е меры предосторожности для вашей охраны. И вам нечем крыть. Фассет был и тем человеком на дороге, который одурманил Кардоне и Тремьянов.
— Все было рассчитано так, чтобы держать всех нас под гнетом постоянного страха. Чтобы ничего нельзя было понять. И чтобы мой муж подозревал всех их, — посмотрев на Таннера, тихо сказала Элис. — В каком мы теперь положении? Что нам теперь им говорить?
— Я был уверен, что рано или поздно каждый как-то… проявит себя. И оказался прав.
— Вы тщетно надеялись на это, — Грувер посмотрел на Дженкинса. — Во время уик-энда отношения в этом доме носили очень личный и очень напряженный характер. И Фассет учитывал это. Конечно, вы должны были понимать, что все испуганы. У них на то имелись основания. В чем бы ни был виноват каждый из них, всех их объединяло одно большое прегрешение.
— Цюрих?
— Совершенно верно. Из этого проистекали все их последующие действия. Прошлым вечером Кардоне не собирался отправляться к своему умирающему отцу в Филадельфию. Уезжая, он позвонил своему партнеру Беннету. Он не мог откровенно говорить по телефону, потому что боялся, что его дом под наблюдением. К тому же он не хотел расставаться со своей семьей. Они встретились за обедом… Кардоне рассказал Беннету обо всем, что связано с Цюрихом, и сказал, что хочет отойти от дел. Его идея заключалась в том, что он предполагал дать показания Министерству юстиции в обмен на свою неприкосновенность.
— Тремьян сказал, что утром он уезжает…
— «Люфтганза». Прямой рейс в Цюрих. Он хороший юрист, очень гибкий в такого рода делах. Он хотел исчезнуть с тем, что ему удалось сберечь.
— Значит, они оба — то есть каждый в отдельности — бросили Берни.
— У мистера и миссис Остерман были свои собственные планы. Они готовы были сделать вложение в некий синдикат в Париже. Оставалось только послать телеграмму французскому юристу.
Таннер, поднявшись с дивана, прислонился к подоконнику, глядя на лужайку внизу. Он сомневался, что ему хочется слышать дальнейшие факты. Его уже тошнило от них. Казалось, что пятна грязи были на всех без исключения. Как Фассет и говорил.
«Все развивается по спирали, мистер Таннер. И ни у кого нет башни из слоновой кости».
Он медленно повернулся к правительственному чиновнику:
— У меня есть еще вопросы.
— Вряд ли нам удастся ответить на все, — сказал Дженкинс. — Что бы мы вам сегодня ни рассказали, у вас еще долго будут возникать вопросы. Вы станете обнаруживать какие-то неясности, сталкиваясь с противоречиями, и они будут порождать сомнения. И снова у вас возникнут вопросы… Это самое трудное. Для вас все носит слишком личный характер. И субъективный. Пять дней вы жили и действовали в состоянии крайнего напряжения и почти не спали. Фассет учитывал и это тоже.
— Я не это имею в виду. Я говорю о совсем конкретной вещи… У Лейлы была брошь, которая ясно видна в темноте. На стене подле нее не осталось ни одного следа от пуль… Ее мужа не было на месте, когда прошлой ночью я оказался в поселке. Кто-то проколол мне шины и пытался меня раздавить… Встреча на Ласситер-роуд была моей идеей. Как мог узнать об этом Фассет, если никто не сказал ему о ней?.. Почему вы были так уверены? Вы ничего не знали о Маккалифе. Почему вы уверены, что они не… — Таннер остановился, поняв, что готово было вырваться у него. Он посмотрел на Дженкинса, который в упор смотрел на него.
Дженкинс сказал правду: у него опять возникли вопросы, потому что он не мог оправиться от обмана, имевшего к нему самое непосредственное отношение.
Грувер наклонился вперед:
— В свое время все прояснится до конца. Получить ответы на эти вопросы не представляет труда. Фассет и Маккалиф работали в одной команде. Оставив мотель и перебравшись на новое место, Фассет сделал отвод от телефонного «клопа» в вашем доме. Он легко мог связаться по рации с Маккалифом в поселке и передать указание убить вас, а затем направить его к старому вокзалу, когда Маккалифа, на ваше счастье, постигла неудача. Обзавестись автомобилем не проблема, так же, как и пропороть шины. Брошь миссис Остерман? Просто деталь ее платья. Незадетая стена? Ее расположение, насколько я успел разобраться, практически не позволяло вести по ней прямой огонь.
— «Практически», «возможно»… О Господи, — Таннер вернулся к дивану и неловко опустился на него. Он взял Элис за руку.
— Подождите минутку, — помолчав, заговорил он. — Вчера днем в кухне кое-что произошло…
— Мы знаем, — вежливо перебил его Дженкинс. — Ваша жена рассказывала нам.
Посмотрев на Джона, Элис кивнула. Глаза у нее были грустные.
— Ваши друзья Остерманы, — выдающиеся люди, — продолжил Дженкинс. — Миссис Остерман увидела, что ее муж хочет… что он должен выбраться наружу помочь вам. Он не мог оставаться на месте и смотреть, как вас убивают… Они очень дороги друг другу. Но она позволила рискнуть жизнью ради вас.
Джон Таннер прикрыл глаза.
— Так что не ломайте голову над этим, — сказал Дженкинс.
Глянув на Дженкинса, Таннер все понял.
Грувер встал. Это послужило сигналом для Дженкинса, который тоже поднялся:
— Мы уходим. Нам бы не хотелось утомлять вас больше. У нас еще будет много времени. Мы обязаны вам… О, кстати. Это принадлежит вам, — Грувер достал из кармана конверт.
— Что это?
— Заявление, которое вы подписали для Фассета. Ваше соглашение относительно «Омеги». Можете верить мне на слово, все данные похоронены в архивах. Затеряны среди миллионов бумаг.
— Понимаю… И последнее, — Таннер помолчал, боясь своего вопроса.
— Что именно?
— Кто из них звонил вам? Кто из них сказал вам о вокзале на Ласситер-роуд?
— Они сделали это вдвоем. Встретившись, решили позвонить в полицию.
— Вот так просто взяли и решили?
— В этом-то и заключается ирония судьбы, мистер Таннер, — сказал Грувер. — Сделай они раньше то, что от них требовалось, ничего бы этого не произошло. Но только прошлым вечером они наконец решили встретиться и выложить друг другу всю правду.
Сэддл-Уолли полнился слухами, которые шепотом передавались из уст в уста. В полумраке паба люди собирались небольшими группками и тихо беседовали между собой. В клубе пары сидели вокруг бассейна, вполголоса переговариваясь о странных слухах, циркулирующих вокруг: что Кардоне уехали в долгий отпуск, и никто не знает куда, а у его фирмы, кажется, крупные неприятности. Ричард Тремьян явно выпивает пуще прежнего, хотя и раньше он, бывало, не просыхал. О Тремьянах ходили и другие истории. Горничная от них ушла, и дом ничем не напоминал тот, каким был некогда. Цветники Вирджинии зарастали сорняками.
Но очень скоро разговоры иссякли. Сэддл-Уолли быстро восстановил свое привычное благодушие. Немного погодя никто уже не задавал вопросов ни о Тремьянах, ни о Кардоне. По сути дела, они никогда не принадлежали к сливкам местного общества. Их друзья вряд ли относились к числу тех, кого было бы желательно видеть в клубе. Интересоваться ими просто не имело смысла. Ведь вокруг столько дел. В летние месяцы Сэддл-Уолли представлял собой очаровательное место. И почему бы ему не быть таким в самом деле?
Спокойным, отгороженным от всего мира и безопасным.
«Разделять и убивать».
«Омега» одержала победу.
американский триллер 3
РОБЕРТ ЛАДЛЕМ
УИК-ЭНД С ОСТЕРМАНОМ
ДОНАЛЬД ГАМИЛЬТОН
ЧЕЛОВЕК ИЗ ТЕНИ
УНИСЕРВ МОСКВА
«ЛАЙМА» РИГА
1993
УДК 820 (73)-31
ББК 84.7 США
Американский триллер т. 3; Р. Ладлем Уик-Энд с Остерманом; пер. с англ. Д. Энниса; Д. Гамильтон Человек из тени; пер. с англ. С. Бординга / Сост. В. Старожилец; Оформл. Ф. Цетлина. — Москва УНИСЕРВ, Рига Лайма, 1993. — 400 с.
Р 4703010100-005 Подписное
М 829(09)-93
УДК 820(73)-31
ББК 84.7 США
ISBN 5-86035-001-5
ISBN 5-87066-006-8(t.3)
© Перевод. Оформление. Издательство «Лайма», 1993. Издательство «Унисерв», 1993.
Американский триллер — 3
Роберт Ладлем
УИК-ЭНД С ОСТЕРМАНОМ
Дональд Гамильтон
ЧЕЛОВЕК ИЗ ТЕНИ
Ответственный редактор В. Старожилец
Редактор И. Дижбит
Художник Ф. Цетлин
Корректор Л. Задорнова
Подписано к печати с готовых диапозитивов 30.10.92 Формат 84×108 1/32. Бум. газ. Гарнитура типа «Таймс» Печать высокая. Усл. печ. л. 21,0. Тираж 200 000 экз. Заказ 1783 С 005
109377. «Унисерв», Москва, 4-я Новокузнецкая, дом 11.
Многоотраслевая фирма «Лайма», LV-1012, Рига, ул. Дарзауглю, 2
Отпечатано с оригинал-макета на Тверском ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинате детской литературы им. 50-летия СССР Министерства печати и информации Российской Федерации. 170040, Тверь, проспект 50-летия Октября, 46