— Игорь Иванович! — Он с трудом вздохнул. — Убить меня мало. Не сберег. В двух шагах был…
— Как вас угораздило? — Белов отвел взгляд — щеки Дмитрия были мокрыми.
— В казино были. Там ей фотографии передали. Она… Кротова нашла. Ну, того, что в Заволжске от инфаркта умер. Я еще в эту клинику на острове в свой выходной мотался… Вы еще просили никому не говорить.
— Тихо! — Белов что есть силы сжал локоть Дмитрия, оттащил в темноту. — Где фотографии?
— Часть у нее, часть у меня. — Дмитрий достал из кармана пачку.
Белов повернулся к неяркому свету, идущему из окна, быстро перебрал фотографии.
— И Кирюха Журавлев там, черт его дери, — пробормотал чуть слышно.
— Что вы сказали?
— Ничего. — Белов сунул пачку фотографий в карман. — Пойдем, молодой, сейчас покажу, как надо избавляться от комплексов!
Неприкасаемые
Ресторан был маленький, всего на десяток столиков, спрятавшихся в глубоких затемненных нишах. Хозяина сразу же предупредили — никакого стриптиза, патлатых лабухов и накрашенных девиц; публика будет собираться солидная, ценящая тишину и конфиденциальность. Уголовников, попытавшихся поставить ресторанчик под контроль, отшили сразу же, жестоко и без лишних разговоров: пригласили для переговоров за кольцевую автодорогу и изрешетили из автоматов.
Сюда заходили скоротать вечерок приехавшие в Москву серьезные люди из регионов. Здесь прямо за столиком решались кадровые и финансовые проблемы. Тихо и неспешно, под приглушенную музыку. Лиц, примелькавшихся на экранах телевизоров, здесь ни разу не замечали, но дела прекрасно делались и без них.
Салин отрезал кусочек парной говядины, положил в рот и стал медленно жевать, закрыв глаза. Отменное качество продуктов было еще одним условием благополучия хозяина ресторана. Шеф-повар из старых цековских кадров вкусы посетителей знал отлично. Готовил по-домашнему, без новомодных экзотических вывертов.
Решетников подлил себе чистой, как слеза, водки, выпил, крякнув от удовольствия.
— Угодил я тебе, а?
Салин открыл глаза и удовлетворенно кивнул.
— Ничто так не успокаивает, как хорошая еда, ты не находишь?
— А что тут думать! — усмехнулся Решетников. — Все мы звери, кто в шкуре, кто в пиджаках. А сытый зверь всегда спокоен.
— Это к нам. — Салин кивнул на вошедшего в зал человека с непроницаемым лицом хорошо выдрессированного добермана. Промокнул губы салфеткой и помахал тому рукой.
— Слушаю тебя, Владислав.
Человек-доберман молча протянул листок. Салин развернул его, прищурившись, прочел написанное, положил рядом с тарелкой.
— Что еще?
Владислав достал из кармана тяжелые часы-луковицу, отщелкнул крышку.
— Ровно семь минут назад по каналам ИТАР-ТАСС прошло сообщение. — Он защелкнул крышку часов. — Смертельно ранен Осташвили.
— Спасибо, Владислав, — кивнул Салин. — Можешь идти.
Салин отодвинул тарелку. Достал пачку ментоловых сигарет. Медленно раскурил. Подбежавший официант поставил перед ним пепельницу и тут же скрылся.
— Прочти. — Салин протянул Решетникову бумагу. Тот быстро, наискосок, пробежал по строчкам взглядом и покачал головой.
— Снимаю шляпу!
Салин слабо улыбнулся, но по всему было видно, что похвала друга доставила ему удовольствие.
— За такое и выпить не грех. — Решетников потянулся к запотевшему лафитничку с водкой. — Или в офис поехали?
— Нет. — Салин затушил Сигарету д приподнял свою рюмку. — Пусть теперь Подседерцев работает. Ему, бедолаге, больше ничего не остается.
Весьма срочно
т. Салину В.Н.
Старший группы прикрытия объекта «Ассоль» сообщает, что в 20.24 на «Ассоль» было совершено нападение группой неустановленных лиц. Исходя из поставленной задачи, старший группы принял решение оказать вооруженный отпор. В ходе огневого контакта ликвидировано двое нападавших, предположительно, имеются раненые. В группе потерь нет. Сопровождавший «Ассоль» объект «Принц» в перестрелке не участвовал.
Объект «Ассоль» получила тяжелое ранение, доставлена в Институт скорой помощи им. Склифосовского. Нами зафиксирован приезд объекта «Белый». После посещения палаты «Ассоль» он срочно выехал к месту работы.
Имеется аудиозапись разговора, состоявшегося между «Белым» и «Принцем», из которого можно заключить, что «Белый» намерен реализовать информацию, полученную им от «Ассоль». «Принцем» переданы фотографии, сделанные «Ассоль» в известном Вам адресе.
Неприкасаемые
О том, что Белов, задействовав показания Насти, снятые дежурным опером в Склифосовского, и, приложив листки с корявым почерком Ярового, срочно, невзирая на невменяемое состояние доставленного в Управление, легко добился разрешения на захват, Подседерцев узнал спустя пять минут после того, как Белов объявил это своему отделу. Первым отстучал Семенов, других талантов, кроме стукачества, у «блатного» мальчика не было. Потом его звонок продублировал всегда медлительный Барышников.
«Слишком уж легко дали добро на операцию», — сразу же отметил для себя Подседерцев. Кто-то невидимый, но достаточно влиятельный дернул за ниточки, склонив чаши весов в пользу Белова. Подседерцев, не долго думая, набрал номер начальника Белова.
— Подседерцев говорит. Привет, Леонид Трофимович. Хочу спросить, кого это там решил травить твой Белов? Ой, не надо! Начальник отделения и не знает, чем занимается его основной кровопийца… Как узнал про травлю? Брось, Трофимович, всю жизнь в органах, а такие вопросы задаешь. Вот-вот. Тебе, надеюсь, трупы в отделении не нужны? А Белов их разом организует. Потому что я сейчас в том же месте, в тот же час буду брать человека… Да на нем ДОР с окраской терроризм висит! Он с пеленок воюет. И не дай бог они усилили охрану. От беловских орлов там только перья полетят! Короче, слушай меня. Сейчас к тебе подъедет мой человек… Да никто тебя за жабры не хватает! Слушай, Леонид Трофимович, шеф твоей управы за то, что вместо Родины начал банки охранять, пинком под зад получил, так? Что сейчас начнется? Правильно соображаешь, чистка кадров. А на пенсию тебе еще рановато. Намек понял? Согласуем… Захват проводят мои, за их спинами входят беловские опера. Нет, я возьму только своего… Да пусть подавится! Я еще посодействую, чтобы ему медальку на грудь повесили.
Он бросил трубку. Вытер платком влажную ладонь.
— «За спасение утопающих» медаль нужна, это точно, — прошептал Подседерцев.
Он достал из папки фотографии Кротова и Журавлева, положил на стол. Долго всматривался в их лица, потом снял трубку внутренней связи.
— Дежурный? Группу «А» — «в ружье». Старшего группы — ко мне в кабинет на инструктаж.
В группу захвата специально отбирались люди с цепкой памятью на лица. В любых условиях, как бы ни сложился бой, они были обязаны выполнить специальную задачу: обнаружить и взять под контроль тех, чьи фотографии им давали запомнить. «Взять под контроль» — следовало понимать двояко. В зависимости от приказа, это могла быть эвакуация любой ценой — живыми или мертвыми — или обязательная и безусловная ликвидация на месте обнаружения.
Глава пятьдесят пятая. Последнее усилие
Когти Орла
Олаф раздавил в пальцах последний цилиндрик экстренной связи, откинулся в кресле и закрыл глаза. Мотор мерно урчал на холостых оборотах, обогреватель гнал в салон теплый, воздух.
Он выбрал самое надежное место для экстренного контакта. Справа от него в перекрестье прожекторов высилась гранитная фигура Тельмана. На плечах и кепке вождя немецкого пролетариата лежала белая корочка нетающего снега. Запеленговав место выхода в эфир, в Ордене догадаются, кого именно он вызывает на встречу. Здесь состоялась первая встреча с Посланником, сигнал именно с этой точки должны были понять однозначно — добытые Олафом сведения требуют экстренного доклада лично руководителю операции.
Через семнадцать минут рядом с машиной Олафа заскрипели тормоза. Из черного джипа вышел высокий поджарый мужчина, поднял воротник пальто, осмотрел пустынную площадь.
Олаф сунул пистолет в кобуру — все это время держал его на коленях — и дважды мигнул фарами.
Посланник сел вполоборота, цепким взглядом осмотрел Максимова.
— Ты уже на грани, Олаф, — констатировал он.
У самого, отметил Максимов, со времени последней встречи седины не прибавилось, но под глазами залегли серые тени.
— Могло быть и хуже. — Максимов вспомнил Самвела и его людей. — «Угроза вторжения»?
— Да. — Посланник кивнул. — Объявлена почти месяц назад. А теперь докладывай, Олаф.
Максимов откинул голову на подголовник кресла, закрыл глаза: так было легче сосредоточиться. Предстояло четко и кратко рассказать то, во что обычный человек вряд ли поверит. Умение отметать все наносное, не ударяться в самокопание или бахвальство, не дать волю эмоциям — все это приходит с опытом.
Ничто так не говорит о качестве воина, как его доклад после битвы.
— Все ясно, — начал Посланник, как только замолчал Максимов. — Кстати, уложился всего за четыре минуты.
По тому, как Посланник посмотрел на часы, Максимов догадался, что ему дорога каждая секунда, а чего-то главного Посланник для себя еще не решил.
— Проблемы? — Максимов решил прийти ему на помощь.
— Правильно сделал, что вызвал меня. Чуть-чуть не лопухнулись. — Посланник суеверно сжал кулак. — Мы, естественно, получили информацию, что Гаврилов усилил охрану дачи. Там сейчас семь хорошо вооруженных боевиков. Но то, что они имеют приказ Сигуа ликвидировать всех, путает все карты. К тому же не исключаю, что в игру вот-вот вступит Подседерцев. Ему надо спасать себя и операцию, в средствах он стесняться не станет. Могу себе представить, что скоро будет твориться на даче! Брать ее с боем мы не можем. А тихо пропустят только тебя. Надо возвращаться, Олаф. — Посланник скользнул взглядом по лицу Максимова. — Выдержишь?