Он хотел сказать, что этого достаточно. Неважно, умно или нет заранее подозревать всех вокруг, боясь быть обманутым трусами, но его брату это не подходило. Он совсем не такой человек.
– …что вы воспользовались нашим доверием! Вы ведь с самого начала подошли к нам, намереваясь так поступить, да? И убийство тех, кто на нас напал, тоже было уловкой, да? Может быть, вы даже не убили их по-настоящему! Честь вам неведома! Вы не воины, а проходимцы!
Слова вырывались сразу же, как только приходили на ум. На самом деле, проблемой было то, что о словах, которые должны последовать дальше, он подробно не задумывался. Но если у Ромавака есть талант мгновенно убить двадцать врагов из арбалета, почему он не может использовать его здесь? Ведь тогда все и правда завершилось, не успели они глазом моргнуть!
– Да у тебя, мальца, еще молоко на губах не обсохло…
Замешательство Ромавака было заметно любому. Когда Яника, стоявшая рядом, ударила его по руке, он отступил назад и свирепо сверкнул глазами.
Тогда Борис почувствовал, что кто-то внимательно наблюдает за ним. Но, когда он повернул голову, взгляд этого наблюдателя быстро исчез среди наемников. Зато Борис увидел, что командир Тераки тоже смотрит на него. Он казался не таким, как издалека. Наемники, стоящие густо, как деревья, выглядели устрашающими, но по-настоящему ужасным было лицо командира Тераки. Когда Борис проследил за впалым ножевым шрамом, тянущимся от уголка его левого глаза через висок, он понял: у того не было уха. А большие и подвижные глазные яблоки, как бы вставленные в широкие разрезы глаз, будто позволяли заглянуть внутрь до самого затылка, стоило им двинуться.
Этими глазами Тераки смерил Бориса, а затем взглянул на Евгнена. Невозможно было даже предположить, о чем он думает. По крайней мере, до тех пор, пока он не произнес кое-что неожиданное:
– Похоже, у вас разные мнения.
Яника, почуяв неладное, закричала:
– О чем это ты? Быстро делай свое дело! Мы заняты и уже должны идти! Сейчас же давай деньги!
Командир Тераки медленно скрестил руки на груди:
– Еще раз сразитесь друг с другом и пусть один из вас продаст другого. Победители получат деньги, а проигравших заберем мы.
– Что ты сказал?
Пока Яника возмущалась и не понимала, что предпринять, Евгнен быстро оценил ситуацию. Он не знал намерений сурового лидера наемников, но тот определенно встал на их сторону. Не было никакой гарантии, что доброжелательность командира продлится долго, поэтому лучше всего принять ее как можно скорее.
Евгнен тут же отступил на шаг назад и принял стойку, чтобы начать бой. Несмотря на всю ненависть, он был не из тех, кто первым нападает на неподготовленного противника. Но сможет ли он одолеть Янику?
– Черт возьми, если я передам тебе трупы, не смей меня винить!
Яника, яростно вскрикнув, собиралась было вытащить Уинтерер из-за спины, но передумала и выхватила меч, висевший у нее на поясе. Она тоже не была дурой: покажи она хороший меч – он тут же окажется в руках командира Тераки.
Два человека схлестнулись, не сказав ни слова о начале боя.
Борис все оценил: меч Яники двигался быстро, за ним трудно было уследить, а еще увидел, что Евгнен с трудом отразил первый удар. Но не второй. В мгновение ока меч Яники ударил Евгнена в правое плечо, прошелся вскользь по шее и подбородку, нанеся раны, и угодил точно в правое запястье. Яника искусно отступила на мгновение, а затем ее глаза сверкнули, и она снова бросилась в атаку, подобно буре.
Евгнен потерял немало крови, но раны оказались не смертельными, однако этого было достаточно, чтобы сломить его дух. Сам того не ведая, Евгнен начал больше внимания уделять защите, чем атаке. На губах Яники появилась легкая улыбка, словно она была уверена, что может вертеть им, как ей вздумается.
Борис сжал кулаки, лицо его побледнело, и он не находил себе места от беспокойства. Он снова почувствовал незнакомый взгляд – и это казалось невероятным для положения, в котором он пребывал. Борис так и не смог осознать, что это его дар. В тот момент, когда он бессознательно повернул голову в поисках этого взгляда, его брата настиг кризис. Из груди Бориса сам собой вырвался крик:
– А!
Когда меч Яники направился к шее Евгнена, он понял, что его защита рухнула. На таком расстоянии от меча не было толку. Даже рукой прикрываться было поздно. Это конец?
Евгнен, словно о чем-то подумав, отклонился назад и подпрыгнул. Конечно, этим избежать атаки не вышло. Вместо шеи меч Яники пронзил его грудь.
– А!
Яника вздрогнула и застыла на месте. Тогда Евгнен соскользнул с меча, который, казалось, впился ему в грудь, и схватил Янику. Борис и даже наемники удивились.
– Эй!
Яника не смогла освободиться сразу. В руке Евгнена за ее спиной был меч, который он забрал у Иоахима. Однако Евгнен выпустил его и схватился за рукоять Уинтерера, закрепленного на спине Яники. Поскольку он стоял спиной к наемникам, все, что они смогли увидеть, – это падающий на землю меч. На первый взгляд это выглядело так, будто Евгнен не вынес раны и уронил оружие. Но Яника знала правду.
