Гудвин посмотрел на него снисходительно, как учитель – на туповатого ученика.
– Ну конечно, она не умерла, Антон! – раздраженно сказал он, и Антон постарался дышать как можно тише, чтобы не выдать своего триумфа. – Я ни в чем еще тебе не соврал, так что будь хорошим мальчиком, заткнись и слушай. Если Таня вернется, ты заставишь ее использовать этот артефакт.
– Что он с ней сделает?
– Изгонит из нашего города. В этот раз – навсегда.
«Ты – никто, и я – никто, вместе мы – почти пейзаж». Ромашке почему-то нравились эти стихи, хотя она уж точно не была никем. Гудвин так ее боится, что готов потратить на нее величайший из артефактов? Чем его напугала девчонка в желтой куртке? Не важно, главное, что она жива, иначе они бы эту беседу сейчас не вели.
– То есть артефакт ее убьет. – Антон поднялся с пола. – Да пошли вы!
– Не кипятись, не убьет. Просто наша Элли никогда больше не вспомнит об этом городе и не сможет сюда вернуться. Только, когда будешь это делать, не забудь сказать два слова.
Гудвин произнес их, и Антон запомнил, пусть запоминать и не хотел.
– Она и так не вернется. Вы ее плохо знаете: она мечтала только выбраться отсюда.
– Это ты ее плохо знаешь. Если она сможет попасть сюда второй раз, ее будет не остановить, так что давай надеяться, что больше ее не увидим. Но вот мое третье условие: если Таня придет, ты немедленно заставишь ее сжать снежинку в руке.
«Ну конечно, – подумал Антон. – С моей-то снежной удачей, как еще мог называться опасный артефакт?» Одно радовало: их странный городок Ромашке точно не нужен, и эта часть сделки ничем ему не грозит.
– Почему вы ее боитесь?
– Понимание – самая дорогая валюта в мире, Антон. Куда дороже, чем деньги. Хоть что-то понимать в этой жизни – роскошь, которую не каждый может себе позволить. Ну как? Либо договоримся, либо я ухожу. Стражу я все равно развалю, это будет нетрудно, а ты останешься ни с чем. Ну?
Все еще стоя у двери, Гудвин протянул ему ладонь для рукопожатия. Антон убрал снежинку в потайной ящик, где она пролежала столько лет, и комната сразу утонула во тьме. До Таниного появления он жил как во сне, но она привела все вокруг в бешеное, беспощадное движение.
«Если ты правда жива, никогда не возвращайся», – мысленно попросил Антон, а вслух сказал:
– Что не так с нашим городом? Почему из него нельзя уехать?
Гудвин молча смотрел, стоя на пороге полутемной комнаты, и Антон совершил последнюю попытку. Он никогда не сможет победить этого козла, не понимая его.
– Хорошо, можно мне один ответ? Один! Зачем вы включили гирлянду?
Кажется, этот вопрос Гудвин счел достаточно невинным, чтобы ответить:
– Почему бы и нет? Жизнь – игра, а ты такой серьезный. Попробуй относиться ко всему проще, без драмы. Ну что, мы договорились?
Два дня Антон наблюдал за каждым Таниным шагом и кое-чему научился: быть похитрее, играть до конца, биться за то, чего хочешь. Ему нужно всего лишь освободить здание Стражи, когда Гудвин прикажет. Не такая уж большая плата за возвращение матери! А в остальное время он будет вести свою игру и спасать все, что можно спасти. Единственное, что могло бы усложнить дело, – это возвращение Ромашки, но такого не случится, зря Гудвин перестраховался. Еще и выболтал Антону, где хранится величайший артефакт их города! Гудвин, похоже, не так умен, как хочет думать. И Антон пожал ему руку, глядя прямо в глаза.
Когда Гудвин ушел, Антон запер дверь на все замки, сел около телефона и набрал номер.
– Ты на часы смотрел? – сонно спросил Вадик. – Зараза, я только уснул!
Антон запоздало глянул на часы: пять утра. Ну и ладно. Вдруг до начала рабочего дня что-нибудь случится, а он не предупредил?
– Клан отменяет перемирие и собирается выкидывать трюкачей за двери. Как на вызов поедешь, держи ушки на макушке и всем нашим скажи. Ты болтун, от тебя это неподозрительно. Соври, что подслушал.
– Откуда новость?
– Сон видел. Я серьезно, будь поосторожнее, не торчи долго у дверей, закрыл – ушел.
Когда Вадик повесил трубку, Антон набрал еще один номер.
– Антон? – удивился Павел Сергеевич.
Голос такой, словно он и не ложился. Конечно, для директора Стражи это похвально, но как помощь нужна, так до него не достучишься! И Антон без зазрения совести пересказал ему все планы Гудвина.
– Как интересно, – осторожно произнес Павел Сергеевич, и сразу стало ясно: не поверил. – Надо все обдумать. Не волнуйся, я уверен, это просто слухи.
Да откуда же Гудвин все про всех знает… Антон бессильно брякнул трубку на рычаг. Нет, нельзя сдаваться. Он разболтал в кипятке растворимый кофе, включил свет в мамином кабинете и, чихая от пыли, принялся за поиски других тайников.
