Собака подрыла не только под трубой дымохода. За кухней, в цветнике под окнами, у входной двери – везде были вырыты ямы.
– И здесь вырыла!
– О, и там тоже!
– Что же делать?
– Правда, что же нам делать? – сказала жена и, украдкой следя за выражением на лице мужа, добавила, словно извиняясь: – Ты ведь уже вчера все знал, еще до того, как я тебе рассказала про примету.
Так оно и было. Вчера до завтрака Чжуно случайно увидел, что земля под трубой дымохода кабинета вскопана. Сначала он подумал, что это проделки мышей, затем, решив, что это могла сделать и собака, посмотрел на щенка, который, съежившись, сидел у забора в конце двора; щенок тоже, словно намекая, что догадался, в чем дело, пристально посмотрел на хозяина. На тот момент Чжуно еще точно не знал примету о том, что если собака роет землю, то в доме произойдет несчастье или умрет человек, но почувствовал, что это – не к добру. Когда же услышал слова жены, ему сразу показалось, что он тоже когда-то слышал подобные слова, и вспомнил, что однажды в детстве две собаки, которые жили в семье Чжуно, одновременно исчезли. Это произошло как раз в то время, когда умер его дедушка. Если хорошенько подумать, тогда собаки, кажется, подрыли землю под деревянной террасой. Иначе не было оснований избавиться одновременно от обеих собак. Значит, все так и было, и Чжуно, вспомнив тот давний аналогичный случай, убедил себя в том, что дедушка умер из-за собак, которые рыли землю. И тут же нынешний случай стал казаться необычным и пугающим.
К тому же собака тоже стала вести себя странно, хотя, может быть, это ему только показалось. Вначале, когда жена, вынув ее из ящика, радостно прижала к себе, это был чистенький, милый щенок, но за эти несколько дней он превратился в мрачную собаку, которая начала поглядывать на хозяев украдкой, словно человек. Казалось, что и глаза ее немного налились кровью. Чжуно чувствовал себя все хуже из-за того, что морда собаки, как ему мерещилось, все больше становилась похожей на выражение лица человека, совершившего преступление. Ему даже казалось, что в нее вселился дух умершего. «Да, я вроде слышал, что, когда богач разоряется, даже свиньи в свинарнике с ума сходят и у бешеных животных краснеют глаза», – Чжуно, даже не разобравшись, было ли все это на самом деле, для себя уже почти решил, что было. Где это было его воображение, а где – четкое воспоминание, все уже беспорядочно смешалось в его голове.
Итак, как быть с этой собакой? Можно ее просто выбросить. Конуру тоже разломать – и делу конец. Однако таким простым способом полностью проблемы уже не решить. Даже эта конура, казавшаяся красивой и симпатичной, теперь выглядела как мертвый зверь с ужасающе открытой пастью, а с приближением вечерних сумерек казалась еще и пугающей.
Так прошло четыре или пять дней. В эти дни щенок и днем и ночью оставался на привязи у конуры, поэтому беспрерывно скулил, и хотя исхудал, но каждое утро, когда Чжуно выходил, он неизменно перед конурой двумя лапами выкапывал сырую землю. Да и сам щенок каждый раз, когда к нему подходили, косил на подошедшего краем глаза, словно знал, чем он заслужил такое плохое к себе отношение. Однако при этом взгляд его искренне молил о пощаде, как бы говоря, что он не в силах не делать то, что не нравится хозяевам. Наконец Чжуно решился: утащить щенка на веревке и где-нибудь далеко бросить.
В этот день он ушел с работы немного раньше обычного. Вернувшись домой, сразу вывел щенка на улицу. Щенок с радостью шел за ним. Вертел хвостом и тявкал, видимо думая, что они идут на прогулку. Когда, миновав переулок, проходили мимо оживленного рынка, вертел туда-сюда головой, с любопытством озираясь по сторонам. Проходя мимо вонючего мусорного бака, заглядывал в него, а проходя мимо ресторанчиков, забегал туда и вдыхал запахи, словно глотал густые слюни. Так он немного отставал от Чжуно, но каждый раз, когда тот тянул за веревку, щенок легко догонял его. При этом колокольчик, висевший у щенка на шее, весело звенел, что создавало настроение приятной прогулки. Так, минуя рынок, они снова вышли на главную дорогу, где щенок, подняв заднюю лапу, помочился у дерева, росшего у дороги. Как только Чжуно обернулся и посмотрел на него, щенок со слегка стыдливым видом отвернулся. Его взгляд, когда он отворачивался, был таким разумным, будто ему было полных четырнадцать лет с точки зрения возраста человека. По вечерней улице гулял сухой пыльный ветер, и осевшая на морде щенка серая пыль словно враз состарила его. Белая шерсть тоже стала слегка грязновато-желтой. Когда проходили мимо почтовых ящиков, щенок, увидев почтовый ящик большого размера, даже попытался слегка пнуть его задней лапой, как бы говоря: «Что это вообще? Такое ярко-красно большое?» Чжуно не особо внимательно присматривался к действиям щенка, но в нем вдруг возникло какое-то родственное чувство к щенку, в отличие от того, которое он испытывал, когда был дома. Может, оно возникло потому, что хоть всего несколько дней, но они жили вместе в одном доме? Чжуно даже стало немного жаль щенка, который, сам не зная, куда он сейчас идет, так простодушно, повиливая хвостом, шел за ним.
