– Было бы и правда поучительно, но на самом деле это не я. Я уже и пытаться бросила, – неожиданно сказала Кира. – Это он ее открыл, – она мотнула головой куда-то назад, через плечо.
Оглушенный произошедшим, потерявший всякую способность разумно мыслить, Ким поглядел ей за спину. Там стоял, опираясь на стену, белый как мел Индра.
Несколько секунд они тупо смотрели друг на друга. Тяжеловесный, неповоротливый мозг Кима силился охватить происходящее, но, похоже, контакт был бесповоротно потерян. Как так получилось? Как вышло, что со времени своей пробежки в степь и обратно он ни разу не вспомнил об Ино?
– Ты все это время был здесь?
– Да, – бесцветный голос был так мало похож на Индрин обычный, что Ким переспросил:
– Индра?
– Да, я все это время был здесь, – чуть громче повторил Индра. – Когда все побежали, я остался в транспорте.
– Почему? – тупо спросил Ким.
– А почему вы бежали? – вопросом на вопрос ответил тот.
У Кима перед глазами все плыло. В неверном свете аварийного освещения четыре человека в салоне казались расплывчатыми, смутными, ненастоящими. Пятеро, их осталось только пятеро…
– Почему… ты не помог?
– Я был заперт.
Ким почувствовал, что через секунду упадет; кое-как прошел мимо Киры, мимо Индры, упал в первое же кресло и уставился прямо перед собой. Через несколько минут картинка размылась, потускнела и пошла волнами; и Ким не сразу понял, что это не очередной подвох этой больной реальности, а просто слезы, которые просятся наружу, – а почему-то не могут.
Он просидел так какое-то время, и его не трогали. Собственно говоря, остальные тоже молча попадали в кресла, кто где, и застыли. Спустя какое-то время зашевелилась Кира, она с чем-то возилась сзади, потом долго чем-то шуршала. Дочь присоединилась к ней.
– Ким, встань. Встань, пожалуйста.
Он послушался, и обе женщины внимательно осматривали его, осторожно отводя в сторону обрывки одежды. Его попросили повернуться, потом ненадолго оставили в покое, потом снова трогали, ощупывали, чем-то намазывая.
– Вот только это плечо… что бы с ним придумать, детка, а?
– Плечу уже двое суток, сильно лучше ему не сделать.
Потом Кира рассказывала Индре, что случилось с ними снаружи. Ким закрыл глаза и оглох бы, если бы мог. Рут сидела в соседнем с ним кресле, и было слышно, как она мелко и часто что-то глотает. Затем фляжка оказалась у него в руках, и он тоже пил – сперва машинально, а потом со все нарастающей жадностью.
– Возьми, поешь, – он отрицательно мотнул головой, но Рут упрямилась, подносила что-то к самому его рту: – Давай-давай. Надо, так и загнуться недолго.
Он прожевал и проглотил что-то, вкуса чего не заметил. Нахмурив брови, Рут протянула ему еще что-то, маленькое и блестящее:
– Держи. Карман твой насквозь пропорола.
Ким увидел, что Индра смотрит на него; он взял у Рут заколку Лиз и прикрепил на воротник куртки.
Впереди негромко заговорил Влас:
– До рассвета часа два. Что будем делать потом?
– Уезжать отсюда, – ответила Рут. – Что еще мы можем сделать?
– Если честно… боюсь, мы и этого не можем. Система, похоже, вышла из строя.
– Молодой человек, – впервые голос Конструктора зазвучал немного неприятно. – Я почему-то представляла себе дело так, что вы – техник второй ступени и специализируетесь конкретно на транспортных средствах. Неужели я была неправа?
– Да, но…
– Что «но»? – опять Рут. – Не работает – значит, надо починить.
Влас вздохнул:
– Я постараюсь, но это будет не быстро.
– Знаешь, что на самом деле не быстро? – Это впервые заговорил Индра. – Без подсказок отгадывать цифровой код из сотни тысяч комбинаций. Например, на дверном замке.
– Но ты отгадал? – полуутвердительно произнес Влас.
– Я отгадал. Правда, я и подсказку нашел, но до того пришлось повозиться.
– Давайте солнца подождем, – с какой-то тоскливой ноткой проговорила Рут и вдруг совсем по-детски зевнула.
Киму было все равно. Он закрыл глаза, но не уснул: на внутренней стороне век отпечатались такие сюжеты, которые, наверное, больше никогда не дадут ему спать. Оставалось только сидеть в полудреме-полуоцепенении, пока не зашевелятся остальные и не надо будет опять что-то делать.
Влас уныло тыкал по приборной панели, потом начал хлопать себя по карманам и хлопал долго, а потом тяжело вздохнул:
– Эх, не везет так не везет. Еще и орешек где-то посеял…
Кира копалась сзади, Ким услышал ее бормотание: «Что это тут у нас? Лепешечка, очень удачно. Бедная, кто ж по тебе потоптался…» Рут пробралась мимо него к двери и уже положила ладонь на ручку, но остановилась, нерешительно обернулась, поискала что-то глазами.
– Выйдешь? – Вид у нее был непривычно смирный. Одежда девушки, перепачканная сверху донизу и разодранная в нескольких местах, была пропитана кровью. Не дождавшись реакции, Рут добавила: – Пойдем вдвоем, ладно?
Ким с вялым удивлением заметил на ее лице тень страха и заставил себя выговорить:
– Они наверняка уже ушли. А нет – просто захлопнем дверь снова.
