— Муж мой, — спокойно произнесла она, — ты пьян. Следи за собой.
— Джо в полном порядке, Бетти, — сказал Берни, хлопая Джо по колену. — Сегодня в Нью-Йорке была страшная жара...
— Ты тоже был в Нью-Йорке, Берни? — Джинни Тримейн опустила в воду длинные ноги. — Неужели там еще жарче, чем здесь?
— Конечно, дорогая, — опередив Остермана, ответил жене Дик Тримейн. — Там настоящее пекло.
От Таннера не укрылось, что Тримейн и Остерман обменялись быстрыми взглядами. Таннер понял, что их молчаливый разговор касался Кардоуна, но, очевидно, они не хотели, чтобы Джон это заметил. Затем Тримейн встал и спросил, не хочет ли кто-нибудь выпить. Утвердительно ответил только Джо.
— Сейчас я принесу. — Таннер сделал попытку подняться.
— Сиди, — остановил его Дик. — Смотри за футболистом. Мне все равно нужно звонить дочери. Мы велели ей быть дома к часу. Сейчас уже почти два. Как говорится, доверяй, но проверяй.
— Какой суровый отец, — улыбнулась Лейла.
— Только поэтому я еще не дедушка. — Тримейн поднялся и через лужайку направился к дому.
Несколько секунд все молчали. Затем женщины продолжили прерванную беседу, а Берни прыгнул в бассейн.
Джо Кардоун молчал.
Минут через пять из дома показался Дик с двумя стаканами в руках.
— Джинни, слышишь? Мне досталось от Пег за то, что я разбудил ее. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что ей надоел ее кавалер, вот и все. Тримейн подошел к Кардоуну и подал ему стакан.
— Держи, защитник. Джо замотал головой.
— Я, черт возьми, играл в полузащите. Я бегал вокруг вашего чертова Леви Джексона на «Кубке Йеля»!
— Точно. Я разговаривал с Джексоном. Он "говорит, что тебя всегда можно было нейтрализовать. Стоило разок крикнуть «томатный соус», как ты сразу уходил к боковой.
— Очень смешно! Я убью эту черную обезьяну!
— Он о тебе тоже всегда хорошо отзывается, — усмехнулся Берни с другой стороны бассейна.
— А я хорошо отзываюсь о тебе, Берни! И о нашем большом Дике. — Кардоун, шатаясь, поднялся на ноги. — Я обо всех вас хорошо отзываюсь.
— Эй, Джо... — Таннер тоже поднялся.
— В самом деле, Джо, лучше сядь, — подала голос Бетти. — Иначе ты свалишься в воду.
— Да Винчи! — Голос Кардоуна гулко разнесся в темноте. — Да Винчи!.. — снова крикнул он, на этот раз протяжно.
— А это что еще значит? — удивленно спросил Тримейн.
— Ты сам мне лучше скажи! — прогремел Кардоун. Над бассейном повисла тишина.
— Он сошел с ума, — наконец вымолвила Лейла.
— Он попросту напился, — пожала плечами Джинни.
— Так как мы — ну, во всяком случае, я — не знаем, кто такой да Винчи, то, может быть, ты объяснишь? — негромко произнес Берни.
— Брось... Прекрати... — Кардоун сжимал и разжимал кулаки.
Остерман выбрался из воды и приблизился к Джо. Руки его были опущены и болтались как плети.
— Остынь, Джо. Пожалуйста... Успокойся.
— Цюри-и-их! — Отчаянный вопль Кардоуна наверняка разнесся на много миль.
«Вот оно! — подумал Таннер. — Вот оно. И Джо признался».
— О чем ты, Джо? — Тримейн сделал резкий шаг к Кардоуну.
— О Цюрихе, вот о чем!
— Это город в Швейцарии. И что дальше? — Остерман стоял прямо напротив Кардоуна, не сводя с него глаз. — Выражайся яснее!
— Ну уж нет! — Тримейн взял Остермана за плечо.
— Не хочу говорить с тобой! — взвизгнул Кардоун. — Ведь это же ты...
— Прекратите! Прекратите сейчас же, — негромко, но властно приказала Бетти Кардоун. Таннер и не подозревал, что голос Бетти может быть таким жестким, что от жены Кардоуна может исходить такая сила.
В ее голосе было нечто такое, отчего трое мужчин разошлись в разные стороны, как побитые собаки. Женщины изумленно посмотрели на Бетти. Затем Лейла и Джинни ушли в дом, а ошеломленная Элис осталась стоять, не в силах сдвинуться с места.
Бетти заговорила, снова превратившись в обычную провинциальную домохозяйку:
— Вы ведете себя как дети. И вообще, Джо, нам давно пора домой.
— Я... может быть, выпьем на дорожку, а, Бетти? — нерешительно предложил Таннер. — Ты как?
— Только Джо налей чего-нибудь послабее, — попросила Бетти.
— Разумеется, — сказал Берни.
— Сейчас приготовлю. — Таннер направился к дому.
— Подожди-ка, Джонни! — На лице Кардоуна блуждала бессмысленная улыбка. — Я сегодня провинился, поэтому пойду тебе помогать. Заодно приму душ.
Таннер пошел к кухне впереди Кардоуна. Он был удивлен и сбит с толку. Он рассчитывал, что после того, как Джо прокричал слово «Цюрих», все будет кончено. «Омега» разоблачит себя. Однако ничего подобного не произошло. Все вышло наоборот. Было восстановлено равновесие и спокойствие. И кем? Самым, казалось, неподходящим человеком — Бетти Кардоун.
