— Подставу? Правда? — ХиЧоль вновь щелкнул ремнем, как хлыстом. Солли вздрогнула, приподняв плечи. — Тогда какого хера ни одна администраторская морда не знает о том, что это подстава? Почему все думают, что это реальность, что мы с тобой расстались и ты теперь с ним, а?! Вот же снимки — это не компьютерная графика! Вот ты с ним ночью, а вот ты с ним утром и вы держитесь за руки! Даже мы себе так никогда не позволяли себя вести! Что это за херня, ЧжинРи, я тебя спрашиваю?! Что ты сделала с Чойза?!
— Прекрати кричать! — Солли тоже спустилась с постели, но не решалась попытаться отнять у Хинима ремень. Слишком грозно тот его держал. — Он мой давний знакомый! Мы просто гуляли, ходили в кино и посидели в кафе.
— С утра до ночи?
— Да это вообще снимки разных дней! — честно призналась девушка, но тут же пожалела о том, что дала знать, что встреча была не единичной.
— Тут написано, в статье, что вы стоите утром у места жительства этого козла. Я не знаю, где живет Чойза, но скажи мне ты — это правда? Ты была у него? — ХиЧоль уничтожающе воззрился на неё и Солли, схватившись за виски, упала обратно на кровать. Что она ему скажет? Очередную ложь? Под сомкнутыми ресницами стали скапливаться слезы. — Правда?! Ты была на квартире у другого мужика? Это нормально, по-твоему?!
— Я просто была в гостях, что тут такого? — подняла глаза Солли, говоря сдавленным голосом.
— Что тут такого? — ХиЧоль хмыкнул и, пошатнувшись, со стуком кинул ремень на пол. Грохот пряжки загремел до самого потолка. — Давай, продолжай! «Я целовала другого, что тут такого?», «Я ночевала у другого, что тут такого?». Так? Давай, давай ко всему так относиться! Может, начнем спать с другими и говорить, а что тут такого? ЧжинРи, ты совсем рехнулась? Я тебя спрашиваю, разве это нормально было, пока я на гастролях, бродить по хатам холостых мужиков? Это с ним ты целовалась? Скажи — с ним?
Солли представила, могла ли она поцеловаться с Чойза и её одолела неприязнь. Нет. Но сказать, что помимо Чойза есть ещё один, другой? Что лучше — свалить все на этого или объявить, что он не единственный, с кем она проводила время? Тупик, безвыходная ситуация, в которой лучше уже не сделать. Солли покачала головой.
— Отлично! Превосходно! Замечательно! — ХиЧоль пнул ремень и тот отлетел к стене, звякнув ещё раз. Его обнаженный торс открывал тяжело вздымающуюся грудь, даже живот втягивался от эмоций. Мужчина встряхнул пальцами волосы. — Я очень сильно уже скребу рогами, нет? Мне одному их не видно?
— Хиним! — Солли поднялась и попыталась взять за руки возлюбленного, но он оттолкнул их.
— Нет, хватит! Хватит, Сол! Всё, довольно! Я слишком растворился в этих отношениях, я стал посмешищем! Надо мной, наверное, уже пол-эстрады смеётся…
— Никто над тобой не смеётся! — девушка стояла рядом, но обнять его не могла, будто он всё ещё был в другой стране. Он был бесконечно далек от неё и отталкивался всё дальше. — Неужели ты не веришь мне?!
— Верить? Я верил тебе. Только тебе и верил. — ХиЧоль схватил её за подбородок и посмотрел в глаза. В его очах ещё плавал хмель, приправленный яростью. — А потом оказалось, что ты с кем-то целовалась. А теперь оказалось, что ты была на квартире у другого, и что я должен думать, если после этого вы держитесь на снимке за руки?
— Он просто забыл мне кое-что сказать и останавливал! Это проклятый ракурс! — Солли взяла листок и, потряся им, разорвала на мелкие кусочки. — Мы не держались за руки! Он остановил меня и я убрала свои руки подальше от его!
— Теперь, оказывается, надо лапать кого-то, чтобы остановить? — ХиЧоль втоптал ногой клочки бумаги в паркет. — Если увидишь меня в постели с другой — это я её тормозил!
— Хиним! — девушка не выдержала и ударила его по щеке, чтобы хоть немного привести в себя, в трезвое состояние мышления. Но он, вернув откинутое силой удара лицо на место, прищурился и надменно искривил губы.
— Давай, ещё скажи, что я во всем виноват?
— Я ничего подобного не говорила и не собираюсь!
— Как же! Я же был недостаточно внимателен, хорош, молод… хотя Чойза, кажется, старше меня? — хлюпнув носом, Солли стерла первые слезы и опустила лицо, скрывая красноту и отчаяние.
— Ты бредишь, Хиним.
— Я не могу так больше! Меня это всё мучит! Мучит, ты понимаешь?! — ХиЧоль затряс её за плечи. — Я перестал быть уверенным, я постоянно думаю, что не так, потому что чувствую, что ты не полностью моя и тому море доказательств! Хватит! Я хотел не этого, я искал не этого! Я хочу любви и доверия, а их нет, нет!
— Я люблю тебя! — крикнула Солли. — Или ты перестал любить?! Ты больше не любишь меня?
