— Делать? Конечно, ничего. Что мы можем сделать?
— Вы можете заставить его вернуться! Вы представитель правительства, не так ли? Правительство пригласило нас сюда, правительство ответственно за нашу безопасность.
У мистера Сторку был недоумевающий вид.
— Разве вы не в безопасности?
— Вы знаете, что я имею в виду. Сторку. Наше благополучное возвращение. Правительство ответственно за него.
— Нет, если ответственность предполагает вмешательство в желания и действия взрослого индивидуума. Я только что процитировал вам Конвенцию от 2314 года, мой друг. Вся правительственная философия обуславливает, что Конвенция основана на полной независимости индивидуума. Силу никогда нельзя применять к взрослому гражданину, и даже официальное убеждение может быть применено лишь в крайних и специфических случаях. Данный случай, конечно, не из их числа. К тому времени, когда ребенок проходит через нашу систему образования, он или она становится хорошо сбалансированным членом общества, которому можно доверить что угодно— что есть общественная необходимость С этого момента правительство прекращает играть активную роль в жизни индивидуума.
— О, настоящая утопия неонового века, — фыркнул мистер Мид. — Никаких полицейских, охраняющих жизнь и благополучие, и даже просить… А, ладно, это ваш мир и вам в нем жить. Но дело не в этом. Разве вы не понимаете — а я уверен, что понимаете, поскольку вы только что упомянул об этом, — что Уинтроп не является гражданином вашего мира, Сторку? Он не прошел вашу систему образования, не получил этих психологических штучек, этих курсов повышения каждые два года, он не…
— Но он пришел сюда в качестве приглашенного нами гостя, — заметил мистер Сторку. — И как таковой, он имеет право на полную защиту нашими законами.
— А мы, я полагаю, нет?! — закричал мистер Мид. — Он может делать с нами все, что захочет, и оставаться чистеньким? Вы называете это законом? Вы называете это справедливостью? Я — нет. я называю это бюрократией, вот чем. Бюрократия, и все!
Желтоволосый человек положил руку на плечо мистера Мида.
— Послушайте, друг мой, — мягко сказал он, — и попытайтесь понять. Если Уинтроп попробует что-нибудь сделать с вами, его остановят. Не прямым вмешательством в действия Уинтропа, но устранением вас от соседства с ним. Этим займется комиссия по делу вмешательства в ваши права, как индивидуума. Однако, то, в чем вы обвиняете Уинтропа, есть невмешательство. Он отказывается возвращаться с вами? Ладно. Он имеет право отказаться делать что-либо со своим телом и разумом, Концепция от 2314 года покрывает эту область гораздо большим количеством слов. Вы хотите, чтобы я процитировал вам весь относящийся к делу отрывок?
— Нет, я не хочу, чтобы вы цитировали мне весь относящийся к делу отрывок. Значит, вы пытаетесь объяснить, что никто не может ничего сделать? Уинтроп может не позволить нам вернуться в наше собственное время, но вы не можете ничего с этим сделать и мы не можем ничего с этим сделать. К дьяволу все это!
— Какая интересная фраза, — заметил мистер Сторку. — Если бы в вашей группе был этимолог или лингвист, мне было бы интересно обсудить ее с ним. Однако, ваше заключение, что в данном случае, по меньшей мере, особая ситуация, весьма правильно. Есть только одно, что вы можете сделать: вы можете попробовать уговорить Уинтропа. До последнего момента расписания переброски, конечно, существует возможность решения проблемы.
Мистер Мид опустил свои сверхчувствительные лацканы пиджака.
— А если не уговорим, если мы потерпим неудачу? Не можем ли мы взять его за шиворот и…
— Боюсь, что не можете. На сцене появится правительственный чиновник и освободит его. Без малейшей угрозы для вас, как вы понимаете.
— Конечно. Без малейшей угрозы, — задумчиво произнес мистер Мид. — Но бросить нас в этой психушке на весь остаток жизни, без всяких «если», «и», и «но»…
Мистер Сторку принял обиженный вид.
— Но послушайте, друг мой, я уверен, что это не так уж плохо! Наше общество может очень сильно отличаться от вашей культуры, оно может быть неуютным для чужаков со своей точкой зрения и подспудной философией, но, конечно, есть и компенсация. За массу старого и в семейных отношениях, общении и переживаниях должен быть выигрыш в новом, захватывающем. Ваш Уинтроп обнаружил, что это так — он почти ежедневно бывает на Стадионе Паники или Поле Крика, за последние десять дней я, по меньшей мере, трижды встречался с ним на семинарах или в салонах, я слышал от Бюро Домашних Приборов Департамента Внутренней Экономики, что он устойчивый, полный энтузиазма и весьма разборчивый потребитель…
— Конечно, он получает все эти вещи, — фыркнул мистер Мид. — Ему ведь не надо платить за них. Такой ленивый безработный, как он ‚не станет запрашивать что-нибудь получше. Этот мир… Аххх!
