После того как служанка принесла угощения, граф заговорил:
– Учитель Уитлер, это мой сын Борис, а это дочь Роузнесс…
Гость вдруг покачал головой:
– Уитлер – не мое настоящее имя. Оно вымышленное, и я пользовался им в этом регионе.
– Тогда как вас зовут на самом деле…
Граф очень вежливо обращался с человеком, внешний вид которого совсем не соответствовал прекрасному залу, в котором они находились. Но учитель снова дал странный ответ:
– Прошу прощения. Из некоторых убеждений я не раскрываю людям свое настоящее имя.
– Тогда могу ли я снова называть вас Уитлером?
– Это невозможно. Меняя место жительства, я меняю также и псевдоним. Как насчет учитель Уолнат?[1] Звучит неплохо.
К этому моменту даже Роузнесс должна была догадаться, что происходит. Но ей все еще было так любопытно узнать об эффекте тайного плода, что она погрузилась в свои мысли и не слушала внимательно, о чем они говорили.
– Буду называть вас так, как вы того хотите. В любом случае спасибо, что приняли мое приглашение. Надеюсь, с этого момента вы станете хорошим наставником для моих детей.
– Для дочери тоже?
Граф с неловкой улыбкой посмотрел на Роузнесс:
– Так получилось. Она тоже изъявила желание потренироваться какое-то время.
Похоже, по тону графа учитель Уолнат уловил, что тот имеет в виду: Роузнесс была не из тех, кто выдержит мозоли на своих нежных ручках и ломоту в мышцах. Наверняка она уговаривала отца все время, пока они сидели здесь. Ведь в любопытстве ей не было равных.
– Если вы хотите начать с сегодняшнего дня, я попрошу слугу проводить вас на поле для тренировок…
– Нет, зачем так спешить? Учебу начнем завтра, а сегодня попривыкнем друг к другу. Кстати, хочу попросить вашего понимания в одном вопросе. В соответствии с моими личными принципами, я не буду использовать уважительные обращения к детям во время их обучения.
Граф дал учителю разрешение и на это. Они обменялись еще парой слов, и учитель Уолнат встал. Он обратился к Борису:
– Давай-ка поговорим отдельно. А потом я пообщаюсь и с девочкой.
Роузнесс впервые слышала, чтобы ее называли «девочкой». Это одновременно шокировало и разозлило ее, но она не могла выразить возмущения, потому что отец промолчал.
Уолнат попрощался с графом, а затем жестом велел Борису проводить его в комнату.
– Что у тебя на голове? Раз уж ты отрастил волосы, аккуратно их завяжи. – Это было первое, что сказал учитель, когда они вошли в комнату в башне Лунного блеска и сели.
Волосы Уолната, хоть и завязанные довольно высоко, доходили ему до поясницы, а у Бориса лишь немного прикрывали плечи. Однако учитель достал из кармана ленту и завязал их в аккуратный хвост. Теперь Борис выглядел как маленькая копия учителя Уолната.
– Ха, так выглядит намного лучше.
Ланзье спросил, не хотят ли они чаю, на что Уолнат проворчал:
– Здесь и днем и ночью подают один только чай? Не люблю, когда в животе что-то плещется.
И велел ему принести что-нибудь, чем можно утолить голод. Ланзье вышел, а затем вернулся с тарелкой очищенных и готовых к употреблению грецких орехов.
– Это подарок от кухни.
Борис хмыкнул, вспомнив о служанках, которые собирали за ними орехи. Ланзье до сих пор не видел, чтобы Борис смеялся вслух, поэтому на лице у него отразилось удивление, но больше он ничего не сказал.
Учитель Уолнат посмотрел на Ланзье и сказал:
– Хоть ты и слуга, тебя легко можно принять за юного господина. Не хочешь научиться владеть мечом?
Действия этого учителя все больше и больше расходились с тем, что Борис считал здравым смыслом.
Предлагать каждому встречному научиться владеть мечом? Разве хорошие мечники передают свое искусство кому попало?
Ланзье вежливо ответил:
– Это не входит в мои обязанности.
– Вот как.
Уолнат пробормотал себе под нос что-то про упускание удачи и про то, что ничего нельзя поделать, раз кому-то что-то предопределено с рождения, а затем откинулся на спинку стула и сказал:
– Башня Лунного блеска, значит. Хорошее название.
Странная мысль снова пришла Борису в голову.
– Откуда вы знаете название башни?
– Ты за кого учителя принимаешь? Нет ничего, что бы я не знал.
Борис уже засомневался, сможет ли этот человек дать ему должное образование. Тогда Уолнат вдруг сказал:
– Ты ведь не родной брат той девочки, верно?
Теперь подозрение сквозило уже не только на лице у Бориса, но и у Ланзье. Но поскольку все в замке знали это, Борис честно ответил:
– Да, как вы и сказали.
– Она родная дочь графа, верно? А ты приемный?
Это еще больше удивило Бориса. Может, Уолнат просто очень догадливый?
– Верно.
– Борис, значит… Ты родом из Травачеса?
Это тоже было частью прошлого, которое создал для него граф. Борис кивнул. Тогда Уолнат сказал нечто еще более абсурдное:
– Как думаешь, откуда я узнал?
