В начале декабря 1905 года Бальфур подал в отставку. Пришедшие к власти либералы под руководством Генри Кэмпбелла-Баннермана (1836–1908) объявили всеобщие выборы. Новым избирательным округом, от которого новоиспеченный член Либеральной партии Уинстон Черчилль решил выставить свою кандидатуру, стал Северо-Западный Манчестер. Его оппонентом выступил консерватор Уильям Джойнсон-Хикс (1865–1932), с которым он в дальнейшем будет пять лет работать в правительстве Болдуина. Сейчас Черчилль победил, набрав 5639 голосов против 4398 — у своего оппонента. Новые выборы привели к сокрушительному поражению Консервативной партии, которая сократила свое присутствие в парламенте с 402 до 156 мест. «Не называйте ее партией, расположенной напротив, называйте ее партией в том углу», — саркастически комментировал Черчилль произошедшие в составе парламента изменения[72].
Для либералов выборы, напротив, прошли успешно, они получили абсолютное большинство — последний раз в своей истории. Руководство решило отметить молодого политика и предложило ему должность финансового секретаря Казначейства (заместителя министров финансов). Но он отказался. Его непосредственным руководителем должен был стать звезда Либеральной партии Герберт Асквит. Черчилль не хотел находиться в его тени. Он жаждал самостоятельности, поэтому попросился на аналогичную позицию в более близкое и понятное ему Министерство по делам колоний. Учитывая, что государственный секретарь по делам колоний — Виктор Брюс 9-й граф Элгин (1849–1917) — заседал в Палате лордов, перед Черчиллем открывались дополнительные возможности представлять ведомство в Палате общин. Официальное назначение на пост заместителя министра состоялось 13 декабря 1905 года. Черчиллю исполнился всего 31 год, а он уже вступил на ступеньку лестницы, ведущей в большую политику.
Либеральный политик
Одним из первых решений Черчилля на первой должности стало назначение личного секретаря. Его выбор пал на Эдуарда Говарда Марша (1872–1953), который числился в департаменте Восточной Африки, а до этого работал помощником личного секретаря Дж. Чемберлена. Марш побаивался Черчилля, поэтому скептично отнесся к поступившему предложению. Он поделился своими сомнениями с близко знавшими политика людьми, которые вселили в него уверенность, дав очень точную характеристику нашему герою: «Первый раз, когда встречаете Уинстона, вы замечаете все его недостатки, но затем, в течение всей оставшейся жизни, вы будете открывать его достоинства». Марш принял предложение.
Эпизод с Маршем демонстрирует два важных качества Черчилля. Первое, у него было чутье на таланты. Марш отличался прекрасным знанием и искренней любовью к английскому языку. Он выступит редактором пятитомной антологии «Георгианские поэты», будет переводить произведения Горация и Лафонтена. Для пишущего Черчилля иметь рядом такого человека стало бесценным подспорьем. Он называл своего секретаря образчиком «здравого смысла и хорошего английского», считая, что по его «корректурам можно изучать язык». Второе, Черчилль умел дружить. Его сотрудничество с Маршем продлится почти полвека и прервется лишь с кончиной последнего. На протяжении следующих 25 лет Марш будет сопровождать Черчилля во всех девяти министерствах и ведомствах, где ему предстоит работать[73].
У Марша было много друзей среди творческой интеллигенции, с которыми он познакомил своего босса. Например, с поэтами Рупертом Бруком (1887–1915) и Зигфридом Сассуном (1886–1967). Джек советовал брату быть осторожным при общении с Сассуном, вдруг он напишет о нем что-нибудь критическое, на что Черчилль ответил: «Я ничуть не боюсь Зигфрида Сассуна, он человек думающий, а я боюсь только тех, кто не умеет думать». Но и без Марша новая звезда Либеральной партии пользовался популярностью и к нему тянулись многие знаменитости. Так, у него захотел взять интервью автор «Дракулы» Брэм Стокер (1847–1912). Черчилль согласился, рассказав не только о творческих планах, но и поделившись своим секретом успеха — жизнь должна быть гармоничной, «когда ваша работа приносит вам удовольствие, и наоборот». «Большинство людей работают большую часть дня, после чего, если не слишком устали, предаются развлечениям, — объяснял он. — Но малочисленные счастливчики испытывают интерес и удовольствие не от чередования дела и часов досуга, а от самой работы». «Не обязательно делать то, что вы любите, главное — любить то, что вы делаете» — станет его девизом[74].
Из других кудесников слова Черчилль общался с Артуром Конан Дойлом. Создатель Шерлока Холмса обратил внимание на потомка Мальборо еще во время Англо-бурской войны. В своей истории этого конфликта он не только приводит эпизод с нападением на бронепоезд и пленением Черчилля, отмечая «благородное поведение» военкора, но и ссылается на его точку зрения в описании битвы у Спион-Копа, замечая, что «здравость суждений мистера Уинстона Черчилля не раз проявилась во время войны». Черчилль найдет в ищущем, думающем, действующем Дойле родную душу, обсуждая с ним различные технические новинки и предложения. «Меня переполняют множество новых идей, — признается он писателю. — Где бы только найти столько власти, чтобы претворить их в жизнь». Дойл уважал Черчилля за напор, воображение и смелость, которые заметно выделяли его на фоне чопорных, правильных и скучных коллег. Но еще больше он ценил его как писателя, отмечая в конце своей жизни, что «Уинстон Черчилль обладает самым выдающимся прозаическим стилем среди современников», и называя его «величайшим из ныне живущих мастеров английской прозы»[75].
Менее прямолинейно, но более насыщенно сложились у Черчилля отношения с Бернардом Шоу (1856–1950) и Гербертом Уэллсом. Они чаще встречались, обсуждая совместные планы и политическую обстановку. Черчилль восхищался их литературным талантом, гордясь, например, тем, что прочитал все произведения Уэллса и смог бы даже сдать по ним экзамен. Идеи фантаста вдохновили его на увлечение авиацией и подвигли на создание нового вида бронемашин, известных впоследствии как танк. Но в отношении политических взглядов они расходились. Черчилль осуждал их увлечение социалистическими идеями, о чем открыто писал в своих эссе, посвященных этим видным представителям литературного небосклона. Они также в долгу не остались. Уэллс, например, в романе 1923 года «Люди как боги» дал ироничный портрет Черчилля в образе военного министра Руперта Кэтскилла — «решительного рыжеватого человека в сером цилиндре с черной лентой, прославленном карикатуристами», героя с «маленькой наполеоновской фигурой, склонного к авантюрам», «страдающего избытком воображения» и «считающего, что несуществующее может существовать»[76].
Помимо именитых знакомств Черчилль также стал прирастать друзьями. В его жизни будет не так много настоящих друзей, которые могли общаться с ним на равных. Одного из них звали Фредерик Эдвин Смит (1872–1930). В 1906 году он был избран в парламент. Несмотря на принадлежность Смита Консервативной партии, Черчилль быстро сошелся с новоиспеченным депутатом, плененный силой его интеллекта, ораторским мастерством, широтой взглядов, разнообразием увлечений, а также бойцовскими качествами, граничащими с задиристостью. Ф. Э. Смит был колким и острым на язык, и именно ему принадлежат два высказывания, которые по ошибке прочно закрепились за Черчиллем. Один — ответ Марго Асквит (1864–1945) на ее восклицание:
— Если бы вы были моим мужем, я бы подлила вам в кофе яд!
— Если бы я был вашим мужем, я бы этот яд выпил.
Второе — знаменитая фраза: «Я легко довольствуюсь самым лучшим».
Черчилль называл дружбу с Ф. Э. Смитом «одним из моих самых ценных приобретений», добавляя, что «удовольствия и знания, которые я черпал из бесед с ним, были высочайшего уровня». Когда нашего героя не примут в «Клуб», основанный в 1764 году Джошуа Рейнольдсом (1723–1792) и Самюэлем Джонсоном (1709–1784), он создаст с Ф. Э. Смитом «Другой клуб», в котором не было места партийным разногласиям, в нем ценились юмор, мудрость, азарт, профессионализм и человечность. Со временем приглашение стать членом «Другого клуба» превратится в знак особой приближенности к Черчиллю, который будет до глубокой старости председательствовать на его заседаниях, проходивших в отдельном зале Pinafore Room роскошного отеля Savoy раз в две недели во время парламентских сессий[77].
Должность заместителя министра по делам колоний хотя и была крупным достижением, рассматривалась Черчиллем лишь как трамплин для дальнейшего карьерного роста. Тем более что он был у руководства партии на хорошем счету — молодой, красноречивый, активный, популярный. Свидетельством хорошего отношения стало его назначение в 1907 году в Тайный совет, отныне рядом с его фамилией помимо аббревиатуры M. P. (Member of Parliament — член парламента) добавились литеры — P. C. (Privy Councilor — член Тайного совета), а в Палате общин к нему теперь должны были обращаться «достопочтенный джентльмен».
Когда в декабре 1905 года Кэмпбелл-Баннерман возглавил правительство, он стал самым пожилым политиком, занявшим пост премьер-министра в XX веке. Подобное отличие не принесло ему удачи. Его состояние оставляло желать лучшего, и в начале апреля 1908 года он принял решение о добровольной отставке. Меньше чем через три недели он скончается, даже не успев покинуть резиденцию на Даунинг-стрит, чем установит еще один рекорд — он стал единственным премьер-министром там скончавшимся. Правительство возглавил Герберт Асквит. Сформированный им Кабинет станет одним из самых ярких и талантливых в британской истории прошлого века. В Казначейство с большими планами социальных преобразований придет Дэвид Ллойд Джордж (1863–1945), за внешнюю политику будет отвечать осторожный и дальновидный Эдуард Грей (1862–1933), военное ведомство возглавит Ричард Халдейн (1856–1928), в свободное время переводивший Артура Шопенгауэра, а на новом посту запомнившийся созданием Имперского генерального штаба. Найдется место и для Черчилля, которого назначат председателем Совета по торговле (министром торговли).