– Чтобы стать умнее.
– Зачем?
Терпение Греты, обычно находившейся в списке номинантов на премию «Невозмутимость года», за последний месяц явно поистрепалось от слишком частого использования, и после очередного «зачем», усугубленного вдумчивым исследованием правой ноздри, оно, тер-пение, пошло трещинами.
– Затем! Затем, что ты совершенно не умеешь себя вести! Ты больше похож на самого убогого недочеловека, люмпена и ни в коем случае – на «истинного» арийца! Раньше ты был гордостью нашего народа, а теперь – позор!
Кай изумленно вытаращил глаза, затем его губы поплыли, нос зашмыгал, лицо сложилось в обиженную гримасу, и на-гора был выдан могучий рев. Но поскольку пустить по щекам настоящие слезы он не мог, пришлось сползти под стол и выть оттуда.
Поток матушкиной ругани моментально иссяк, но лезть за воющим сыночкой под стол Грета не спешила. Кай почти физически ощущал, как она пытается справиться с раздражением, но раздражение, словно перебродившее тесто, лезет и лезет из квашни на стол.
Впрочем, Грету Ландберг даже самый заядлый недоброжелатель не посмел бы сравнить с квашней – где вы видели такую тонкую, высокую и ухоженную квашню?
А вот эмоции ее сейчас и впрямь напоминали дрожжевое тесто: такие же бесформенные, белесые, пузырящиеся и неуправляемые. Поначалу неуправляемые.
Но фрау Ландберг не зря была избрана Председателем Восточного Подразделения «Аненербе». Живи она там, на поверхности, среди людей, еще неизвестно, кого назвали бы Железной леди, ее или Маргарет Тэтчер.
Поэтому уже через четыре минуты и семнадцать секунд тесто… ах да, эмоции, конечно же, были смяты в плотный комок и отправлены в холодильник – остывать. А Грета присела на корточки и потянула самозабвенно воющего сына за руку:
– Ну хватит, хватит, вылезай оттуда!
– Нет! Ты пахая! Ты бьеся и ругаися! Ты злая! Ы-ы-ы-ы!
– Я отругала тебя совершенно заслуженно, Кай. Ты вел себя неправильно и не хотел слушать маму.
– Я слусал! Ы-ы-ы-ы!
– Для начала вылезай оттуда, сядем на диван и поговорим.
– Лана! – всхлипнул Кай и на четвереньках споро порысил к дивану.
Он тоже не бездельничал все то время, пока матушка справлялась с эмоциями, и, помимо вдохновенного воя, старательно натирал ладонями глаза, и теперь мог смело демонстрировать покрасневший и по-настоящему слезящийся результат усилий.
Добравшись до дивана, Кай забился в самый угол и скрутился в максимально плотный узел, испуганно поглядывая на мать и время от времени судорожно всхлипывая.
Грета присела на краешек и какое-то время молчала, что-то обдумывая. А затем повернулась к сыну:
– Значит, так, Кай. Сегодня ты пока можешь отдохнуть, посмотреть телевизор, поиграть в компьютерные игры, а с завтрашнего дня с тобой начнут заниматься учителя.
– Зачем?
Мать еле заметно дернула щекой и холодно парировала:
– Затем. Надо. И больше никаких вопросов. Только учеба, только послушание. И еще одно. Учиться ты будешь с утра, а после обеда ходить в лабораторию на процедуры.
– Какие дуры?
– Не дуры, а процедуры. К доктору Крауху. Но не в ту палату, где ты лежал, а в специальную лабораторию, где тебя буду укладывать в специальный такой гудящий ящик, который поможет тебе поумнеть.
Понятно. Опять какие-то новые разработки местных яйцеголовых, а он, Кай, станет подопытной крысой.
– Нет! Не хотет в ящик! Не хотет доктор! Опять уколы! Бойна! Ты обещала гулять, игать, пиятное с той тетей, а теперь – ящик! Нет!
– Никаких нет!
– Нет!
А что – он упрямый капризун, ага.
– Тогда тебя будут водить в лабораторию насильно, связанным, могут случайно и больно сделать. И все равно засунут в ящик, потому что это – необходимо. Для твоей же пользы. Ты ведь хочешь стать умным, не спрашивать разрешения, куда тебе идти и что делать, самому отдавать приказы?
– Пиказы? – оживился Кай. – И та касивая тетя, ну, ее зовут Жена, она тоже будит сушать мои пиказы?
– Конечно. Только ту тетю зовут Брунгильдой, а жена – это ее… гм… ну, вот я – твоя мама, а она – твоя жена.
– А…
– Разницу тебе объяснят учителя. Если будешь послушным мальчиком, начнешь старательно учиться, без капризов выполнять все предписания доктора Крауха, тебе разрешать гулять. Вечером, после процедур.
– Гулять! – абсолютно искренне обрадовался Кай. – Хотет гулять! Сичас!
– Сейчас нельзя, сегодня солнечный день. Вот если бы шел снег, как вчера, тогда можно было бы рискнуть выглянуть минут на десять.
– Снег? – наморщил лоб Кай. – А что это?
– Пойдешь гулять и увидишь.
– А…
– Кай, я еще не закончила. Так вот, прогулки – это награда. Как сладкое.
– Мням! Хотет сладкое! Торт!
– Сначала заслужи. Докажи, что ты послушный мальчик, перестань капризничать, старательно выполняй все задания учителей и тогда каждый день будешь получать и сладкое, и прогулку. И Брунгильду.
