иной профессии, чем его отец, тот отдает его в обучение соответствующему мастеру. Если наблюдатель над каким-либо видом работ находит у подростка способности к иному ремеслу, он с согласия отца «переводит его в обучение к другому мастеру».
Профессиональное обучение Уинстэнли представлял себе по средневековому образцу. Подросток после окончания общеобязательной школы (срок обучения в ней не является, по-видимому, долгим) поступает в ученичество к мастеру и живет в его семье семь лет, постигая тайны профессии. Наблюдатель указывает юноше, склонному к иному делу, чем его отец, «в какой семье ему жить». Если отец слаб, болен или умрет раньше, чем поставит на ноги детей, наблюдатели «должны разместить детей по таким семьям, где они могли бы получить обучение в соответствии с законом республики».
По окончании обучения ремеслу молодой человек может жениться, завести свое хозяйство и стать самостоятельным мастером. Каждый ремесленник работает в своей мастерской и производит товары силами членов семьи, учеников и общественных слуг. Такие условия труда диктовала неразвитость мануфактурного производства в Англии.
Существует, считает Уинстэнли, пять отраслей трудовой и познавательной деятельности, по которым должно идти обучение. Первая из них — сельское хозяйство, обработка почвы, засевание, выращивание и сбор зерна. К этой отрасли примыкают ремесленные профессии: мукомолы, солодовщики, пекари, шорники, изготовители плугов и телег, канатные мастера, прядильщики и ткачи холста. Сюда же относится садоводство, искусство сажать, прививать и взращивать всякого рода плодовые деревья, подготавливать землю для посадки цветов, трав и овощей. Здесь трудятся врачи, хирурги, дистилляторы, составители лекарств, виноделы и маслоделы, лица, занимающиеся консервированием плодов и т. п.
Вторая отрасль знаний — это минералогия, изучение земных недр с целью добычи золота, серебра, меди, железа, олова, свинца, каменного угля, селитры, квасцов и других полезных ископаемых. В этой отрасли работают рудокопы, химики, изготовители пороха, каменщики, кузнецы.
Третья отрасль — скотоводство. Здесь можно научиться, как выращивать и кормить дойных коров, волов и лошадей, как управлять ими и как выделывать соответствующую продукцию. Сюда примыкают ремесла кожевников, шапочников, сапожников, перчаточников, прядильщиков шерсти, суконщиков, портных, красильщиков.
Особую, четвертую отрасль хозяйства составляет лесоводство — посадка и выращивание леса, в том числе строевого, сведение его, распилка и подготовка для строительства домов и кораблей. Здесь изучают тайны природы и ремесла плотники, столяры, изготовители рабочих орудий. музыкальных инструментов.
Пятый источник познания — «это наблюдение над восходом и закатом солнца, луны и небесных явлений, движениями прилива, изучение моря и его различных влияний, сил и воздействий на физическую природу человека и животных». Здесь можно изучать астрологию, астрономию, навигацию, движение ветров, изменения погоды и т. п.
Таковы взгляды Уинстэнли па практические источники знаний. Они имеют одну особенность: ремесло он ставит в положение, подчиненное сельскому хозяйству. Как общественная собственность на землю для него — основа свободного и справедливого строя, так и сельское хозяйство, работа на земле — основа всякого общественного производства, всяких полезных навыков и знаний.
К традиционному книжному обучению, которое приобретается чтением или зазубриванием слов учителя, Уинстэнли относится отрицательно. Такое обучение, пишет он, «ведет к праздной жизни, в нем нет ничего доброго». Это оно создало бездельников лордов, и духовенство, и юристов, живущих за счет работы других людей.
Мальчики и девочки воспитываются раздельно. Верный средневековым традициям, Уинстэнли отводит мальчикам производительный активный труд, девочек же обучают шитью, вязанью, прядению льна и шерсти, музыке и другим более легким занятиям.
Особое поощрение получают молодые люди, сделавшие какое-либо изобретение или усовершенствование; наблюдатели должны заботиться о том, «чтобы дух познания получил полное развитие в человеке для изучения тайн во всяком искусстве». Уинстэнли убежден, что когда люди будут обеспечены всем необходимым, «ум их созреет и будет готов углубиться в тайны творения… ибо страх перед нуждой и забота об уплате ренты помешали появиться на свет многим редким изобретениям».