Неожиданно он услышал за спиной шум и оглянулся. В дверях стоял Дик Тримейн и смотрел вниз, на бессильно осевшего на пол Кардоуна.
— И рухнул принстонский гигант, — улыбаясь, покачал головой Дик. — Давай отнесем его в мою машину. Сегодня я буду за шофера.
Рухнул?.. Таннер не мог в это поверить. Да, Кардоун был пьян. Но не настолько же, чтобы потерять сознание.
Мужчины оделись и перенесли бормочущего что-то нечленораздельное Кардоуна на переднее сиденье машины Тримейна. Бетти и Джинни расположились сзади. Таннер украдкой следил за Кардоуном, пытаясь найти в его поведении признаки того, что он притворяется, и не находил. И все же в тяжелых неуклюжих движениях Кардоуна было что-то неестественно фальшивое. Похоже, Джо разыграл этот спектакль, чтобы проверить, как поведут себя остальные. А может быть, он, Таннер, просто преувеличивает?
— Черт возьми! — воскликнул Тримейн. — Я оставил у вас свой пиджак.
— Я принесу его завтра в клуб. Мы же договорились встретиться в одиннадцать.
— Нет, лучше я схожу за ним сейчас. У меня там кое-какие документы. Они мне могут понадобиться. Постой здесь с Берни. Я быстро.
Дик вбежал в дом и схватил висевший на стуле в коридоре пиджак.
Он заглянул в гостиную. Лейла Остерман терла полированную поверхность обеденного стола.
— Если эти пятна не удалить сейчас, Таннерам придется менять столовую мебель, — сказала она.
— Где Элис?
— На кухне, — ответила Лейла, не прекращая своего занятия.
Когда Тримейн вошел в кухню, Элис заполняла посудомоечную машину.
— Эли?
— О! Это ты. Дик... Как Джо?
— С Джо все в порядке... А как Джон?
— Разве он не с тобой на улице?
— Как видишь, я здесь.
— Уже поздно. Дик. Мне не до шуток.
— Я тоже не расположен шутить... Мы были хорошими друзьями, Эли. Ты и Джон, вы очень много значите для нас с Джинни... — Лицо Тримейна побагровело, он то и дело сглатывал слюну. — Не судите да не судимы будете. Не позволяй Джону... калечить людские судьбы. Скажи ему, что следует попытаться понять то, что делают люди. Нельзя судить не разобравшись...
— Я не понимаю, о чем ты...
— Это очень важно, — замотав головой, перебил ее Тримейн. — Пусть хоть раз он попытается понять, иначе... Элис почудилась в его словах скрытая угроза.
— Почему бы тебе самому не сказать ему это?
— Я говорил, но он не захотел мне ответить. Поэтому сейчас я повторяю это тебе... Знай, Эли, люди не всегда таковы, какими кажутся. Просто одни умеют притворяться лучше, другие хуже. Помни об этом!
Тримейн развернулся и вышел. Через несколько секунд Элис услышала, как хлопнула входная дверь. Когда она смотрела вслед уходящему Тримейну, она вдруг почувствовала, что рядом находится кто-то еще. Она была уверена, что слышала чьи-то осторожные шаги. Кто-то прошел через столовую и теперь стоял в кладовке, за углом — вне поля ее зрения. Она неслышно приблизилась к арке и, заглянув в маленькую, узкую комнатку, увидела Лейлу Остерман. Та стояла, прислонившись к шкафу, устремив неподвижный взгляд на противоположную стену.
Лейла подслушивала их разговор с Диком! Она сильно вздрогнула, заметив Эли, потом принужденно рассмеялась — явно поняв, что ее поймали.
— Я пришла за чистой тряпкой, — запоздало пояснила она, указав на бельевой шкаф, и, не говоря больше ни слова, скрылась в столовой.
Элис стояла в центре кладовки, наморщив лоб, и в который раз уже спрашивала себя, что происходит со всеми? Что-то ужасное, необъяснимое вторглось в их жизнь. Добрые отношения между ними рушились на глазах, но почему?
Они лежали в постели: Элис на спине, Джон — отвернувшись от нее — на левом боку. В комнате для гостей, расположенной почти напротив, устроились Остерманы.
Впервые в этот долгий вечер Таннеры остались вдвоем. Элис чувствовала, что муж очень устал, но она не могла больше откладывать этот разговор.
— У тебя что-то произошло с Диком и Джо? Таннер вздохнул почти с облегчением, перевернулся на спину и уставился в потолок. Он предвидел, что жена задаст ему такой вопрос, и заранее заготовил в ответ очередную ложь. Он уже начинал привыкать к этому, но ведь осталось потерпеть совсем немного, и тогда он сможет все объяснить Эли. Фоссет твердо обещал ему это.
Джон медленно заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно естественнее.
— Ты слишком проницательна.
Она приподнялась на локте и с удивлением посмотрела на него.
— Я? Ты преувеличиваешь. Напротив, сегодня я не понимаю, что происходит. Он помолчал.
— История неприятная, но все скоро кончится. Помнишь, я говорил тебе о деле, с которым пристает ко всем Джим Лумис?
— Да, я помню, что ты из-за этого не позволил Дженет пойти на ленч к Лумисам.
— Верно... так вот, Джо и Дик втянулись в эту заваруху. Я сказал им, что этого делать не стоило.
— Почему?
— Я навел справки... У нас есть несколько тысяч, которые стоило бы вложить под хороший процент. Вот я и подумал, может быть, рискнуть?.. Я позвонил Эндрю Харрисону — он шеф юридической службы у нас в «Стэндарт мьючиал». Он кое-что выяснил.
— Что же?