Рут опустила глаза, слегка мотнув головой, и Ким понял: не зверей она боится увидеть. Он встал, глубоко вдохнул и вышел первым.
Сегодня солнца не было. Была невероятно густая матово-серая дымка, как будто в окрестностях всю ночь жгли полипласт. Казалось, вытяни руку – и не разглядишь кончиков пальцев. Сделав над собой усилие, Ким сошел со ступеньки и побрел сквозь это влажное супообразное варево, внимательно глядя под ноги. Он ходил так довольно долго, но на земле не осталось даже волчьих тел. Валялась пара фонариков, чей-то нож – и больше ничего.
Туман заглушал все, и, только вернувшись к самым дверям транспорта, Ким услышал, как трое у входа спорят на повышенных тонах.
– Я не третья ступень, черт возьми, моя работа – амортизаторы! – раздавался сердитый голос Власа. – А они тут уж никак не при делах. Электроника упала подчистую!
– Какое нам дело до твоей ступени? – Это говорил Индра, который без обычного изящества опирался о дверь, – Кому этим заниматься, как не тебе?
– Да я только время зря потрачу, говорю же! – втолковывал Влас.
Ким остановился у него за плечом.
– У нас еды почти нет, – добавила Рут, – И вода на исходе.
– Так я и говорю: нельзя нам здесь и дальше торчать. Надо идти пешком, и немедленно.
– И куда мы пойдем? – повысил голос Индра. – Навигации нет. Ты видел, что снаружи?!
– А ты? – Это не был голос Кима, а какой-то совсем чужой, – Вчера ночью, что было снаружи, хорошо видел?
У Индры от лица отхлынула кровь, хотя он и так был уже бледный как мертвец.
– Я двенадцать часов просидел в запертой машине, – с нажимом проговорил он, – И из них одиннадцать с половиной разгадывал код. Как, по-твоему, легко перебрать сто тысяч комбинаций?
– Ах ты, бедный, – отозвался Ким. Вот теперь он наконец что-то почувствовал: в груди зажегся маленький холодный огонек, и это было приятно. – Ты так натерпелся. Сидел в машине. А нас, каждого, хоть купай в регенераторе, и знаешь почему? Эта вот девчонка с одним ножом драться полезла. Но тебе – тебе, конечно, было очень трудно!
Кажется, Ино слегка покачнулся, а Влас, почувствовав поддержку, вывел:
– Ну вот, глас народа, – и прибавил более мягким голосом: – Не, приятель, серьезно: в транспорте ныкаться – конечно, целее будешь, да только…
– Ныкаться?! – подрагивающим голосом переспросил Индра. – Целее?! А знаешь, по тебе как-то тоже не скажешь, что тебе вчера сильно перепало!
Влас посмотрел на свою одежду – грязную, но сравнительно целую, на руки – почти без шрамов, перевел взгляд на истрепанных Кима и Рут, а потом кивнул:
– Верно, я целее ребят остался. Просто кое-что могу в смысле драки – ты помнишь, наверное. Да и ты, я помню, кое-что можешь: досадно, что тебя с нами вчера не было.
Какую-то секунду казалось, что Индра этого не стерпит, но он не ответил – развернулся и забрался в машину.
– Мальчики, мальчики, – Кира выплыла из тумана, заплетая что-то замысловатое у себя на голове. – Зачем вы так, он ведь, как-никак, всех нас спас.
– Спас, – согласилась Рут, – Но, если мы в ближайшее время отсюда не двинем, то, боюсь, эффект не закрепится.
Ким молчал. Если Индра их спас, то он… подвел всех?
– Рут, ты же можешь по солнцу ориентироваться? – спросил Влас.
– Когда оно есть – отчего не смочь, – Рут посмотрела на ватное, тусклое небо. – Ладно, поведу как-нибудь. По хлебным крошкам, что ли… С погодой и так несказанно везет третий день: ни ветра, ни града. Надо пользоваться, пока можно.
– Река… – мечтательно протянула Кира. – Такая длинная!
– Тонко подмечено, – Рут кивнула. – Реально длинная, и течет параллельно оживленному прямому маршруту Город – деревня. Куда бы нас ни унесло, надо выйти к реке, дальше будет проще.
– Давайте тогда, собираемся, – подытожил Влас. – Минимум, который может пригодиться, с собой, остальное бросаем.
– Подождите, – вдруг сказал Ким, – Я должен сходить… – последние слова пришлось выталкивать из горла насильно: —…За Ериком.
– Ким, – Рут осторожно подбирала слова. – Ерик, он ведь…
– Наверное. Но я должен знать точно.
– Пожалуйста, не сходи с ума! Посмотри вокруг – они же ни клочка одежды не оставили.
– Они могли его не найти. Влас сказал, он упал в расщелину, волки же не лазают по скалам.
– Вселенная, Ким, нам нельзя разделяться! – Рут уже почти кричала. – Надо быстро собирать пожитки и двигать! Как ты не понимаешь: чем раньше отправимся – тем больше шансов, что хоть кто-то дойдет!
Ким не ответил: Рут была права по всем статьям. Нужно идти сейчас, и он должен быть рядом с ними, чтобы, если возникнет нужда, сделать хоть что-то для тех, для кого еще можно.
Только вот Ерик бы его так не оставил.
– Я покажу дорогу, – вдруг сказал Влас. – Один долго проищешь, да и безопаснее все-таки.
Рут, кажется, потеряла дар речи – только широко распахнутые глаза пылали на осунувшемся лице. И тут в дверях опять показался Индра: