Ким сделал глоток и постарался, чтобы на его лице ничего не отразилось. Было до одури вкусно, но ему не понравилось, что Эдо угощает его, как девчонку конфетами.
– О чем вы хотели поговорить, господин консул? – Ким решительно отставил чашку.
Эдо проницательно посмотрел на него.
– Мне нужна ваша помощь, Ким. Начинается что-то очень нехорошее. Всю жизнь я заботился о том, чтобы сохранить единство и мир в Городе. А сейчас мы на грани разделения… Может быть, на грани войны.
Консул замолчал, отщипывая кусочки от пышной пахучей булки. Что-то здесь не так, подумал Ким. В прошлый раз (не считая вчерашнего визита) они виделись с Эдо, когда Ким, наверняка нарушив с десяток правил, проник на заседание городского правительства. Эдо не откажешь в уме, он наверняка понял, что именно Ким убедил других консулов голосовать за снятие карантина. Поскольку сам Эдо был как раз против, он бы должен навечно занести Кима в черный список. А вместо этого приходит как ни в чем не бывало и вежливенько просит о какой-то помощи?
– Вы слышали обращение лидера синтетов. Они прислали всем консулам ультиматум. Пока не угрожают ничем конкретным, но… Бог знает во что это может вылиться, – Эдо, кажется, подавил вздох, – Поэтому я прошу вас рассказать обо всем, что вы видели на минус третьем этаже, когда были у них.
– Я ничего особенного не видел, – Ким пожал плечами. – Может быть, если бы я знал заранее, на что смотреть… Почему бы вам не послать туда кого-нибудь?
– Потому что сейчас сектор закрыт, – ответил Эдо. – Еще вчера я бы сказал, что настройки системы делают это невозможным, но… Каким-то образом они перехватили управление, и никто из нас не может попасть внутрь.
«Ну да, невозможным, – подумал Ким, – Почему им всем так трудно поверить в то, что настройки можно поменять?»
– Я мало что знаю, господин консул, – повторил он. – Там было только несколько человек. Все нездоровые, какие-то серые. И место, где они работают… оно ужасное.
Эдо опять замолчал. Непонятная выпечка уже засыпала весь столик крошками. Краем глаза Ким увидел, как Лиз поднялась с места; в дверях она бросила на него любопытный взгляд, и он чуть не перестал слушать Эдо.
– На экстренном заседании Совета я голосовал против того, чтобы «восемь-семь» был открыт, – неожиданно сказал консул, и Ким опомнился.
– Ага… – брякнул он, но тут же спохватился: они же с Ериком подслушивали. Подразумевается, что он не знает, кто как голосовал. – В смысле, вот как? Почему?
– Потому что такова жизнь, – печально проговорил консул. – Сто человек важнее десяти, Город важнее сектора. Не думайте, что меня не волнует судьба этих химиков внизу; если бы можно было что-то сделать для них – мы бы приложили все усилия. Но сейчас получается так, что горстка людей угрожает всем, и мой долг – защищать всех.
– Они перестанут угрожать, если вы отдадите им тринадцатый сектор, – предположил Ким.
Эдо наверняка не ожидал такого поворота, но в очередной раз сделал вид, что нет ничего особенного в стажере-технаре, который в курсе государственной тайны.
– Не перестанут. Мы, честно говоря, уже давно подозревали, что эти синтеты что-то готовят, и присматривали за ними. Но до сих пор их не в чем было обвинить. А сейчас – неужели вы думаете, что те, кто без жалости заражал людей смертельной болезнью, остановятся, если им уступить?
– Это не они!
– Они, Ким, – мягко проговорил Эдо. – Взгляните фактам в лицо. Синтетам нужно было запугать людей, показать, что́ они могут с ними сделать. Они готовы на все.
– Если так – тем более отдайте им сектор! Он же стоит пустой!
– Тринадцатый сектор создавался на случай непредвиденной катастрофы, – медленно проговорил Эдо. – Это самое защищенное место в Городе. Если что-то случится, он – наша последняя надежда. Но, даже если бы мы смирились с его потерей, мы не можем допустить, чтобы его захватили те, кто не считает себя частью Города и не признает его властей.
Старший анализатор прервался, чтобы глотнуть кофе. Киму показалось, что сегодня он выглядит старее, чем тогда, на Совете.
– Дело не в самом секторе, Ким, – произнес он тихо. – Дело в том, чего они хотят. А это больше, чем просто сектор. Они хотят…
– Свободы? – докончил Ким. Эдо поджал губы и вздохнул:
– Да. Свободы. Которая может привести всех остальных к катастрофе. Поэтому, если вы видели что-то, что могло бы нам помочь… – Эдо посмотрел ему прямо в глаза. – Если кто-нибудь из них что-то вам говорил…
– Мне никто ничего не говорил, – заявил Ким, – И я не уверен… Я не знаю, кто здесь прав.
Произнеся это, Ким подумал, что Готам ошибся на его счет: он все-таки кретин. По сути, он только что заявил консулу, что не хочет ему помогать. Отказывается быть полезным Городу.
Эдо покачал головой. Он не выглядел рассерженным – скорее печальным.
– Что ж, Ким, возвращайтесь к работе. И… Прошу, не стесняйтесь связываться со мной. Если что-то вспомните.