— С моей точки зрения, — спокойно продолжал Сторку, — это, ну… «застрять в психушке», как вы весьма ярко обрисовали наше общество, имеет свои положительные аспекты. И поскольку здесь, кажется, есть иные возможности, для ваших людей весьма логично, что начать изучение этих положительных аспектов как-то более искренней, чем шарахаться от любого мероприятия или заказывать такие анахронизмы двадцатого века, какие мы способны восстановить.
— У нас есть все… это мы хотим. А сейчас мы хотим вернуться домой и продолжать жить той жизнью, для которой мы были рождены. Так мы пришли к тому, что никто и ничто не может помочь нам с Уинтропом, да?
Мистер Сторку вызвал джампер и поднял руку, чтобы задержать огромный цилиндр в воздухе, как только он появился.
— Ну, хорошо. Я совершенно не хочу заходить так далеко без личного проведения изучения дела. Вполне возможно, что кто-то или что-то в мире сможет помочь вам, если проблема привлечет внимание и будет достаточно интересной. У нас, знает ли, довольно большой, плотно заселенный мир. Я только могу сказать определенно, что Государственный Департамент не может помочь вам.
Мистер Мид вонзил ногти в ладони и стиснул зубы так, что захрустела эмаль.
— Не можете ли вы, — медленно, очень медленно спросил он, наконец, — сказать нам немного более определенно, куда теперь обратиться за помощью? У нас осталось меньше двух часов — и мы не можем за это время покрыть большую часть галактики.
— Хорошее замечание, — одобрительно сказал мистер Сторку. — Очень верное замечание. Я рад видеть, что вы наконец, успокоились и мыслите ясно и находчиво. Значит, кто— в ближайшее время— может найти решение неразрешимой проблемы? Ну, во-первых, Темпоральное посольство, которое заведует обменом и переместило вас сюда. У них есть все связи, они могут, если захотят, перехватить всю изобретательность человеческой расы за последующие пять тысяч лет. Беда в том, что они слишком увлекаются длительными обзорами, на мой вкус. Затем есть Машины-Оракулы, которые дадут вам ответ на любой вопрос, на который можно ответить. Трудность здесь в том, чтобы правильно интерпретировать ответ. Далее, на Плутоне эту неделю проходит съезд векторных психологов. Если кто-нибудь и может придумать способ уговорить Уинтропа изменить свое решение, так это они. К несчастью, доминантной сферой интересов векторной психологии в настоящий момент является детское образование, так что, боюсь, они посчитают вашего Уинтропа слишком зрелым образцом. Еще в окрестностях Ригеля есть раса грибов с уникальным даром предвидения, который я могу рекомендовать, исходя из собственного личного опыта. У них самый невероятный талант в…
Мистер Мид неистово махнул рукой.
— Хватит! Пока достаточно этого! У нас всего два часа — помните?
— Конечно, помню. И поскольку очень неправдоподобно, что вы сумеете что-либо сделать за такое короткое время, могу я предложить вам бросить все это и махнуть со мной джампером на Венеру? Фестиваль Запахов бывает раз в шестьдесят шесть лет. Вы убедитесь, мой друг, что его нельзя упустить. На Венере всегда подобное отлично организовано: там будут величайшие эмиттеры запахов во вселенной. И я буду просто счастлив объяснять вам все тончайшие нюансы. Идемте?
Мистер Мид увернулся от джампера, который стал опускаться по приглашающему жесту мистера Сторку.
— Нет, благодарю вас! Почему, — спросил он, отступив на безопасное расстояние, — ваши люди вечно берут отпуска, вечно вы куда-то стремитесь отдыхать и наслаждаться? Как, черт побери, делается в этом мире хоть какая-то работа?
— О, превосходно делается, — рассмеялся желтоволосый молодой человек, пока цилиндр опускался на него. — Когда возникает работа, которую может выполнить только человеческое существо, один из нас— ближайший ответственный индивидуум с применимым в данной сфере навыками — берет на себя заботу о ней. Но наши личные цели отличаются от ваших, Говоря словами пословицы: «Все играют, и нет работы, чтобы Джеку стало скучно».
И он исчез.
Тогда мистер Мид вернулся в комнату миссис Бракс и сказал, что Государственный Департамент в лице мистера Сторку не в силах помочь им с упрямым Уинтропом.
Мэри Энн Картингтон с деловым видом наматывала на указательный палец прядку волос, размышляя над его словами.
— Вы сказали ему все, что говорили нам, мистер Мид, и он ничего не станет делать? Вы уверены, что он знает, кто вы?
Мистер Мид не потрудился ответить ей. У него в голове было другое. Не только душа и тело его были в синяках и царапинах от недавних испытаний, но как раз пробудилось трико для гольфа. Если пиджак просто пытался выразить свое огромное внимание к его личности, то трико зашло дальше. Оно ходило рябью вверх и вниз по бедрам, маршировало взад-вперед по ягодицам. Только сосредотачивая все внимание и плотно прижимая трико к телу, он избегал ощущения, будто его проглотила анаконда.
— Наверняка он знал, кто мистер Мид,‚— ответил ей Дэйв Поллок. — Олли тыкал своим вице-президенством ему в лицо, но Сторку просто слышал, что «Антисептические Резервуары Свитботтома» сошли с рынка 481 год назад, так что это его не взволновало. Верно, Олли?