Наконец, как он и решил, они дошли до реки Ханган. Ненадолго остановившись перед дамбой, покрытой густой прошлогодней травой, Чжуно потянулся. Затем, поднявшись на насыпь, оглядел спокойно текущую реку от верхнего до нижнего течения. Щенок тоже, стоя рядом, с широко открытыми глазами посмотрел на реку, неожиданно раскинувшуюся перед ним, и тут же бросился бежать в заросли травы.
Чжуно заколебался. Может, убить его, слегка сдавив горло, и, привязав большой камень, бросить в реку? Но от этой мысли он отказался. Это же не убийство человека, зачем щенку вешать камень на шею. Еще Чжуно понял, что даже слегка не сможет сдавить горло. Разве возможно так поступить со щенком, который так простодушно пошел на прогулку? Он же тебе, в конце концов, не кровный враг! Даже закусив губы и сжав с силой кулаки, вряд ли станет легче от того, что увидишь, как умирает щенок, барахтаясь в воде. Тем временем щенок подошел к Чжуно, косо взглянул на него, словно спрашивая: «Что такое? О чем задумался?» – и, следуя за взглядом хозяина, пристально посмотрел на холм на противоположной стороне реки. Потом протяжно зевнул, и у него, как у человека, слегка покраснели глаза, и в них появились слезы.
В конце концов лучшим способом показалось бросить щенка на песчаном берегу. Надо было бы привязать его к чему-нибудь вроде пенька, но ничего такого на глаза не попалось. Не зная, как быть, Чжуно немного поколебался и невольно шаг за шагом попробовал отойти. И тут он был изумлен непредвиденным обстоятельством. Что такое? Щенок, стоя на месте, пристально смотрел в его сторону унылыми глазами, словно он понял намерение хозяина. В тот же миг по спине Чжуно пробежал холодок. Щенок со взъерошенной холодным ветром шерстью выглядел еще более жалким. Но Чжуно по-прежнему потихоньку отходил назад. А щенок просто стоял и только пристально на него смотрел.
А позади щенка хотя и монотонно, но с каким-то глубоким смыслом текли голубые весенние воды реки Ханган, и по мере того как расстояние между ними увеличивалось, в поле зрения Чжуно попадали различные детали окружающего ландшафта, которые, смешавшись, создали единый пейзаж, включая погруженный в густую тень противоположный берег реки.
Щенок дрожал, но продолжал стоять на месте. Он не посмел двигаться в сторону хозяина.
Очень удивившись, внезапно Чжуно вприпрыжку побежал по берегу, но ноги тут же стали проваливаться в песок. Он не мог быстро бежать, что напугало его до ужаса, и он занервничал. Казалось, щенок, оставшийся сзади, передумает и побежит за ним вслед. Чжуно почувствовал, что на лбу и спине у него выступил холодный пот, однако собрал все свои силы и побежал. Несколько раз на бегу он оглядывался, но странным образом щенок, даже не пошевелившись, по-прежнему стоял на месте. Он выглядел немного испуганным, как бывает у щенят. С другой стороны, его глаза говорили, что он не понимает, что это вдруг случилось с хозяином. Свихнулся? С ума сошел? Или просто чокнулся? Всего лишь минуту или две назад Чжуно казалось, что щенок, как человек, догадался обо всем и смирился со своей участью, от чего Чжуно было не по себе, но сейчас щенок вновь выглядел простодушным невинным существом.
Позади щенка все так же текла глубокая река, над холмом на противоположном обрывистом берегу пламенело осеннее вечернее небо. А вокруг было тихо, уныло и очень спокойно.
Миновав песчаный берег, Чжуно с облегчением перевел дыхание и вновь обернулся. Однако щенка нигде не было видно. Чжуно удивился и осмотрелся. Он оглядел песчаный берег, который только что покинул, спина вдруг похолодела от страха, и он посмотрел назад. Ему показалось, что щенок каким-то магическим образом в мгновение ока оказался за его спиной и лаял, издеваясь над ним. Но щенка за спиной не было и, конечно, не могло быть. Чжуно вновь с облегчением вздохнул и пристально осмотрел песчаный берег. И вдруг у самой реки заметил какое-то мельтешение. Щенок подошел вплотную к реке, и, стоя на тонком льду, один возился, всматриваясь в воду.
Чжуно, как только вернулся домой, вытер тыльной стороной ладони пот со лба и первым делом ударом ноги разломал конуру. От этого удара собачий домик вмиг развалился на куски. На постройку его ушло целых два часа, а вот на разрушение потребовался всего лишь один миг.
Жена, в фартуке, на котором были красиво вышиты два кролика, вышла на террасу и спросила:
– Отвел? Он не пошел следом за тобой?
– …
Чжуно больше не хотел вспоминать, как он оставил щенка на берегу реки.
– Наверно, лучше было отдать его кому-нибудь.
Услышав эти слова, Чжуно подумал, что действительно надо было так поступить. Отвести, например, на перекресток, сказать какому-нибудь любителю собак: «Эй, возьмешь эту собаку? Бери!» – и отдать ему веревку. Или же незаметно привязать его у входа на рынок, чтобы кто-то его забрал. Он жалел, что потащил щенка на песчаный пляж и бросил там.