Ким вышел из кафе подавленным и озадаченным. Потребовалось несколько минут, чтобы он сообразил, что по-прежнему голоден: он ведь не съел ничего из того, что заказал Эдо. Ким решил спуститься на первый этаж и прихватить что-нибудь на рыночной площади.
Прикинув, что может позволить себе человек, если он хочет когда-нибудь купить окулус для «Космической угрозы», Ким встал у киоска с водорослевыми пирожками. Вдыхая дразнящий аромат сойурмы и машинально оглядываясь по сторонам, он вдруг заметил нечто такое, от чего мигом забыл про еду. Гейт открылся, выпуская незнакомую «звездочку», ее бойцы свернули и быстро пропали из виду. А за ними показался человек, которого Ким не видел уже давно, но очень даже хорошо помнил – Сенна.
Псикодер Коллектора шел не останавливаясь, и Ким, повинуясь странному желанию, двинулся за ним. В утренней толпе на «первом» было легко оставаться незамеченным. Когда они дошли до лифта, Ким спрятался за шумной компанией подростков-фитоморфов и увидел, как Сенна заходит внутрь, а индикатор сверху показывает цифру шесть. В этот момент открылись двери соседнего лифта, и Ким, недолго думая, запрыгнул в него.
Он не понимал, зачем это делает; он даже не мог знать, Сенна или кто-то другой в том лифте едет на шестой этаж. Но, когда двери открылись, Ким оглядел коридор и убедился, что не ошибся: спина синтета маячила в нескольких метрах впереди.
Здесь народу было куда меньше, и следить за Сенной стало труднее, но синтет облегчал ему задачу: он шел в ровном темпе и не оборачивался. Ким крался за ним как пришитый, но внезапно понял, что знает, куда он пойдет дальше. И через минуту его догадка подтвердилась. Псикодер на секунду задержался в дверях, словно ища кого-то глазами, а затем вошел в кафе «Легран».
Глава 3Восстание машин
На следующий день Петер опять появился на экранах, но в этот раз его выступление было очень коротким. Он сообщил, что правительство отказалось выполнять их требования, поэтому синтеты останавливают работу химического блока.
– Там ведь удобрения… Мы же с голоду помрем! – встревоженно сказала Алекс, когда мастерская в очередной раз обсуждала новости.
– Первее они помрут! – прогрохотал Мак, – Кто их кормить-то теперь станет?
Ким молчал, но вспомнил про склад с консервами, где они ночевали. Если существуют и другие такие же, синтеты могут продержаться без кормежки очень долго.
В ответ на выступление Петера коммуникаторы объявили во всеуслышание, что это химики вызвали эпидемию в «восемь-семь». Обстановка накалялась, и никого не волновало, что большинство синтетов Города не имеет к химикам Петера никакого отношения. Ким никогда еще не видел в сети столько ругани. И никогда еще ему не было так неуютно в общежитии: соседи старались на него не смотреть, а если смотрели – он читал в их взглядах приглушенную ярость.
– Чрезвычайный режим, – выдохнул Ерик, врываясь к нему после тренировки. – Призывают всех силовиков! В гейт сейчас «звездочек» пять прибыло, курсантов в силовой резерв набирают. Я записался!
По улицам расхаживали смешанные патрули в белой форме внутренних силовиков и черной одежде внешних. Первый сектор Поляков наводнил своими гвардейцами в красных френчах. Но несмотря на это стычки случались все чаще.
Синтеты, всегда такие хладнокровные, теперь злились не меньше саморожденных. Многие бросали все и просто исчезали – вне сомнений, пробирались вниз, к Петеру.
– Дьявольщина! – грохотал Мак, когда из-за беспорядков на улицах Поляков ввел комендантский час. – Ни посидеть, ни выпить… А все пробирочные эти мутят воду, бесово отродье!
– А может, не они это мутят, – негромко отозвался Нат, и ссутуленный, вечно мрачный Ришат глянул на него со вниманием.
– В смысле? – воинственно переспросил Мак.
– Ну, всех собак на синтетов вешать… Если подумать, так на что им сдался наш «восемь-семь»? Заражали бы анализаторов в «первом». Уж точно своего скорее добились бы.
Мак только сердито отмахнулся. Он страстно желал выместить на ком-нибудь злость за свое пребывание под арестом у Полякова, и синтеты подошли в самый раз. Мастер до сих пор не знал, кто намекнул внутренним силовикам, что это его недосмотр привел к эпидемии, и Ким не видел необходимости его просвещать. Не со зла же Алекс это сделала – просто дала маху.
И тут у Кима внутри зашевелился маленький разумный червячок. Алекс носила ему еду в теплицу, задавала вопросы…
Нет, это чушь. Алекс тоже заболела. Ким сам видел, как жутко она выглядела. И тем более биотехников не обманешь.
Рассудительный червячок поднял головку и шепнул: «Да, но она же выздоровела».
Если заранее знать, когда остановиться, то действие эпитахина пройдет без следа. Можно позволить себе немного заболеть. И еще подкинуть силовикам подходящего подозреваемого. Ким глянул на молчаливую подругу, и ему показалось, что перемена в ее характере как-то уж слишком неестественна.
«Брысь», – мысленно приказал он червячку и перестал об этом думать.