– Ыкх…
Уинтерер, хотя еще даже не покинул ножны, извергал мощные потоки холодного воздуха, лишая Янику возможности пошевелиться. Она, несомненно, совершила всего одну ошибку: Яника не знала, что под одеждой Евгнена надет Сноугард. Комплект Уинтерботтом, который ненадолго разделили, высвободил невероятную силу в тот миг, когда вернулся в руки одного человека. Евгнен забрал Уинтерер вместе с ножнами и толкнул Янику так, что она упала на месте, словно превратившись в каменную статую.
Дыхание Евгнена стало прерывистым. Борис не сводил глаз с брата и, как только тот отпустил Янику, сразу же бросился к нему.
Это случилось тогда.
– Хм.
Командир Тераки слегка щелкнул языком, и в то же время перед глазами братьев мелькнуло что-то похожее на стрелы с белым оперением. Прежде чем их остаточное изображение перед глазами успело исчезнуть, раздался крик:
– У, у-акх!
Голос принадлежал Ромаваку. Тблько тогда братья обернулись и поняли, что он уже приготовил арбалет и собирался выстрелить. Но его руки дрожали, словно парализованные.
Потребовалось некоторое время, чтобы различить в темноте три маленьких кинжала, впившихся в руки Ромавака. Когда братья обернулись снова, то рядом с командиром Тераки заметили девочку, которую раньше не видели. Между пальцев она держала еще три кинжала – точно таких же, как те, что пронзили руки Ромавака. Евгнен не верил своим глазам. Такие точные навыки у девочки, которой на вид было не больше десяти лет?
Командир Тераки позвал ее:
– Ная.
Девочка по имени Ная ничего не ответила, опустила глаза, а затем устремила пристальный взгляд на Бориса. Интуиция подсказала: перед ним стоит обладательница тех самых глаз, наблюдавших за ним до сих пор.
Длинные, заплетенные в косу серебряные волосы девочки бросались в глаза даже в темноте. На голове у нее было нечто, сделанное из длинного куска ткани, похожее на тюрбан. В Рекордабле такой головной убор носили лишь служители определенной религии. Фиолетовый, выцветший, он странным образом сочетался с ясными фиолетовыми глазами девочки.
– Схватите этих двоих.
Как только командир Тераки отдал приказ, одни наемники взяли Янику, которая была не в силах шевельнуться, за руку и подняли ее, а другие подошли к Ромаваку. Тэт, не желая сдаваться, дрожащими руками поднял арбалет и прицелился в них. Он также издал искаженный злобой крик:
– Разве так можно?! Как ты мог бросить нас, верных партнеров, с которыми так долго торговал, и встать на сторону этих молокососов, которые еще и взялись неизвестно откуда?! Я думал, ты умеешь оценивать ситуацию, а ты оказался настоящим профаном! У тебя что, вдруг материнский инстинкт взыграл?! Тьфу, грязные вы ублюдки! Тьфу, тьфу!
В это время Евгнен, продолжая тяжело дышать, сказал медленно, но четко:
– Ты… ху-ух, хух, похоже, считаешь материнство какой-то чепухой, ха-а… Смог бы ты прийти к собственной матери и так же гордо заявить, что ты худший в мире человек? Ты даже хуже букашки… Лучше тебе не встречаться со своей матерью, пока ты еще жив.
Лицо Ромавака исказила ужасная гримаса. Впервые он не мог убить того, кто его так оскорбил. Яника, в которую он так верил, сейчас была бесполезна – неважно, жива она или мертва. Если последовать за орденом наемников в таком состоянии, неизвестно, когда они смогут сбежать. Однако… Черт! Нет ведь способа отделаться от них!
В этот миг вперед вышла девочка с заплетенными в косы серебряными волосами. Она прошла мимо Бориса и Евгнена и направилась к Ромаваку. Походка девочки была легкой, но полной такого достоинства, что, несмотря на маленькую фигурку и юное личико, встать у нее на пути было сложно. Один из наемников, окруживших Ромавака, повернулся к ней и сказал:
– Наятрей, тебе нет нужды вмешиваться.
Девочка не ответила. Ее маленькие губы были плотно сжаты.
Вдруг она рывком вскочила, сделала два шага вперед и, быстро повернувшись, сменила направление. Затем мгновенно развернулась и приблизилась так же быстро, как брошенные ею кинжалы. За следующими движениями уследить оказалось невозможно. Ее руки будто вытянулись, а заплетенные косы, словно в танце, рассекли тьму. Это не была атакующая техника. Ромавак растерялся, но не закричал и не упал.
Тук-тук.
В какой-то момент Наятрей приземлилась в направлении, противоположном тому, в котором прыгнула, и застыла, преклонив одно колено и закрыв лицо левой рукой, как будто в позе танцовщицы. Так мог сделать лишь тот, кто изучал подобные движения с момента, как начал ходить.
Что же произошло? Борис осознал ситуацию лишь тогда, когда взглянул на Ромавака. Из его рук исчез арбалет, а также три воткнутых в них кинжала. Девочка была искусным мастером отнимать оружие голыми руками. Даже Евгнен лишь слышал, что такая техника существует, но в действии видел ее впервые.
– Ты стала еще аккуратней. Молодец, Ная.