– Меня зовут Борис Джиннеман.
Однако, вопреки его ожиданиям, граф переспросил:
– Род Джиннеманов из Лонгорда?
Теперь он больше не мог солгать. В конце концов Борису пришлось кивнуть. Лицо графа сделалось озадаченным.
– Я когда-то слышал о вас как о знаменитом роде воинов из Травачеса… Неужели что-то случилось?
Граф не строил никаких абсурдных догадок, как тетушка – любительница романов до него. Сейчас Борису не оставалось ничего, кроме как рассказать обо всем честно. Он коротко ответил:
– Мой отец погиб, и теперь во главе семьи дядя.
– Хм…
Роузнесс, с ее представлением о мире, было трудно сразу понять, что имеет в виду Борис. Раз отец скончался и теперь главой семьи является дядя, нельзя ли просто остаться под его защитой?
Но в таком случае он должен был сказать: «Отец умер, поэтому забота о семье перешла к дяде». Однако в словах Бориса такой причинно-следственной связи не прослеживалось. А вот граф тут же кивнул. Он часто посещал Травачес, так что ему были известны некоторые застарелые проблемы этой страны.
– Это связано с разницей в политических взглядах? Так вот в чем причина.
– …
Борис покраснел так, словно позор его страны вдруг отразился на его лице. Он до дрожи ненавидел непристойный облик республики, погрязшей в раздорах и разрушении. Он был слишком юн, чтобы что-то понимать в политических вопросах, но уже стал жертвой этих распрей, не успев даже как следует о них узнать. Мальчик слышал, что в Аномараде монархия; значит ли это, что там подобных проблем нет?
– Где ты собираешься найти опору?
Борис решил говорить честно:
– Пока нет никакого определенного места. Однако я слышал, что дядюшка-кузнец в этом замке может взять меня в помощники, поэтому планирую отправиться к нему.
Роузнесс засмеялась, услышав, как Борис назвал кузнеца дядюшкой. Похоже, ей доставлял удовольствие этот странный разговор. К тому же настроение ей поднимало небольшое чувство превосходства.
– Вот как. Значит, будешь помощником кузнеца. А раньше эта работа тебя тоже интересовала? Как думаешь, она тебе понравится?
Разве такое возможно? Борис покачал головой. И лишь только на второй вопрос ответил иначе:
– Думаю, мне следует постараться ее полюбить.
Тут вмешалась Роузнесс, которая до этого лишь тихонько смеялась:
– Папа, ты ведь говорил, что он из аристократов? А разве могут они работать в кузнице?
– Нет, Роуз. В этой стране нет аристократов. Однако есть курфюрсты и сенаторы, чьи титулы передаются по наследству с давних пор, они-то и выбирают людей, которым предстоит нести ответственность за важные дела страны.
Поскольку Роузнесс была наследницей, которой отец в будущем передаст поместье и все владения, она уже слышала от него некоторые вещи. Поэтому задала вопрос:
– Тогда что насчет владений внутри страны? Если нет дворян, кто же ими управляет?
– У каждой территории есть хозяин, передающий ее из поколения в поколение. Таких людей называют лордами, но не аристократами. Они находят единомышленников среди курфюрстов или сенаторов, о которых я только что упомянул, предоставляют им свою силу, а взамен получают помощь. Голосование лордов определяет, какое место займут курфюрсты и сенаторы, поэтому заручиться их поддержкой – очень важная задача. Таким образом, временами лорды разделяют судьбу фамилии, которую они поддерживают, переживая расцвет и падение вместе с ней, и в процессе хозяин владений может даже смениться.
Из-за долгих объяснений графа разговор о кузнеце, похоже, отодвинулся куда-то на задний план. Борис, подумав, что иноземный граф довольно хорошо осведомлен о его родине, сказал:
– По этой причине я бесстыдно оказался перед вами в долгу, но теперь, думаю, мне пора отправиться в кузницу. Я обещал прийти туда утром, а сейчас уже так поздно, что мне совестно откладывать визит дальше.
Граф молча смерил Бориса спокойным взглядом. Роузнесс, которая, выслушав объяснение отца, думала о разных вещах, заметила его реакцию и тоже уставилась на Бориса. В тот момент, когда мальчику уже стало не по себе от их взглядов, граф прямо сказал:
– Говоришь, ты Борис Джиннеман, верно? Как насчет того, чтобы вместо кузницы отправиться с нами в Аномарад?
Бориса эти слова удивили, но и Роузнесс, похоже, тоже слышала об этом впервые. Она изумленно посмотрела на отца:
– Папа! Он поедет вместе с нами? К нам домой?
Граф любезно улыбнулся:
– Решение должен принять юный Джиннеман. А я лишь предложил.
Пока отец и дочь обменивались вопросами и ответами, Борис, ошеломленный внезапным предложением, наконец-то пришел в себя. И тут же спросил:
– Прошу прощения, но почему?
– Почему? Тебе нужна причина? Можешь выбрать из двух вариантов. Если хочешь, я скажу тебе истинную причину, но я бы рекомендовал не спрашивать.
Борис опустил взгляд под стол. Но вскоре решительно поднял голову и сказал:
– Я хочу ее услышать.
