– Вот как…
Он уже опустил голову, поэтому просто сделал вид, что кивнул. Евгнен повернулся и снова пошел вперед. В правой руке он крепко сжимал тканевый мешочек с серебряными монетами.
В ту ночь они остановились в гостинице.
После полноценного обеда и ужина серебряных монет заметно убыло. Борис считал так: можно было просто выпить воды с куском хлеба, но не сказал этого, подумав о старшем брате, которому хотелось дать младшему еды получше.
Братья уснули в кроватях, поставленных друг рядом с другом. Но Бориса снова мучил кошмар. На этот раз чья-то рука сжала его грудь и трясла его. Сначала ему стало трудно дышать, а затем начался кашель. В тот момент, когда беспорядочно раскачивавшаяся голова откинулась назад, он проснулся и, сам того не понимая, закричал:
– А-а-а!
Грудь Бориса сжимала черная тень. Страх, заставивший его закричать, длился недолго, ведь он осознал еще худшую правду, которая потрясла и ошеломила его. Фигура показалась знакомой. Это был Евгнен.
– Б-брат… почему…
Слова никак не подействовали. Евгнен, чье лицо трудно проглядывалось в темноте, толкнул брата на кровать и на этот раз ударил его кулаком в живот. Брат ни за что не сделал бы ничего подобного, даже если бы его жизнь была под угрозой.
– Ыкх…
Борис почувствовал настолько сильную боль, что его сознание помутилось, но больше кричать не стал. Евгнен просто катал и швырял его, как палку. Но сильнее физической доставляла Борису муки душевная боль. Почему? Почему брат это делает?
Даже сопротивляться с силой двенадцатилетнего Бориса было бесполезно. Евгнен не играл с ним, как во время тренировок на поле, да и лунатизмом не страдал. Он толкал, сжимал и бил Бориса изо всех сил, будто и правда хотел его убить. Если бы у него в руках оказался кинжал, Евгнен без сомнения заколол бы младшего брата.
Неужели разум брата помутился?
– Брат… Евг… нен… – Борис пищал, словно комар.
Евгнен поднялся и замер, словно что-то ища. В этот миг дрожащий от страха Борис вспомнил о существовании Уинтерера.
– Н-нет!
Весь покрытый синяками, Борис поднялся, раскрыл руки и обнял брата. Он смог совершить этот поступок не столько потому, что хотел жить, а потому, что им двигала мысль предотвратить то потрясение, которое настигнет брата, если тот совершит ужасную ошибку.
Если бы Евгнен мог, он легко бы отбросил Бориса в угол комнаты. Но в этот момент жажда крови, кипевшая в его теле, вдруг исчезла. Когда Борис отпустил обмякшее тело брата, тот, спотыкаясь, прошел пару шагов, упал на кровать и потерял сознание.
Он уснул? Борис встал и осторожно подошел к Евгнену. Как и прошлой ночью, лицо, руки и ноги его погорячели, а дыхание стало прерывистым.
Борис вернулся в свою кровать. Его тело ныло, а сам он был так потрясен и взволнован, что все никак не мог успокоить колотящееся сердце. Конечно, заснуть он тоже не мог. Случилось нечто ужасное; нечто, что он не мог представить себе даже во сне. Сколько бы он ни думал, в голове был хаос, и он не понимал, как это принять.
Какая же, черт возьми, тайна тут скрыта?
Когда Борис, с трудом провалившийся в сон на рассвете, проснулся, Евгнен уже встал и сидел у его кровати, одетый и готовый отправиться в путь. Он с беспокойством смотрел на младшего брата, который все не просыпался.
– Что случилось? Я будил тебя несколько раз. Тебе приснился плохой сон?
Борис не смог ничего сказать. В тот момент, когда он увидел лицо брата, то почувствовал, что его сердце громко заколотилось. Он был так напуган; ему казалось, оно выпрыгнет из груди. Тут же Борис забеспокоился, что выражение его лица могло показаться странным, и попытался поскорее встать. Однако тут же со стоном рухнул обратно.
– Ыкх…
– Что такое? Где болит?
Глядя, как лицо Евгнена наполняет удивление, Борис вспомнил черную фигуру брата, нависшую над ним в ночи. Какое же выражение было у него на лице в ту минуту? Ни одно из тех, что Борис видел до сих пор, не казалось подходящим для Евгнена в тот момент.
– Нигде… Просто… упал с кровати во сне.
Борис придумал эту ложь моментально. Выпалив ее, он решил, что иначе объяснить синяки по всему телу у него бы не вышло. Теперь Евгнен выглядел ошарашенным.
– Ничего себе, с тобой обычно такого не бывает. Похоже, ты очень устал.
Евгнен помог Борису подняться. На мгновение мальчик почувствовал такую боль в шее и плечах, будто их вот-вот кто-то раздавит, но стерпел и не подал виду.
– Может, останемся здесь еще на день? Ты выглядишь неважно. Может, у тебя еще что-то болит?
Борис через силу спросил:
– Брат… А ты сам в порядке?
– Я?
Евгнен с беспечным выражением на лице вытянул обе руки.
– А что со мной? Ты и вчера об этом спрашивал. Я что, все еще выгляжу больным?
Но лицо Евгнена казалось еще более осунувшимся, чем вчера. Он действительно выглядел так, будто был болен лихорадкой.
