Остерман вышел из кухни:
— Исусе! Быстро вы примчались.
— Мы патрулируем с двенадцати до восьми, сэр, — сказал Дженкинс. — Увидели, что повсюду вспыхнул свет и началась суматоха. Обычно в этот час спокойно.
— Вы вовремя оказались здесь, и мы вам очень благодарны…
— Да, сэр, — прервал его Дженкинс, заходя в гостиную. — Так в чем дело, мистер Таннер? Можете рассказать здесь или предпочитаете поговорить с глазу на глаз?
— Здесь нет никаких личных дел, офицер, — прежде чем Таннер успел ответить, сказал Остерман, стоящий у него за спиной. — Там наверху, в первой спальне справа, лежит труп собаки.
— Ну? — смутился Дженкинс. Он повернулся к Таннеру.
— У нее отрезана голова. Полностью. И мы не знаем, кто это сделал.
— Понимаю… — спокойно сказал Дженкинс. — Мы этим займемся. — Он глянул на своего напарника в холле: — Принесите мешок.
— Хорошо, — Макдермотт вышел наружу.
— Можно от вас позвонить?
— Конечно.
— Надо сообщить капитану Маккалифу. Придется звонить ему домой.
Таннер ничего не понимал. Все происшедшее не имело отношения к функциям полиции. Это была «Омега»! Что Дженкинс делает? Почему звонит Маккалифу? Он должен связаться с Фассетом! Маккалиф — офицер местной полиции, дело, может быть, он и знает, но его назначили явно из политических соображений. Маккалиф нес ответственность перед советом Сэддл-Уолли, а не перед правительством Соединенных Штатов.
— Вы считаете, что это необходимо? В такое время? Я имею в виду, что капитан…
— Капитан Маккалиф — шеф полиции, — Дженкинс резко прервал Таннера. — Он сочтет весьма странным, если я не свяжусь с ним.
Через секунду Таннер все понял. Дженкинс дал ему ключ.
Что бы ни случилось, когда бы ни случилось, как бы ни случилось — ни в чем не должно быть отклонений от нормы.
И больше всего Таннера поразило, что Дженкинс звонил по телефону, словно выполняя желание Лейлы и Берни Остерманов.
Капитан Альберт Маккалиф, едва только появился в доме Таннеров, сразу дал понять, кто тут главный. Таннер наблюдал, как он спокойным и решительным голосом раздавал задания полицейским — высокий тучный человек с толстой шеей, складками спадавшей на воротник. Руки у него тоже были толстыми, но он почти не шевелил ими, что выдавало в нем многолетний опыт уличного патрулирования.
Маккалиф был приглашен из нью-йоркской полиции и являл собой прекрасный пример человека на своем месте. Несколько лет назад городской совет пришел к выводу, что им нужен решительный человек без предрассудков, который сможет очистить Сэддл-Уолли от нежелательных элементов. А в те дни лучшей защитой от вседозволенности считалась решительность.
Сэддл-Уолли нуждался в наемнике.
И они нашли такого.
— Очень хорошо, мистер Таннер. Я хотел бы выслушать ваш рассказ. Итак, что произошло сегодня вечером?
— Мы… мы устроили маленькую вечеринку для друзей.
— Сколько вас было?
— Четыре пары. Восемь человек.
— Нанимали ли кого-нибудь в помощь?
— Нет, никого не было.
Маккалиф внимательно смотрел на Таннера, отодвинув блокнот в сторону:
— Никакой прислуги?
— Нет.
— Заходил ли кто-нибудь к миссис Таннер в течение дня, чтобы помочь?
— Нет.
— Вы уверены?
— Спросите ее сами.
Элис была в кабинете, где на скорую руку сооружала постель дочке.
— Это может иметь значение. Пока вы были на работе, могла ли она пригласить в помощь какого-нибудь цветного?
Таннер заметил, как Берни поморщился.
— Я был дома весь день.
— О’кей.
— Капитан, — Остерман, обойдя Лейлу, сделал шаг вперед. — Кто-то вломился в этот дом и отрезал собаке голову. Почему бы не предположить, что это вор? Мистер и миссис Таннер были ограблены в прошлую среду. Так не логичнее ли…
Больше сказать ему ничего не удалось. Маккалиф посмотрел на писателя, с трудом скрывая отвращение:
— Я учту это, мистер… — шеф полиции заглянул в свой блокнот, — …мистер Остерман. А сейчас мне хотелось бы, чтобы мистер Таннер рассказал о событиях сегодняшнего вечера. Я был бы признателен, если бы вы дали ему возможность ответить. Вами мы займемся в свою очередь.
Таннер пытался обратить на себя внимание Дженкинса, но полицейский явно избегал его взгляда. Журналист не знал, что он должен говорить — или, точнее, чего не должен говорить.
— Итак, мистер Таннер, — Маккалиф сел поудобнее и придвинул к себе блокнот, держа ручку наготове. — Давайте вернемся к самому началу. И учтите, что вам могли, скажем, привезти на дом покупки из магазина.
Таннер собрался было начать свой рассказ, как со второго этажа раздался голос Макдермотта:
— Капитан! Можно вас на минуту? В комнату для гостей.
Не проронив ни слова, Берни кинулся к лестнице, опередив Маккалифа. Лейла последовала за ним.
В ту же секунду Дженкинс оказался рядом с Таннером и наклонился к нему:
— Больше у меня не будет возможности переговорить с вами. Слушайте и запоминайте! Никакой информации об «Омеге». Ни слова! Ничего! Я не мог сказать вам раньше, но Остерманы, похоже, не спускают с вас глаз.
— Но почему? Ради Бога, но ведь это акция «Омеги»!.. Что я должен говорить? Почему я не могу?…
— Маккалиф не из наших. Он ни о чем не осведомлен… Просто расскажите правду о вашей вечеринке. И все!
— Вы хотите сказать, что он ничего не знает?
— Ничего. Я же говорю вам, он не в курсе.
— А как же люди снаружи, засады в лесу?
— Они не из его людей… Если вы заведете об этом разговор, он решит, что вы рехнулись. И Остерманам все станет ясно. Если вы укажете на меня, я начисто буду все отрицать. И вас сочтут просто психом.
— То есть, ваши люди считают, что Маккалиф…
— Нет. Он хороший коп. Порой на него нападает наполеоновский комплекс, так что мы не могли использовать его. Во всяком случае, открыто. Но он толковый мужик и может помочь вам. Попросите его выяснить, куда отправились Тремьяны и Кардоне.
— Кардоне был пьян. И Тремьян отвез их домой.
— Выясните, направились ли они прямо домой. Маккалиф обожает допрашивать, и если они врут, он поймает их на слове.
— Но как я могу…
— Вы беспокоитесь о них. Этого достаточно для объяснений. И помните, скоро все завершится.
Маккалиф вернулся. Макдермотт «ошибочно» принял открытое окно в гостиной как попытку вломиться в дом.
— Итак, мистер Таннер. Давайте начнем с момента появления ваших гостей.
И Джон Таннер, чувствуя постоянную раздвоенность, принялся излагать бурные события вечера. Берни и Лейла Остерманы, спустившись вниз, почти ничего не могли добавить к его рассказу. Элис вышла из кабинета, но сказать ничего не могла.
— Очень хорошо, леди и джентльмены, — Маккалиф встал.
— Вы не собираетесь опрашивать остальных? — тоже встав, Таннер повернулся к капитану полиции.
— Я как раз собирался воспользоваться вашим телефоном. Мы должны соблюдать определенный порядок.
— Конечно.
— Дженкинс, свяжитесь с Кардоне. С ними мы увидимся в первую очередь.
— Да, сэр.
— А что относительно Тремьянов?
— Все по прядку, мистер Таннер. После того, как мы поговорим с Кардоне, свяжемся с Тремьянами, и лишь затем увидимся с ними.
— Таким образом они не успеют переговорить друг с другом, верно?
— Совершенно правильно, мистер Остерман. Вы знакомы с работой полиции?
— Я каждую неделю пишу об этом.
— Мой муж — телевизионный сценарист, — сказала Лейла.
— Капитан, — обратился сидящий у телефона Дженкинс. — Никого из Кардоне нет дома. Я переговорил с горничной.
— Звоните Тремьянам.
Все присутствующие молчали, пока Дженкинс набирал номер. После коротких переговоров, Дженкинс положил трубку:
— Та же история, капитан. Дочка сказала, что они не возвращались.
22
Таннер с женой остались бодрствовать в гостиной. Остерманы поднялись наверх. Полиция отправилась на поиски исчезнувших пар. И Джон, и Элис нервничали. Элис про себя уже решила, что знает, кто убил собаку, а Джон не мог избавиться от понимания, что кроется за этой смертью.
— Это был Дик, да? — спросила Элис.
— Дик?
— Он угрожал мне. Он зашел в кухню и начал мне угрожать.
— Угрожать тебе?!
В таком случае, подумал Таннер, почему задерживаются люди Фассета?
— Когда? Как?
— Перед самым отъездом… Я не думаю, что он угрожал лично мне. В его словах была угроза, относящаяся ко всем нам.
— Что он сказал? — Таннер надеялся, что люди Фассета слышат его. Он хотел, чтобы им это стало известно.
— Сказал, что ты не должен выносить приговор. Журналистский приговор.
— Что еще?
— Что некоторые… некоторые люди куда более находчивы. Вот что он говорил. И что я должна помнить: люди не всегда таковы, какими кажутся…
— Должно быть, здесь что-то в переносном смысле.
— Думаю, речь шла о больших деньгах.
— О каких это?
— О тех, что они с Джоем сделали вместе с Лумисом. То, чем ты занимаешься.
О Господи, подумал Таннер. Перемешались действительность с выдумкой. Он почти забыл о собственном вранье.
— Да, это большие деньги, — тихо сказал он, понимая что вступает на зыбкую почву. Элис могла решить, что за разговором о деньгах нечто кроется. Он должен переубедить ее, предвосхитить вопросы. — Но дело не только в них, мне кажется. Хотя репутации и будет нанесен непоправимый урон.
Элис не отрывала глаз от лампы на столе.
— Там наверху… ты решил, что это сделала Лейла, да?
— Я был не прав.
— Она и в самом деле не могла — находилась по ту сторону холла…
— Это не играло никакой роли, и когда мы поднялись наверх с Маккалифом, он согласился. Кровь уже свернулась и подсохла. Собаку убили несколько часов назад.
— Надеюсь, ты прав, — Элис никак не могла отделаться от картины — Лейла стоит прислонившись к стене и прислушивается к разговору в кухне.
Часы показывали двадцать минут шестого. Они решили лечь в гостиной, чтобы быть поближе к детям.