— Я люблю, но эта любовь… — ХиЧоль искривился в гримасе, словно ему сдирали на спине кожу. — Сколько страданий! Ты не понимаешь меня, Сол, ты никогда не бывала обманутой… дай Бог тебе не узнать, что это такое! Мы… мы публичные люди, вокруг постоянно кажущаяся влюбленной масса людей! Все нас хотят, все заинтересованы, но как только получат то, чего хотели — их нет больше! Никого! Все толпы поклонников и поклонниц, любовников и любовниц, все быстротечно, всё обманчиво! Трудно, как же трудно найти того, кому можно довериться! Ты думаешь, я просто по своему капризу был одинок почти десять лет, Сол? Я человек и я боюсь, боюсь предательств и лжи! Я не хочу этого, мне хватает грязи! Мне её по горло! Поэтому… хватит!
— Что… что ты подразумеваешь под «хватит»? — дрожащими губами, еле вымолвила Солли.
— Я подразумеваю, что «хватит». — ХиЧоль отвернулся, не в силах смотреть на капли слез, потекшие по её щекам. — Это не значит, что я перестал любить тебя, и даже не значит, что смогу разлюбить. Но я не хочу этих отношений. Таких отношений. Я не хочу быть ослом, жить в неведении и незнании, гадать, где и с кем ты сейчас? А я уже очень и очень сомневаюсь, что ты скажешь мне правду.
— Хи… — девушка бросилась к нему, обняв сзади и зарыдав в спину. За его левой лопаткой бешено билось оскорбленное и разбивающееся сердце. — Пожалуйста, пожалуйста…
Но понимая, какое предательство на самом деле совершила, Солли не смогла произнести вслух просьбу забыть это всё. Она должна отступить, понести наказание. Пусть пройдет время. Только бы это время не сделало их врагами и чужими людьми. Пусть они снова будут друзьями, знакомыми, кем угодно, лишь бы всё однажды вернулось на круги своя. Когда-нибудь, но не сейчас.
— Тогда… я поеду? — вкрадчиво прошептала Солли. Тут же развернувшись, ХиЧоль обнял её и прижал к себе, поцеловав в макушку. Они молчали долго, очень долго. Потом он медленно оторвал её от себя. Он не собирался менять решения. Это был всё тот же гордый и не имеющий слабостей Хиним, которого все знали, как непробиваемого эгоиста, не умеющего влюбляться и разбивающего сердца сотням тысяч девчонок.
— Я вызову машину. — тихо сказал он.
Вытирая щеки, Солли кивнула. Ей казалось, что за порогом этой квартиры больше нет жизни. Ничего нет. Но пути назад тоже не было, а впереди не виднелось ни дороги, ни маяка. Девушка оделась и, обувшись в прихожей, молча вышла, не прощаясь. Дверь закрылась. Спина её ощущала исчезающее тепло покинутого помещения. Всё существо рвалось обратно. Если у неё не будет любви ХиЧоля, то что же ей делать? Хотя она прожила без неё столько лет, за последний год любовь мужчины стала составляющей её организма, как почки, желудок, печень и другие органы. Но он сказал, что ещё любит её, и она верила. Она тоже будет продолжать любить его. До тех пор, пока не научится любить так, чтобы не совершать ошибок.
ХиЧоль держал ручку двери, закрытой за Солли и был не в силах отпустить её. Вот и всё. Отношения закончены. Нет, не всё. Отношения — это чушь, глупость, статус и слова. А любовь — это чувства. И они будут жить столько, сколько сами посчитают нужным. Даже если придется прибить себе руки гвоздями, чтобы они не написали утром привычное сообщение с признанием в любви и пожеланием доброго дня. Прислонившись лбом к двери, мужчина закрыл глаза и пытался найти в себе хоть частичку того ХиЧоля, которым он был целый год, и которого не видел никто, кроме Солли. Будет ли он ещё хоть с кем-нибудь таким? Ответа в себе он не нашел.
Глава 17«Видимость»
Оросив лицо слезами, но не получив облегчения, Солли спустилась к такси и села на заднее сиденье. Разрывающие горло рыдания и не думали прекращаться. Когда у неё был ХиЧоль, она не задумывалась, как это — потерять его? Ей казалось, что всё это вечно и нерушимо. Но теперь… теперь будто волна злого рока слизывала всё с берега, на котором она разместила важные вещи своей жизни. Слишком близко к воде. Погналась за красивым видом, забыв о крепости и безопасности. Всё было так просто, возвышенно и легко, что она не думала о будущем. А потом, когда всё начало пениться, в этой пене она не увидела опасности, решив, что и в ней поплескаться можно. Как все глупо и как… поздно! Погрузив лицо в ладони, Солли надрывно плакала, и иногда её звуки походили на скулеж брошенного волчонка. Хиним был прав, она ничего не знала о том, как бывает. Как бросают, как предают. Как бывает больно из-за любви. Он преподал ей хороший урок, хотя сам, девушка была уверена, мучим сейчас не меньше горестью расставания.
Мобильный выбил её из беспрерывных страданий, и Солли достала его. Отобразившееся имя КиБома напомнило ей о том, что она сбежала ради эфемерной счастливой встречи со Дня рождения друга. Механический порыв заставил её поднять, хотя ей этого не очень хотелось. Не хотелось ничего говорить, никого слышать.
— Да, КиБом?
— Ты куда делась? Как посмела уйти, не попрощавшись? — строго и укоризненно сделал ей выговор приятель.
— Прости, — Солли втянула воздух в себя, стараясь не хныкать. Помахав ладонью на глаза, подсушивая их, девушка оправдывалась. — Мне нужно было уехать…
— Ты что, плачешь? — всё равно услышал! Она засопела и, поджав губы, продолжала попытки не плакать открыто. — Милая, что такое? Ну-ка, быстро сказала, что произошло?!