Так будет достигнута важнейшая задача воспитания и вместе с нею — истинная республиканская справедливость и свобода, которая «заключается в том, чтобы поступать по отношению к другому так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». И будет исполнен христианский закон: любить не только ближних, но и врагов своих, и довольствоваться тем, что имеешь пищу и одежду. Когда говорят об удовлетворении человеческих потребностей при совершенном строе, часто забывают о мере. Но чувство меры также надо воспитывать в человеке с самого начала его жизни. Удовлетворение человеческих потребностей не имеет ничего общего с алчным стремлением к стяжательству. Уинстэнли понимал это и выразил с предельной ясностью: «Имея же пищу и одежду, жилище и приятное общество себе подобных, чего еще может желать человек в дни своего пути земного? В действительности алчные, высокомерные и скотоподобные люди желают большего либо чтобы любоваться своим достоянием, либо чтобы расточить и расхитить его по своей прихоти, тогда как другие братья будут жить в нужде… Но законы и верные должностные лица свободной республики станут регулировать неразумные действия подобных лиц».
И в самом деле, ниже, в своде законов, есть пункт, согласно которому тот, кто берет в магазинах больше товаров, чем нужно для прокормления его семьи, и в чьем доме происходит порча продуктов, подлежит наказанию. После третьего замечания его обращают в слугу на двенадцать месяцев, «дабы он знал, что значит добывать питание».
Принципы воспитания, которые предлагает Уинстэнли, поразительно современны. Образование в его республике — всеобщее, равное, обязательное; вместе с тем каждый свободен в выборе профессии. В учениках поощряется активность, трудолюбие, стремление к опытному постижению знаний. Обучение ведется непосредственно на поле или в ремесленной мастерской: подлинным источником полезных знаний и прогресса науки он считает производительный труд.
СВОД ЗАКОНОВ
оследняя, шестая глава трактата посвящена законодательству. Краткие, известные и понятные всем законы — вот чего требовали тысячи граждан в многочисленных петициях, ремонстрациях и проектах. Уинстэнли намечает ряд общих принципов права свободной республики.
Закон в его понимании носит двоякий характер. Один, «божеский» закон, — это завет мира и разума; он пребывает внутри человека, взвешивает и предвидит результаты его поступков, предостерегает его от излишеств и пороков. Этот закон называется «светом в человеке», «разумной силой» или «законом рассудка». Его победа — это победа высшего начала над низменным, плотским. Но не этот этический закон составляет основное содержание последней главы. Уинстэнли занят здесь рассмотрением «внешнего закона» — закона справедливости в социальных и политических отношениях между людьми.
Подчиненность, иерархия и дисциплина в обществе необходимы. Если их уничтожить, писал великий Шекспир, —
Комом грязи станет шар земной,
Над слабым сильный будет господином,
И сын замучит дряхлого отца;
Насилье станет правом, и добро
И зло свои утратят имена;
Из спора их рождалось правосудье, —
Его не будет: сила станет всем
И в волю перейдет, а после в алчность;
И алчность — рыщущий всемирный волк,
Поддержанный и силою, и волей,
Мир, как добычу, поглотив, пожрет
И сам себя.
Вместе со множеством других современников Уинстэнли настаивает на том, что республика нуждается в немногочисленных, кратких и выразительных законах. Они должны быть составлены на простом английском языке и доведены до сведения всех жителей страны. «Должны существовать, — пишет он, — подходящие законы для каждого случая и почти что для каждого действия, производимого людьми».
Сословие же юристов не нужно вообще — оно только запутывает дело и разоряет народ; достаточно того, чтобы законы часто, не менее четырех раз в год, прочитывались в каждом приходе общественными проповедниками. Никто не должен применять закон за деньги или иное вознаграждение; тот, кто осмелится это сделать, «умрет смертью изменника республике».
Обвинение против человека выносится лишь в том случае, если он изобличен двумя или тремя свидетелями или собственным признанием. Обвиняемый и обвинитель являются перед судьей или миротворцем лицом к лицу, и обе стороны внимательно выслушиваются. Судья и прочие должностные лица во всех своих действиях должны строго придерживаться закона, иначе их устраняют с должности.
Составляя эти ясные, как ему казалось, краткие и справедливые законы, Уинстэнли обращался к самому древнему, испытанному веками источнику. Вслед за многими своими современниками он полагал, что образцом истинной республики должна служить республика древнего Израиля, а примером законодательства — скрижали Моисея. Их он противопоставлял господствующему в европейском мире тех времен римскому праву. И, словно забывая то разъяснение к Моисееву закону, которое давалось в Нагорной проповеди, он списывал с Ветхого завета простые жесткие правила: «Тот, кто ударит своего соседа, сам получит от палача удар за удар и утратит око за око, зуб за зуб, член за член, жизнь за жизнь». Ударивший должностное лицо приговаривается, кроме того, на год к принудительным работам. Клеветник или оскорбитель в первый раз получает словесный выговор; при вторичном уличении его наказывают кнутом; при третьем — приговаривают к принудительным работам. Такому же наказанию подвергается всякий, кто желает «господствовать, как лорд, над своим братом».