– Пиятное? Челювать-обнимать-трогать?
– Да, приятное, – усмехнулась Грета. – Еще какое приятное.
– Хотет! Прямо сичас!
Так, слюни не забыл пустить? Нет, не забыл. Да так славно получилось, что Грету аж передернуло от отвращения. Но при этом… Ай да матушка, ай да «Невозмутимость года»! Похоже, невестушка тебя тоже притомила, вон, в светло-голубых глазах с шумом плеснулось злорадство.
– Хорошо. Брунгильда придет к тебе сегодня же вечером. И останется ночевать. Но ты уж не обижай ее, слушайся, она подскажет и покажет, как правильно себя вести. Обещаешь?
– Да! Да! Челювать-обнимать-трогать! Хотет!
– Вот и хорошо. А сейчас мне пора идти. Обедать будешь сам, ты ведь уже большой мальчик. А на ужин придет Брунгильда.
– Ура!
Ну вот, мать абсолютно уверена, что Кай действительно хочет свою жену. И теперь процесс воспроизводства «истинных» арийцев пойдет более интенсивно. А сам Кай – послушная и безопасная марионетка.
Осталось убедить в этом Брунгильду. И это будет гораздо сложнее.
Потому что к матери Кай относился спокойно, без особой теплоты, но и без злости. А один лишь вид роскошной среброглазой красотки вызывал неудержимое желание превратить ее в безмятежное полено, расплющив разум в блинчик.
Но – нельзя. Для начала надо выведать у крошки Бру ее планы. А для этого – затащить ее в ванную. Для совместного принятия душа, к примеру.
Вот вечером и попробуем.
Мням.
Глава 22
Днем Кай решил еще раз «поговорить» с Локом. Не факт, что псяк будет его ждать, но попробовать стоит, уж очень тоскливо здесь одному. И тяжело. И морально, и физически – травма действительно была очень серьезной. Для обычного человека – несовместимой с жизнью.
А ментальные действия отнимали гораздо больше энергии, чем физические. Проще было тоннели долбить, увеличивая жизненное пространство подземелья.
Если честно, перед вечерним «баттлом» с очаровательной женушкой ему следовало бы весь день отдыхать, собирая и концентрируя силы. Брунгильда отнюдь не дура, она хоть и поверила в патиссонообразность мужа, но крохотный уголек сомнения все же тлел где-то на периферии ее разума.
Кай и отдыхал. Валялся на диване и тупо пялился в экран ноутбука, где вот уже восьмой десяток лет толстый глупый кот гонялся за наглым мышаком. Гыгыкал иногда, изображая бурное веселье. Потом принесли обед – это внесло некоторое разнообразие в отдых. Нет, не еда, а реакция парочки «истинных» арийцев, прикативших заставленный тарелками столик.
Их аура была переполнена страхом и любопытством. Ну как же, Кай, самый совершенный человек в мире, которого уважали и боялись до икоты, вдруг превратился в полудурка! Причем опасного полудурка, похожего на мину с часовым механизмом, установленную неизвестным шутником. Когда она, мина, сработает, да и сработает ли вообще – никто не знал.
В общем, руки обслуги дрожали так, что можно было плясать тарантеллу под звон посуды. Два высоких стройных блондина – а других здесь не было – старались побыстрее закончить с сервировкой и убраться отсюда. Они не смотрели на увлеченного мультиками Кая, сосредоточив свое внимание на тарелках и ложках.
И Кай не удержался. Да, глупо, так себя взрослые люди не ведут, но должны же и у него быть развлечения? Что? Мультики?! Вы это серьезно?
Медленно, стараясь не шуметь, Кай встал с дивана, босиком подкрался к сосредоточенным на работе соплеменникам и, ткнув их указательными пальцами в спины, жизнерадостно проорал:
– Бу!
Левая спина вздрогнула, ее обладатель сдавленно пискнул и начал заваливаться набок, на правую спину. Правая спина попыталась удержать равновесие, ухватившись за ручку тележки. Тележка, не привыкшая возить на себе «истинных» арийцев, своенравно взбрыкнула и перевернулась.
В целом получилось забавно, Кай ржал от души, всхлипывая и тыча пальцем в копошившихся на полу соплеменников. Но для себя решил больше над бедолагами не глумиться – у обладателя левой спины начал подергиваться глаз, а у носителя правой появилось крохотное мокрое пятнышко на брюках. Молодец, вовремя перекрыл расслабившийся было сфинктер. А в следующий раз может и не успеть, и придется мыть пол.
После обеда в распорядке дня стоял дневной сон. Кай намеревался четко перейти к этому пункту, но в душе что-то копошилось, кололось и мешало. Что-то дискомфортное, тянущее, требующее, зовущее.
И Кай решил ненадолго, буквально на пять минут, снова «выйти» на поверхность. На этот раз пришлось воспользоваться туалетом, это было естественнее. Главное, не торчать там долго, а для этого надо завести в часах таймер.
Так, на сколько, чтобы это не вызвало подозрения? Да и самому засиживаться и тратить понапрасну силы не стоит, впереди – свидание с крошкой Бру.
Ставим десять минут. Этого вполне хватит, ведь теперь шариться по всему лесу не надо, Лок прекрасно знает, в каком месте его ждет хозяин, и если пса там не будет, то и двух минут хватит. А если мохнатый дружище все-таки ждет, поболтаем, пусть расскажет о Помпошке.