Через пару недель снег начал таять, затем опять повалил (Антон подвернул ногу и даже не удивился). В город пришла весенняя слякоть, потом опять заморозки. Весна разгорелась и отцвела, дни стали длинными, а ночи – белыми. Снегопады остались позади, и пусть неприятности заканчиваться не думали, Антон повеселел. Хоть в чем-то он оказался прав: Ромашке их город даром не сдался, и постепенно все, кроме него, о ней забыли.
С той ночи, когда Гудвин явился к Антону домой, пролетело полторы сотни ночей. Но пришло лето – и в самый неподходящий момент Элли вернулась в Изумрудный город.
Глава 1. Не выходи из комнаты
Не выходи из комнаты,
не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце,
если ты куришь Шипку?
Комната была поразительно тесной – казалось, потолок вот-вот прихлопнет и меня, и скучающую женщину напротив. Лампы горели мертвым светом, в печальном прямоугольнике окна видно было только стену соседнего здания. Я представила, как провожу целые дни в одной из таких комнат, и горло сжалось. Архитекторы, создающие прекрасное, не должны трудиться в обувной коробке.
– Я очень хочу здесь работать, – твердо сказала я. – Вы не пожалеете, если наймете меня.
– Какая уверенность, – ответила неприятная женщина, глядя только в экран ноутбука.
Нет уж, не дам ей сбить себя с толку. Спина чесалась от синтетической блузки и теплого пиджака, но я приосанилась, как важная персона.
– Как видите, у меня хорошие результаты экзаменов, большое портфолио, широкий опыт работы и…
– Даже слишком широкий, – перебила женщина и начала зачитывать вслух с экрана: – Менеджер магазина электроники. Сотрудница склада. Кассир супермаркета. Промоутер ветеринарной клиники. Даже не представляю, как вы нашли время отточить чертежные навыки.
Спокойно, Таня, можно и потерпеть.
– Их я оттачиваю на учебе, – дружелюбно ответила я. – Вы же понимаете, как трудно студентам найти работу по специальности.
– Но вы, похоже, и не пытались.
– Сейчас пытаюсь. – Мой жизнерадостный голос, похоже, раздражал ее, и я заговорила серьезнее. – Взгляните еще раз на мои работы. Вам требуется выполнение чертежей и проектной документации по нежилым помещениям, это именно моя область! Учусь на архитектора, в свободное время рисую городские пейзажи, особенно… Особенно нежилые объекты! А мой опыт работы точно скажет, что я не лентяйка. Я хорошо выполнила тестовое задание, иначе вы бы меня не позвали. Работала в нужных вам графических программах – да, пока только на учебе, но ведь надо с чего-то начинать!
Женщина полистала на экране мое портфолио, совершенно не впечатленная. Вот тут я приуныла. Она явно не собиралась нанимать меня, так зачем пригласила?
– Я ищу кого-то более креативного, чтобы в будущем натаскать его до своего помощника, – сказала она, решив добавить парочку гвоздей в крышку моего карьерного гроба. – Ваши наброски выглядят скучно, глазу не за что зацепиться. Может, для Пыреевского строительного колледжа уровень приемлемый, но мне нужно что-то яркое.
Взгляд, который она бросила на меня, говорил, что я и при личной встрече яркостью ее не впечатлила. Угу, блестящие таланты прямо в очереди стоят, чтобы над чертежами складов поработать… Но партию надо доигрывать до конца, даже если дело не в твою пользу. Главное – не сдаваться. Я на секунду решилась вспомнить свой призрачный город. Мысли о нем всегда придавали сил.
– Вы предлагаете очень скромную оплату – я получаю столько же, сидя на телефоне в магазине электроники. Как я и писала вам, я готова много работать и выполнять любые дополнительные задания, не требуя прибавки. Могу хоть баннеры на сайт делать, хоть клиентов обзванивать – все, что угодно.
– Может, еще и пол нам вымоете? – Женщина посмотрела на меня, и я безмятежно улыбнулась.
Никто не может задеть тебя, если держишь при себе все, что чувствуешь. За годы борьбы с жизнью я отрастила толстую шкуру, меня такой ерундой не разозлить.
– Могу. Я работы не боюсь. Но если я не подхожу вам, то благодарю за уделенное время.
Я подняла сумку с пола. Комната давила со всех сторон, как будто стены незаметно двигались к нам.
– Погодите, – сказала женщина, и я затаила дыхание. – Вы были бы готовы за ту же оплату вести таблицы учета?
– Конечно.
– Ну что же… Хочу посмотреть еще несколько кандидатов. Я подумаю и, если все же выберу вас, перезвоню.
Я вежливо кивнула и вышла в коридор. Он был не сильно уютнее: приплюснутый, с уныло-серыми стенами. Работать здесь под руководством этой милой дамы было бы тяжко, но они хотя бы готовы взять кандидата без высшего образования. Если не хочу навечно застрять в магазине электроники, надо продолжать поиски, отсюда мне вряд ли перезвонят. Все равно понятия не имею, чем хочу заниматься, а так хоть будут деньги и карьерное продвижение. Надо просто остаться на плаву, не подвести Еву, забыть о глупостях.
Точнее, об одной глупости. Вот только забывать о ней совсем не хотелось.
На улице был оглушительно теплый июльский вечер. Я глубоко вдохнула и расстегнула воротник, пока он меня не придушил. Одежды для собеседований у меня нет, так что я выбрала из маминых старых вещей блузку, юбку и пиджак. Эх, так принарядилась, и все зря!