— Теперь рассказывайте. Рассказывайте все, что вам известно, иначе я привлеку вас к ответственности за сокрытие важных сведений по делу о попытке убийства.
— Но убить-то пытались меня! — возмутился Таннер.
— И все равно это убийство. Преднамеренное убийство. Не важно, кого хотели прикончить — вас или вашего приятеля-жида.
— Почему вы настроены так агрессивно? — спросил Таннер. — Скажите, откуда эта враждебность? Вы должны валяться у меня в ногах. Я — налогоплательщик, а вы не смогли обеспечить безопасность моей семьи, моего жилища.
Маколифф что-то хотел сказать, но, не справившись с кипящей в нем яростью, лишь глухо зарычал. Наконец ему удалось взять себя в руки.
— О'кей. Я знаю, что кое-кому в городе не нравятся мои методы. Вы, сукины дети, хотели бы вышвырнуть меня подальше, а на мое место посадить хлюпика интеллигента с юридическим дипломом. Но вам не удастся этого сделать! Вам не к чему придраться. Мой послужной список чист, и вы не дождетесь, чтобы я сорвался! Я обеспечу в городе порядок, чего бы это ни стоило! А теперь говорите быстро, в чем у вас тут дело, и если я сочту нужным, то пошлю за помощью. Я не могу заставить людей работать внеурочно без веских оснований.
Таннер поднялся с кровати и осторожно сделал несколько шагов.
— Я верю вам. Вы слишком взволнованы, чтобы лгать... Что ж, вы правы, вас многие не любят. Тут уж ничего не поделаешь — вам придется с этим смириться... Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Я вам приказываю: с этой минуты вы будете охранять мой дом днем и ночью до тех пор, пока это будет нужно. Вам понятно?
— Вы не имеете права приказывать мне.
— Имею. И предупреждаю: если вы этого не сделаете, я выставлю вас перед миллионами телезрителей как образец тупого и невежественного служаки, чье место на свалке. Ваши методы устарели. Идите на пенсию копаться в своем огороде.
— Вы никогда этого не сделаете!
— Не сделаю? Посмотрим.
Маколифф стоял прямо напротив Таннера, Вены на его шее вздулись. Казалось, что он вот-вот бросится на Таннера.
— Я ненавижу вас! — процедил он сквозь зубы. — Ненавижу...
— Я вас тоже... Я видел вас в работе... Но теперь это уже не важно. Сядьте...
Через десять минут Маколифф вылетел из дома. Дождь стихал. Маколифф с силой хлопнул дверью и отдал несколько коротких приказаний дежурившим перед домом полицейским. Те небрежно козырнули ему, и Маколифф забрался в машину.
Таннер вынул из шкафа рубашку и с трудом надел ее. Затем он вышел из спальни и спустился вниз.
В холле первого этажа стояла Элис и разговаривала о чем-то с полицейским. Увидев мужа, она бросилась к нему.
— Весь дом наводнен полицией! Их целая армия... О Господи, Господи! Я пытаюсь взять себя в руки. Я стараюсь... И не могу! — Она легонько обняла его, чтобы не потревожить забинтованное плечо. — Что мы будем делать? Когда все это кончится?
— Все будет хорошо... Нужно только еще немного подождать.
— Чего ждать?
— Маколифф должен узнать для меня кое-что. Таннер отвел Элис к стене и тихо, чтобы их не услышал полицейский, произнес:
— Те люди, что стреляли в нас в подвале, ранены. Один из них — в ногу; я думаю, рана серьезная... Насчет второго сказать труднее, но Берни считает, что ранил его в грудь или в плечо. Маколифф должен встретиться с Тримейнами и Кардоунами и позвонить мне. Это займет некоторое время, но он обещал сразу приехать сюда.
— Ты сказал ему о своих подозрениях?
— Нет. Не сказал... Я просто велел ему выяснить, где они были, и проверить достоверность их показаний. Это все. Я не хочу, чтобы решения принимал Маколифф. Решать и действовать должен Фоссет.
А про себя Таннер подумал, что теперь решать и действовать будет он сам. Он скажет об этом Эли. В последнюю минуту.
Джон улыбнулся жене и, порывисто обняв за плечи, нежно поцеловал.
В десять сорок семь зазвонил телефон.
— Джон? Это Дик. У меня был Маколифф... — Тримейн тяжело дышал в трубку, но старался говорить спокойно, хотя было очевидно, что это давалось ему с большим трудом. — Я не знаю, что там у тебя случилось — Маколифф говорил что-то о попытке преднамеренного убийства... Я ничего не знаю и не хочу знать... С меня довольно! Я очень сожалею, Джон, но выхода не вижу. Мы уезжаем отсюда. Я заказал билеты в «Пан-Америкэн» на десять утра.
— Куда ты едешь?
Тримейн молчал. Таннер повторил:
— Я спрашиваю, куда ты едешь?
— Прости, Джон... Это может показаться оскорбительным, но я... я не хочу говорить тебе об этом.
— Что ж, понимаю... Может быть, заедете попрощаться по дороге в аэропорт?
— Не могу обещать. Прощай...
Таннер задумчиво нажал пальцем на рычаг, отпустил его и сразу набрал номер управления полиции.
— Полиция слушает. У телефона сержант Дейл.
— Позовите, пожалуйста, капитана Маколиффа. Его просит Джон Таннер...
— Шефа нет, мистер Таннер.
— Вы не могли бы разыскать его? Это очень важно.
