Издатели начали активно эксплуатировать события на Дальнем Востоке для увеличения своих тиражей на Западе. Для публикации фрагментов «Поворота судьбы» стали специально подбираться броские заголовки, обыгрывающие темы сдерживания атомной бомбой, укрепления англо-американского союза и сложностей в отношениях с СССР. Например: «Как начались наши проблемы с русскими» или «Лицом к лицу со Сталиным».
Претенциозность выбранного подхода особенно заметна в последней упомянутой публикации, сопровождаемой следующим подзаголовком: «Мистер Черчилль отправляется в Гайд-парк для обсуждения будущего атомной бомбы, а затем едет в Москву, где получит урок о том, как русские ведут дела с Западом». Во-первых, о самом атомном проекте было сказано только в начале, и совершенно не то, что написано у Черчилля в книге. Если внимательно читать «Поворот судьбы», то в результате встречи с Рузвельтом в июне 1942 года[46] было принято решение объединить усилия в создании ядерного оружия и начать взаимодействие в этом вопросе в формате равноправного партнерства. Из публикации же в Life, отредактированной умелой рукой, следовал совершенно иной вывод — после беседы двух лидеров антигитлеровской коалиции было принято решение, что США будут развивать атомный проект в одиночестве, не привлекая для этого атлантического союзника. Нетрудно догадаться, что монополия в разработке означала и монополию на право использования. И такого сценария никто не исключал. Особенно после заявлений в конце ноября 1950 года Гарри Трумэна, что политическим и военным руководством страны «активно рассматривается» вопрос применения атомной бомбы в Корейской войне. Что касается визита в Москву и «уроке», который якобы получил Черчилль, то здесь речь шла о первом посещении британского премьера СССР в августе 1942 года. Обсуждения на высшем уровне действительно не отличались сердечностью. Но и откуда ей было взяться у советского руководства, когда Черчилль приехал сообщить Сталину, что открытие второго фронта откладывается.
В Houghton Mifflin Со. также решили не отставать от СМИ и по мере возможности обратить ажиотаж событий в Корее в свою пользу. В издательстве сочли удачным использовать в оформлении книги фотографию Черчилля с лидером СССР, сделанную во время упомянутого визита в Москву в августе 1942 года. Лафлин нашел фотокадр, где оба политика улыбаются, глядя друг на друга. Но Черчилль счел его неуместным, предложив другой, «мрачный и несчастный» ракурс.
В Британии «Поворот судьбы» появился 5 августа 1951 года, спустя восемь месяцев после выхода американского собрата. Первый тираж составил двести семьдесят пять тысяч экземпляров. Столь длительный перерыв был совсем не тем, чего хотели в Cassell&Со. Ltd., но многочисленные проблемы с типографией, бумагой, а также непрекращающийся поток авторских правок не позволили завершить проект раньше. Правда, Флауэр, переживший за восемь месяцев подготовки книги к печати множество неприятных минут, не отчаивался. Он и эту задержку смог обратить в свою пользу, заметив, что взятый его американскими коллегами темп, с изданием двух томов в течение одного года, не столько улучшает продажи, сколько увеличивает усталость читателей от произведения. Единственное, в чем Флауэр упустил момент, так это в увязке описываемых в книге событий с текущей ситуацией. К середине 1951 года после взаимных провалов и успехов обоих противников ситуация в Корее стабилизировалось. Началась позиционная война, не самый интересный пример для аналогий с событиями девятилетней давности[12].
Четвертый том отличался от своих предшественников не только значительным перерывом между изданиями по обе стороны Атлантики. Изменения коснулись списка благодарностей. Помимо стандартной признательности членам «Синдиката»: Исмею, Дикину, Аллену, Паунэллу, Маршу и Вуду, а также привычного упоминания о правах Короны на цитируемые документы правительства Его Величества, было сделано два дополнения. Одно вполне ожидаемое — благодарность Фонду Франклина Рузвельта, а также другим лицам, разрешившим использовать корреспонденцию в новой книге. В новом томе действительно стали появляться ответные послания, так что критика первых трех томов на этот счет не прошла бесследно.
Второе дополнение — значительно интереснее. Черчилль воздал должное контр-адмиралу Сэмюелю Элиоту Морисону (1887–1976), автору пятнадцатитомной «Истории военно-морских операций США в годы Второй мировой войны» и обладателю многочисленных наград, в том числе двух Пулитцеровских премий и почетных докторских степеней одиннадцати университетов (среди них Гарвардский, Йельский, Колумбийский и Оксфордский). Упоминание имени Морисона сопровождалось следующей припиской: «сочинения которого о военно-морских операциях дают четкое представление о действиях флота США»[13].