На это граф тут же ответил:
– Потому что я хочу тебя использовать.
Борис сделал короткий вдох и сразу спросил в ответ:
– Высказали… использовать?
К Борису закрались подозрения еще тогда, когда незнакомый аристократ проявил к нему неожиданную доброту. А когда тот предложил еще и поехать вместе с ним, мальчик без дальнейших колебаний решил, что его точно хотят использовать. Поэтому он собирался выслушать оправдания собеседника и вычислить, как именно, так что прямой ответ не мог не привести его в замешательство.
Глаза графа странно сверкнули. Его взгляд был слишком многозначным, чтобы юный Борис мог понять его истинные мотивы.
– Раз я рассказал до этого момента, то не могу не продолжить. Все верно, ты мне правда не нужен. Я ни в чем не нуждаюсь, и у меня есть красавица-дочь, так что даже детей я больше не хочу. Но совершенно неожиданно мне потребовался мальчик именно твоего возраста. Честно сказать, даже девочка бы подошла – разницы никакой. Я видел у тебя прекрасный меч.
В этот момент в глазах Бориса появился блеск, совсем не характерный для ребенка. Он сосредоточил все свое внимание на словах собеседника.
– Давным-давно, еще задолго до рождения Роуз, я заключил пари с одним из друзей на глазах у всей нашей компании. Когда каждый из нас женится и заведет детей, мы организуем для них поединок по фехтованию примерно в возрасте тринадцати лет, и проигравший в нем исполнит любое желание победителя. Прошли годы, родилась Роуз, а я давным-давно забыл об этом пари.
Поскольку история затягивалась, Борис старался изо всех сил, чтобы еще сильнее сосредоточиться и напрячь все внимание. Когда слушаешь слишком длинный рассказ, первоначальное восприятие может затуманиться.
– И вот в прошлом году я снова услышал об этом друге спустя столько времени. У него родились два сына, но, к сожалению, старший оказался слабоумным. Услышав, что у меня есть дочь, он приложил много сил и вырастил из младшего прекрасного мечника, чьи способности можно считать выдающимися для его возраста. Ему хотелось лишь одного – моей Роуз. Он желает женить своего слабоумного сына на моей дочери.
– Ох, мамочки! – Роузнесс вздрогнула от изумления и уронила чашку.
Служанки, которые убирали пролитые напитки, уже вышли из комнаты. Лицо Роузнесс побледнело, и она накинулась на отца:
– Папа, это правда? Я должна выйти замуж за слабоумного?
Граф серьезно посмотрел на дочь и отрицательно покачал головой.
– Я не стал бы этого делать, даже если бы пришлось поставить на кон всю мою честь. Будь спокойна, Роуз.
Роузнесс немного расслабилась, услышав твердый ответ отца, но все равно смотрела на Бориса с некоторой тревогой.
Мальчик спросил:
– Значит, вы собираетесь использовать меня в качестве мальчика, которому предстоит сразиться с младшим сыном этого господина? Но я ведь не ваш ребенок, разве у меня есть право выходить с ним на поединок?
Граф ответил:
– В этом нет никакой проблемы. Достаточно сказать, что ты приемный ребенок, которого я усыновил давным-давно, растил в другом месте и только теперь взял к себе. Есть также и множество других способов, кроме этого, но все они – моя забота, а не твоя. Ты должен лишь ответить на мое предложение согласием или отказом.
Сказав это, граф прямо взглянул на Бориса. Когда тот, растерявшись, не смог сразу дать ответа, он продолжил:
– Если последуешь моей воле, ты отправишься вместе со мной в наш замок в Аномараде и с тобой будут обращаться так, как если бы ты был моим сыном. Лишь обучение фехтованию предстоит суровое, ведь тебе придется победить мальчика, который долго тренировался. К тому же времени осталось не так уж и много. Поединок произойдет следующей весной, прежде чем завянут цветы, а значит, где-то в апреле или в мае. Если все получится, я щедро вознагражу и поддержу тебя, чтобы ты мог жить свободной жизнью самостоятельно.
– А если я проиграю?
Граф посмотрел на Бориса сверху вниз ничего не выражающими глазами и выплюнул:
– Ты уже беспокоишься о подобном? Неужели мои глаза меня подвели и я выбрал не того человека? Не волнуйся. Я не стану наказывать тебя в случае неудачи. Ты лишь тихо покинешь мой дом. Тогда у меня не останется выбора, кроме как пойти на хитрые уловки, чтобы не отдать ему Роуз. Мне бы хотелось положить конец этому неприятному делу, сдержав пари, заключенное на глазах у многих людей.
Лицо Бориса тоже окаменело. Граф предложил ему, ребенку, сделку на равных – привилегию, доступную лишь тем детям, у которых имелись защитники. Мог бы просто потребовать поблагодарить за оказанную доброту.
Борис почувствовал легкую грусть. У Роузнесс был отец, который, вступаясь за ее честь, начал эти переговоры, а вот он остался совсем один. Никто не давал ему советов, и, конечно, никто не мог принять за него решение. Он сидел перед чужеземным аристократом, обладавшим огромными богатствами и властью, а сам оставался ребенком без дома, куда можно было бы вернуться. Ему приходилось думать и справляться со всем самостоятельно.