Все то время, пока вставал, одевался и спускался к позднему завтраку, Борис с трудом пытался придумать, что сказать брату. Но в конце концов не смог ничего из себя выдавить. Ему показалось, что этого делать нельзя.
Они решили провести в этой гостинице еще одну ночь, и Борис, лежа в кровати, прислушивался, как брат засыпает. Он лежал так довольно долго, но не было похоже, что Евгнен уснул. Через некоторое время он вообще встал с кровати, походил по комнате босиком, затем медленно сделал глубокий вдох и расслабил плечи и руки. Борис представил невесть что и съежился. Но, когда прошло еще немного времени, понял: брат не собирается спать.
Борис пытался продержаться еще и еще немного, но в конце концов все-таки заснул и на этот раз проснулся уже утром – впервые за долгое время.
– Брат, ты что, не спал? – спросил с удивлением Борис, увидев Евгнена, сидящего на кровати с покрасневшими глазами.
Тот неловко улыбнулся и покачал головой:
– Нет, просто рано встал.
– Ты выглядишь усталым.
На самом деле выглядел он не просто усталым. У него было бледное лицо человека, который не только не спал, но и всю ночь о чем-то думал.
– Ну, сегодня будем выдвигаться.
Они покинули деревню. Пунктом назначения молчаливо выбрали место, где жила их двоюродная бабушка Джанин. Но было неясно, смогут ли они и вправду туда дойти и хотят ли вообще туда попасть. Они просто шли, как будто дорога сама по себе и была их целью.
Постепенно Евгнен начал покачиваться, а Борис очень долго размышлял.
Когда он наконец заговорил, было уже около полудня:
– Брат, отец ведь не придет, да?
– Угу?
Ответ прозвучал слишком безразлично. Некоторое время спустя Борис взглянул на лицо Евгнена и понял, что тот не понял его вопроса. Более того – он был каким-то отстраненным и отдаленным, его мысли витали где-то еще.
– А… – Евгнен, который только теперь, кажется, осмыслил вопрос, закатил глаза, как человек, блуждающий во сне. Потребовалось еще некоторое время, чтобы он дал ответ: – Нет… это не так…
Слова прозвучали искусственно – так, словно брат сказал их, ведомый чувством долга. Тон его голоса был совсем не таким, как тогда, когда Евгнен искренне старался убедить или обмануть брата.
Борис остановился.
– Брат, скажи честно. Я готов это принять. Что случилось с отцом? Его схватил дядя?
Евгнен тоже остановился. Он сжал переносицу двумя руками, будто у него болела голова, и медленно сел на месте. А затем спрятал голову между коленей и накрыл ее руками.
– Подожди немного…
Летнее небо было таким же голубым, как и вчера. Словно дождь шел в последний раз в ночь нападения. Может быть, поэтому воспоминания о том дне были такими свежими, будто Борис только что его пережил. Факелы, окружившие особняк, ужасный призванный зверь, неизвестный монстр, которого он увидел, сидя в одиночестве у озера, и даже крики брата, полные упрека… все такое отчетливое.
От этого все казалось еще более странным. Все такое ясное, но после этого – воспоминания настолько беспорядочные. Он думал об этом все время, но вспомнить мог только то, как отец и дядя схлестнулись на болоте, а сам он стоял спина к спине с братом, а затем по какой-то причине рухнул на землю.
Что же это было?
Ужасный страх и вместе с ним дрожь охватывали его каждый раз, когда он пытался пробиться сквозь завесу памяти. Если он старался вспомнить что-то дальше, у него так кружилась голова, что казалось, он вот-вот сойдет с ума.
Вдруг Евгнен поднял голову:
– Борис, подойди сюда и возьми это.
Брат протянул ему Уинтерер, который отцепил от пояса. Борис, ничего не понимая, подошел и принял из его рук меч.
– Вытащи его и попробуй взмахнуть им.
– Сейчас?
Борис, немного поколебавшись, сделал два шага назад и вытащил меч. Честно говоря, это было непросто. Ему кое-как удалось вынуть меч из ножен, но в тот момент, когда он вытянул руку с ним вперед, тело покачнулось под его тяжестью. Это произошло даже несмотря на то, что Уинтерер изготовили из неизвестного материала и он был легче стального меча.
– Или это еще слишком?..
Евгнен поднялся, подошел к Борису, встал позади него и поддержал его руки. Когда они оказались словно на подставке, держать меч стало легче. Евгнен обеими руками обхватил запястья Бориса и помог ему медленно разрезать мечом воздух.
– Вот так…
Сверкающий клинок, рисующий радужный узор, дневной свет, скользящий по острому лезвию, блеск воспоминаний, которые как будто навсегда остались в том месте и никогда его не покинут…
Тепло, исходящее от тела обнимающего его старшего брата.
В какой-то миг он вдруг начал бормотать себе под нос: «Не уходи, брат. Не уходи. Не оставляй меня одного».
– Как было бы хорошо, будь ты хоть немного старше.
Он услышал тихое бормотание брата. Борис и сам искренне так думал. Как было бы хорошо, если бы он не был бесполезным ребенком, если бы у него были силы помочь старшему брату. Если бы ему было семнадцать, нет, хотя бы шестнадцать.