Авторитет Морисона не вызывает сомнения, но почему именно его труды были выделены Черчиллем? Причиной стала одна неблаговидная история, произошедшая во время написания «Поворота судьбы». В процессе подготовки материалов о ключевых эпизодах на тихоокеанском театре военных действий: сражение в Коралловом море (май 1942 года) и битва у атолла Мидуэй (июнь 1942 года) Гордон Аллен обратился к фундаментальному труду Морисона. Фрагмент «Поворота судьбы», описывающий войну в Тихом океане, был напечатан 17 октября 1950 года в New York Times. Когда Морисон ознакомился с публикацией, ему не составило труда определить первоисточник — четвертый том собственной «Истории». В связи с тем, что весь текст был изложен своими словами, Морисон не мог предъявить претензии в прямом заимствовании. Но тот факт, что, несмотря на активное использование его труда, о нем самом и о проделанной им работе не было сказано ни слова, вызвал у него недовольство, о котором он сообщил своему адвокату Бруксу Беку. Бек тут же связался с издательством Houghton Mifflin Со., потребовав упоминания имени Морисона в благодарностях.
До публикации четвертого тома в книжном формате оставался всего месяц. В срочном порядке Лафлин связался с Черчиллем, сообщив о произошедшем инциденте. До этого автор практически не ссылался во «Второй мировой войне» на труды других историков. Хотя тот же Аллен не раз обращал внимание на необходимость упоминания в книге имени американского контр-адмирала, но Черчилль пропускал эти заявления мимо ушей. Теперь, когда ситуация могла быть предана огласке и грозила обернуться скандалом, ничего не оставалось, как смягчить свою позицию и сделать дополнительную вставку в подготовленную к изданию рукопись. «Я очень благодарен вам за вашу щедрую признательность», — написал Морисон Черчиллю после выхода четвертого тома[14].
«Поворот судьбы» привлек к себе большое внимание критиков, мнения которых по обе стороны Атлантики разделились. Оно и понятно, если учесть, что в разных странах произведение появилось в разное время, на фоне разных политических событий и военных страстей. Американские рецензенты уделили большое внимание разбору персональной дипломатии британского политика и его встречам с другими главами антигитлеровской коалиции. «В свете сегодняшних событий в книге нет более интересного момента, чем описание встречи мистера Черчилля со Сталиным», — писал журналист Дрю Миддлтон (1914–1990) в одном из ноябрьских номеров New York Times.
В целом, рецензенты признавали, что с литературной точки зрения новый том превосходит вышедший ранее. По их мнению, автор не только смог в увлекательной форме описать различные технические детали, но и сумел обеспечить единство изложения в эпизодах, которые одновременно происходили на разных театрах военных действий. Рецензенты также не смогли избежать искушения, чтобы обыграть в своих комментариях название тома, показав «неотъемлемый драматический контраст» повествования с переходом от поражений к победам. Американскими журналистами четвертый том был назван «одним из главных произведений нашего времени», приближением к настоящему историческому повествованию, давно ожидаемому читателями.
Отдельное место среди многочисленных рецензий занимает разбор тома известным радиожурналистом Эдвардом Роско Мэроу (1908–1965). По его мнению, никому, кроме Черчилля, еще «не удавалось описать исторические события подобного масштаба», одновременно принимая в них ключевое участие. Придут другие историки, которые получат полный доступ к архивам и, возможно, оспорят трактовки знаменитого автора, но «и они останутся заложниками его опыта». На страницах новой книги, говорит Мэроу, Черчилль предстает «несравненным рассказчиком, первоклассным дипломатом» и прирожденным полководцем.
В Британии тоже не было недостатка в хвалебных отзывах. Четвертому тому не просто была дана более высокая оценка, чем предыдущему, — его возвели на пьедестал среди всей серии. Так же как в Америке, «Поворот судьбы» назвали «главным литературно-историческим сочинением современности», а для признания выдающихся достижений автора цитировали обращение Рузвельта к Черчиллю (январь 1942 года): «Настоящее наслаждение жить с вами в одном десятилетии». Многие читатели «переживали такое же восторженное состояние, переворачивая страницы этой в высшей степени живописной и откровенной биографии», — распевали достоинства новой книги журналисты.
В отличие от американских коллег, британские рецензенты не стали акцентировать внимание на взаимосвязи с событиями в Корее. Кроме того, не все отзывы были положительны. Некоторые выступили с критическим разбором, например, такой была вышедшая в Listener в начале августа 1951 года рецензия известного военного историка и теоретика Бэзила Генри Лиддела Гарта (1895–1970). По мнению Лиддела Гарта, автор проявил несправедливое отношение к двум военачальникам: генералам Арчибальду Уэйвеллу и Клоду Окинлеку, которых он отстранил от средневосточного командования. Одновременно с вопросами назначения и отношения к генералам авторитетный исследователь также осудил защищаемую автором концепцию «безоговорочной капитуляции». Лиддел Гарт полагал, что своим стремлением к «безоговорочной капитуляции» британский премьер загнал страну, «поставив ее в зависимость от Америки».