— Я попытаюсь связаться с его машиной. Вы подождете?
— Нет. Если найдете его, попросите, чтобы он позвонил мне как можно скорее.
Таннер продиктовал дежурному номер своего телефона и повесил трубку. Маколифф, наверное, едет к Кардоунам. А возможно, он уже там. Должно быть, он скоро позвонит... Таннер вернулся в гостиную. Теперь надо встревожить Остермана.
Это было частью его плана.
— Кто звонил? — спросил Берни.
— Дик. Ему кто-то сказал о том, что случилось... Он забирает семью и уезжает.
Остерманы обменялись быстрыми взглядами.
— Куда?
— Он не сказал. Самолет вылетает завтра утром.
— Он не сказал, куда собирается ехать? — переспросил Берни, не сумев скрыть удивления.
— Я же говорю, он не пожелал мне об этом сказать.
— Сначала ты выразился не так. — Остерман пристально посмотрел на Таннера. «Не сказал» — это одно, «не пожелал сказать» — совсем другое...
— Да, возможно... Ты по-прежнему считаешь, что нам нужно ехать в Вашингтон?
— Что? — Взгляд Остермана был устремлен на жену. Он не расслышал вопроса Таннера.
— Ты думаешь, что нам нужно ехать в Вашингтон?
— Да. — Берни тряхнул головой. — Теперь это особенно необходимо. Тебе нужна защита. Надежная защита... Они хотят убрать тебя, Джон.
— Не знаю. Не знаю, меня ли они хотят убрать...
— Что ты имеешь в виду? — Быстро поднявшись, Лейла шагнула к Таннеру.
Зазвонил телефон.
Таннер бросился в кабинет и рывком поднял трубку. Звонил Маколифф.
— Слушайте, — взволнованно произнес Таннер, — я хочу, чтобы вы описали мне в мельчайших подробностях, где находился Тримейн во время допроса.
— В своем кабинете.
— Где именно?
— За столом. А что?
— Он поднимался из-за стола? Ходил по комнате? Он подал вам руку при встрече?
— Нет... По-моему, нет. Нет.
— А его жена? Это она открыла вам дверь?
— Нет. Дверь открыла прислуга. Жена Тримейна все время была наверху. Она нездорова. Мы проверяли это, помните? Звонили их доктору...
— Ладно. Теперь рассказывайте о Кардоунах. Где вы нашли их?
— Сначала я говорил с женой. Дверь открыл мальчик — их сын. Сама миссис Кардоун лежала на диване, а ее муж был в гараже...
— Где вы говорили с ним?
— Я же вам только что сказал, в гараже. Хотя туда меня пустили не сразу. Кардоун собирается в Филадельфию. У него отец при смерти, и он хочет с ним попрощаться.
— В Филадельфию?.. А где он стоял, когда вы говорили с ним?
— Он уже уложил багаж и сидел в машине. Он сказал мне, что очень торопится, и просил побыстрее заканчивать.
— Он сидел в машине? — Ну да. Да!
— Вам это не показалось странным? — Почему мне это должно казаться странным? У человека умирает отец! Ему поскорее нужно добраться до Филадельфии. Я все это проверю и....
Таннер повесил трубку. Проверка ничего не дала. Ни Тримейнов, ни Кардоунов Маколифф не видел в полный рост. Тримейн сидел за столом. Кардоун не выходил из автомобиля. Так что вопрос о том, что кто-то из них может быть ранен, остался открытым. Подозрительно, что и те и другие нашли предлоги, чтобы не показываться в его доме в воскресенье.
Неужели его бывшие друзья могли стрелять в него?.. Ничего, он скоро это выяснит...
Пора! Таннер вздохнул. Дождь на улице прекратился — теперь ехать будет удобнее, только в лесу, наверное, очень сыро.
В кухне Таннер переоделся. Он заранее приготовил черные брюки, черный свитер и кроссовки. В карман брюк сунул деньги, предварительно убедившись, что мелочи достаточно, а к воротнику свитера пристегнул миниатюрный фонарик в форме карандаша.
Затем Джон подошел к двери в холл и вызвал в кухню Элис. Разговор с женой страшил его больше, чем то, что ему предстояло сделать. Но другого выхода у него не было. Он должен сказать ей.
— Что ты тут делаешь? — удивилась Элис.
Таннер приложил палец к губам и привлек жену к себе. Они отошли в дальний конец кухни, туда, где была дверь в гараж, и он прошептал ей на ухо:
— Помнишь, я просил тебя довериться мне? Элис нехотя кивнула.
— Я сейчас уйду... Совсем ненадолго. Я должен встретиться с людьми, которые могут помочь нам. С ними связался Маколифф.
— Но почему они сами не могут прийти сюда? Я не хочу, чтобы ты уходил. Тебе нельзя выходить из дома!
— Так нужно. Все подготовлено, — солгал он, зная, что она почувствовала ложь. — Я скоро позвоню. И ты убедишься, что все в порядке. Но я прошу тебя ничего не сообщать пока Остерманам... Скажи им, что я пошел прогуляться... что я был очень встревожен и вышел во двор... Можешь придумывать что угодно. Нужно, чтобы они думали, что я вышел только на минуту и скоро вернусь. Пусть считают, что я разговорился с кем-то из охранников...
— Но с кем ты собираешься встречаться? Ты должен сказать мне!
— С людьми Фоссета.
Она не отрываясь смотрела на него. Догадавшись, что он скрывает правду, она пыталась прочесть ответ по его глазам.