, место отдали под цирк.
За тренировкой всадников Каперед любил наблюдать. Он был бы рад остановиться и поглазеть на местный цирк. Вот только Мефадона подобные мелкие развлечения совсем не прельщали. Скачки казались ему грубым, без изюминки удовольствием.
Блуждать долго не пришлось. Каперед не пытался обмануть паразита, он на самом деле не знал, куда идти. Все так изменилось. Но расположение старого города не могло измениться. Высокий холм, увенчанный крепостной короной был виден издалека.
Впервые колонисты поселились именно на этом холме. Не они построили большой порт Дереции, но с холма аборигены могли контролировать товарный поток по Лоду. Так же они сумели наложить руку на переправы.
Что это за племя было, никто не помнит, но старые семьи Дереции утверждают, что являются наследниками аборигенов. Чушь, конечно. Все горожане Дереции были колонистами, некогда выведенными Государством, когда границы расширились до реки. Племена, населяющие долину, были уничтожены, ассимилированы или выселены. Лишь некоторым удалось сохранить автономию.
Первая колония тоже появилась на месте холма. Потом построили порт, соединили два поселения стеной, пока город не разросся настолько, что перерос свои границы. Надобности в старых стенах уже не было, частично их разобрали. Кое-где развалины сохранились, как напоминание о прошлом.
По остаткам стены можно было найти путь в старый город. Развалины начинались у мясного рынка, тянулись до подножия холма, где и заканчивались. Склон обильно порос богатыми домами, имеющими сады на террасах. Имелись так же общественные парки, но их использовали в основном жители старого города. Из порта подниматься наверх, чтобы полюбоваться дряхлой древесиной мало желающих.
Каперед чувствовал себя не на месте. Пусть никто не запрещал горожанам посещать старый город, но чувствовалось, что это место не для чужих. В отличие от остальных городов в Государстве, в Дереции закрепились чужеземные обычаи. Разделение на бесчестный люд и благородных отчетливей. Хотя никто не отменял права горожан стучаться в дверь магистрата в любое время.
Магистраты выбираются народным собранием, но насколько известно Капереду, должности занимали члены нескольких семей. Они же контролировали храмы, торговые коллегии и союзы мастеровых.
По вопросам коллегии Каперед обращался к человеку, надзирателя над мастеровыми Дереции. Патрона всех мастерских и союзов ремесленников. Этого человека звали Постумий Амбуст, Каперед знал, где находится одна из его резиденций. Будет ли там этот благородный человек, неизвестно. Каперед очень надеялся, что его проксен сейчас находится где-то в ином месте. А лучше, чтобы он вообще был мертв.
Задумка паразита ужасала Капереда, потому он так желал, чтобы она не удалась. Но с другой стороны, ведь Мефадон может предпринять нечто иное, использовать план безумнее этого.
Что может быть глупее, Каперед не представлял. Он понимал, что Амбуст не пожелает с ним общаться. Даже если он не знает, что торговец был изгнан из коллегии, зачем ему общаться с ним? Ведь видно, что статус гостя заметно снизился. Впустить, накормить и дать вина - это максимум. Общаться же с ним Амбустом не станет.
На это надеялся Каперед.
Только он судил человека по тому, что знает о нем. Прошло много времени, человек мог измениться. И где гарантия, что Каперед вообще его знал.
Дом Амбуста располагался на северной стороне холма, как раз между общественными парками. Подобное расположение не случайно. Земля в этой части старого города дешевле - относительно других участков. К тому же в парке могли прогуливаться незнатные горожане. Патрону приходилось жить там, где до него могут дозваться клиенты. Он не мог забраться на вершину холма, откуда до этого небожителя не достигнут мольбы черни.
Разумно, но подобное положение унижало благородного человека. Вообще, занятия ремеслом считались чем-то нечистым, не к лицу благородному. Потому Амбуст отдал все финансовое управление в руки своих вольноотпущенников. Как бы не он руководит союзами ремесленников.
Каперед пересек парк, не обращая внимания на лысые деревья и безводные фонтаны. Он добрался до ворот резиденции Амбуста с заходом. Обычно посетители не решаются беспокоить патрона в это время. Капереда подгоняла страшная зараза, сидящая внутри.