Он что, решил пошутить?
Пока Борис молчал, неожиданно ответил Ланзье:
– Потому что юные господин и госпожа одного возраста.
Уолнат взглянул на Ланзье и кивнул.
– Верно, а ты такой же умный, каким кажешься. Тогда откуда я узнал, что они одного возраста?
– Это…
Но тут Ланзье не смог найти подходящего ответа. Самый легкий ответ: он узнал об этом от графа, но, похоже, учитель его не ждал.
– Я вам скажу. Это моя суперспособность.
– Что?
– Вы что, не знаете, что такое суперспособность? Это особая, удивительная и загадочная способность – угадывать чужой возраст.
– Тогда вы знаете, сколько лет Ланзье?
Уолнат на мгновение взглянул на мальчика.
– Конечно же, двенадцать. Но он постарше тебя будет.
Борис спросил, повернувшись к Ланзье:
– Ланзье, в каком месяце ты родился?
Тот тоже выглядел удивленным:
– В феврале.
На этот раз и Борису никак не удалось скрыть удивление. Он спросил:
– Как вы это узнаете? Вам достаточно просто взглянуть и все становится ясно? Или через многолетний опыт…
– Да при чем тут какой-то опыт? Когда я смотрю на человека, вижу, сколько он прожил, – так же точно, как кольца на пеньке.
Борис украдкой спросил:
– Получается, вы знаете даже, что Роуз младше меня?
Это была проверка. Ведь Роузнесс называла Бориса старшим братом. Но Уолнат нахмурился и громко крикнул:
– Решил посмеяться над учителем?! Она родилась на три месяца раньше тебя!
Больше он ничего не мог возразить. Борис родился в июле, а Роузнесс – в апреле. Разница составляла ровно три месяца.
Немного времени спустя учитель Уолнат прищурился и сказал:
– Хм, похоже, ты тоже не промах. Если постараешься, сможешь стать прекрасным мечником.
Что заставило его так сказать на этот раз?
– Это вы тоже поняли с одного взгляда?
– О чем ты?! Я сказал это, услышав твою ложь.
Разговаривая с ним, бесполезно было пытаться что-то предугадать. Его слова шли в совершенно непредсказуемом направлении.
Борис возразил:
– Как вообще связаны ложь и фехтование?
– А ты думал, знаменитые герои континента стали такими, просто весь день размахивая мечом? Конечно нет! Кстати, есть ведь еще и ребята с топорами, не только мечники. В любом случае нельзя стать великим воином, просто хорошо владея оружием. Необходимо обладать еще и хорошей интуицией, способностью думать на шаг дальше противника. Тот, у кого этого нет, встретив того, у кого он есть, даже имея талант мечника, сразу проиграет. Если человек, который всегда шел по прямой дороге, окажется на извилистом пути, он не будет знать, куда идти. Привыкший сражаться на равнине, попав на склон или по колено в воду, просто с криками встретит свой конец.
Он говорил весьма путано, к тому же очень быстро. В любом случае для Бориса это был первый разговор о мечах, поэтому он решил дослушать до конца.
Уолнат взял горсть грецких орехов, положил в рот и продолжил, жуя их:
– Умный человек прекрасно применяет свою умную голову. Для упреждающей атаки нужно уметь читать движения соперника. А что люди, которые умеют быть на шаг впереди, делают лучше всего? Конечно лгут! Думаете, любой может обманывать? В мире множество людей, которые не сумеют сделать этого, даже если очень захотят. Например, та девочка… Она так хочет стать поскорее взрослой, что моя ложь, удовлетворившая ее пожелание, тут же на ней сработала, не так ли?
Борис был ошеломлен: он и не догадывался, что Роузнесс хотела поскорее стать взрослой. А у Ланзье на лице возникло странное выражение по другой причине: как этот человек посмел назвать юную госпожу Роузнесс просто девочкой?
Тем временем учитель вновь ошарашил мальчишек, которые думали, что «великолепный» рассказ продолжится и дальше: он прожевал и проглотил все орехи, которые были у него во рту, а затем собрал в две пригоршни те, что оставались в тарелке, слопал их и неожиданно потянулся.
– Ох, мы так долго болтали, что я устал и хочу спать. Об остальном давайте поговорим потом, когда вспомним. Это спальня, верно? Учителю нужно подремать.
Ответ хозяина комнаты его не интересовал. Уолнат большими шагами прошел в спальню, улегся на чистую кровать и закрыл глаза.
«Об остальном поговорим потом, когда вспомним?» Только что он просто толкал горячие речи о том и о сем, не соблюдая ни малейшего в них порядка. Борис убедился в том, что в системе обучения не было никакой структуры. Неважно, каким было само его качество.
– Юный господин, принести еще грецких орехов?
Борис, глядя на огромные ступни растянувшегося на кровати Уолната с растопыренными, как у лягушки, пальцами, бессознательно кивнул. Почему-то на губах Ланзье, когда он вышел из комнаты с тарелкой, появилась необъяснимая улыбка.
Осень, заставившая созреть грецкие орехи в Аномараде, неуклонно пришла и в Травачес. Владо, глядя в окно, пейзаж за которым окрасился в красно-желтые цвета, сказал: