И он наконец сдался.
Стал, само собой, знаменитостью и начал делиться воспоминаниями и выживальщицкими лайфхаками: «Лучший способ съесть внутренности опоссума» или «Десять способов избежать медведя».
Умер в 1919 году и был похоронен с почестями.
Впечатлились?
А теперь можете перестать удивляться, эта история всего лишь первоапрельский розыгрыш. Поэтому, увы, в этом романе Элия Цезарь Суонн в качестве действующего лица так и не появится. Жаль.
3
Город Литл-Рок был малость поменьше Мемфиса и достопримечательностями вроде Гайосо-Хауса не обзавелся. А остальное было практически тем же самым: и расположение вдоль реки, и квадратно-гнездовая планировка, и даже домики мало чем отличались: так ведь практически в одно время строились. Газовое освещение появилось за год до войны, а телеграф сюда добрался только в 1861, как раз для того, чтобы граждане города вовремя узнали о заварушке и проголосовали за Конфедерацию.
Литл-рок, столица штата Арканзас
Сразу по прибытии в город мы пошли в телеграфную контору, и там нам очень обрадовались: какие-то нехорошие люди перерезали провод, идущий в Льюисбург, и нам надлежит отправиться туда. «А может быть, даже и дальше, до Дарданелл, — неуверенно сказал нам начальник конторы. — Этот парень, что сидит на ключе в Льюисбурге, какой-то придурок, нормального доклада прислать не додумался».
— И как нам ехать? — спросил Норман. — До этого же Льюисбурга не одна миля, пешком не дойдешь.
— И как там по пути насчет бушвакеров? — поинтересовался Джейк.
— Транспортом обеспечат военные, — ответил начальник. — Им телеграф позарез нужен. Оружие тоже дадут.
— А припасы в дорогу? — продолжил интересоваться Джейк.
— Дадут! — заверил начальник.
И в самом деле, в Норт-Литл-Роке третий арканзасский кавалерийский полк дал нам фургон и к нему двух лошадей, снабдил жратвой и выдал оружие. Норман взял себе карабин, я – кольт, о котором уже давно втайне мечтал, а Джейк гордо заявил, что он квакер, но тишком кивнул мне на дробовик: бери, пригодится. Третий арканзасский даже сопровождение нам предоставил, хоть мы и не просили, но ребятам все равно надо было в Льюисбург, и они составили нам компанию, плетясь черепашьим шагом и останавливаясь, когда мы проверяли соединение. Обрыв мы нашли на вторые сутки, это был именно обрыв от ветра, и никакие бушвакеры в том повинны не были, но связь с Льюисбургом так и не восстановилась. Потому что льюисбургский телеграфист – пацанчик лет шестнадцати – был совершенно пьян, как обнаружили мы, прибыв на место после трех суток пути.
— Чего это он? — Джейк брезгливо потрогал тело.
— От страха, — ответил кавалерист из тех, что стояли в городке постоем. — Пошел порыбачить, возвращается – глаза круглые, волосы дыбом. Чудовище, говорит, в реке. Огромное, как слон, серое, уток глотает, как орешки. Ну и не уследили.
— Хы, — презрительно сказал Джейк. — Виски – яд. Такой молодой, а уже монстры мерещатся.
— Думаешь, белая горячка? — с сомнением спросил кавалерист.
— А что, у вас там в самом деле монстр водится?
— Ну мы-то не видели, а вот индейцы говорили – есть тут что-то. Каноэ ихние опрокидывал…
— Может, рыба? — спросил я. — Большая такая… — я лихорадочно вспоминал, как по-английски «сом».
— Акула? — хмыкнул Джейк.
— Не акула. Речная рыба. Огромные бывают.
— Крокодил, — с серьезным видом подсказал Джейк.
— Да ну тебя! — отмахнулся я.
Называть Льюисбург городом – это ему сильно льстить. Натуральная деревня. В ней и до войны-то триста человек от силы жило, а сейчас и сотни нет. Однако Льюисбург до войны был вроде как узловой станцией почтовой дороги, и дилижансы, мчащиеся с запада, могли здесь выбирать дальнейший путь – прямиком ли ехать на Мемфис, или же свернуть к Литл-Року. Выбор пути в основном зависел от погоды: зимой и весной в раскисшие трясины около Миссисипи лучше было не соваться, а потому в Литл-Роке почту перегружали на пароходы, зато в засушливую погоду путь по земле был быстрее. Правда, с началом войны почтовая линия Баттерфилда прекратила работу в Арканзасе, и дилижансы из Сан-Франциско и Орегона шли теперь только до Техаса. А в Арканзасе почта и пассажиры передвигались только с оказией, и тут снова звучала навязчивая тема про арканзасских партизан. Однако последние месяцы в окрестностях Льюисбурга стало заметно тише. Тут раньше соперничали две группировки: бушвакеры полковника Витта и юнионисты Джефа Уильямса, местного земледельца, имевшего 160 акров, небольшой хлопкоочистительный заводик и одного раба.
Джин, или хлопкоочистительный завод.
Картина William Aiken Walker
https://commons.wikimedia.org/wiki/File: Cotton_Gin_in_Adams_County,_Mississippi_by_William_Aiken_Walker.jpg
В свободное от хлопкоробства и рабовладения время Уильямс читал проповеди для церковной конгрегации «Ученики Христа». В общем, был весьма уважаемым человеком и, что немаловажно, имел много родственников, способных держать в руках оружие. В феврале отряд Витта расстрелял Уильямса прямо на пороге собственного дома. В ответ рейдеры сильно осерчали и истребили группу Витта. Так что в округе если и остались бушвакеры, то мелкие несерьезные банды. Которые, тем не менее, тоже могли повредить телеграфную линию. Вот, например, легли мы спать в Льюисбурге – связь с Дарданеллами еще была, и мы собрались было возвращаться в Литл-Рок. А проснулись – нет связи, а значит, нам дорога дальше на запад вдоль берега Арканзас-ривер.
С достопримечательностями в Арканзасе и в двадцать первом веке негусто: в основном славные места битв Гражданской войны и красоты природы, а уж в девятнадцатом веке на славные места и смотреть не хотелось. Места же не столь овеянные славой выглядели чаще всего убого из-за военной разрухи: часть полей позаброшена, потому что работать некому, дома пообветшали, население вместо «кип смайлинг» смотрит угрюмо и прикидывает, насколько ты опасен. Оставались красоты природы, но их на нашем маршруте было маловато, разве что красочные закаты над Арканзас-ривер. А так – ничего особенного: холмистая равнина и кое-где лес.
Между Литл-Роком (в правом нижнем углу) и Дарданеллами (в левом верхнем)
В путь к Дарданеллам мы отправились без кавалерийского сопровождения, но уже около Хурикан-стейшн (где несколько лет назад была почтовая станция, а сейчас остались только печальные руины) мы встретили конный патруль, который вел в Льюисбург пойманных бушвакеров. Это были четыре подростка, самому старшему из которых было от силы лет восемнадцать.
— Да вот они провода и резали, — доложили нам кавалеристы, узнав, что мы от телеграфной конторы. — Там, в трех милях дальше.
Джейк презрительно глянул на детишек:
— Ну так куда вы их тянете? Выпороть как следует, дать хорошего пинка и пусть дуют по домам.
— Ничего, посидят недельку-другую в тюряге, остынут, — сказал старший из кавалеристов. — А то горячие слишком, не навоевались еще. Да и нету у них домов. Безотцовщина…
Они повели было мальчишек дальше, но старшой передумал, отделил одного и погнал к нам.
— Вот этого не прихватите ли? До Дарданелл или куда вы там следуете?
— А нафиг он нам? — спросил Джейк, разглядывая нежданный подарок. У мальчишки цвел во всю левую сторону лица сегодняшний синяк, зато правой стороной юный партизан вовсю смахивал на девочку. Может быть, в девятнадцатом веке девочкам такими быть не полагалось, а для двадцать первого века вполне сойдет. Только отмыть как следует, а то длинные, до плеч, рыжеватые волосы больше напоминают жирные сосульки.
— Этот неделей тюрьмы не отделается. Я прикинусь, что мол не узнал, и скажу, что родственникам отдал с наказом выпороть так, чтоб сесть не мог.
— А что с ним не так? — спросил Норман.
— Убил лейтенанта Такмана в прошлом месяце. Вздернут.
— Рановато начал, — сказал Джейк укоризненно.
Юный партизан прошипел что-то короткое, но явно нецензурное.
— Я в твои годы и слов-то таких не знал, — продолжил Джейк.
— Замедленным умственным развитием гордиться не следует, — сказал я Джейку. — Может быть, у ребенка была уважительная причина.
— Была, — подтвердил кавалерист. — Этот самый Такман при жизни был большой сволочью, и человеку с фамилией Льюис в плен к нему лучше было не попадать. Брата у него прикончил какой-то Льюис, вот он и мстил всем Льюисам на свете. Так что я думаю, поделом ему. А парнишку жаль. Отвезите его подальше на запад, и пусть пробирается на Индейскую территорию. Только вы это… лучше связанным его держите. Это ж Фокс Льюис, он сбежит и лошадей ваших уведет.
Имя показалось мне знакомым.
— Тот самый Фокс Льюис? — спросил я. — Что девицей на Рождество переодевался?
Юный партизан и мне прошипел что-то нецензурное. Надо полагать, подтвердил.
Подвиг с рождественским балом и похищением лошадей автор позаимствовал для Фокса Льюиса у арканзасского бушвакера капитана Хауэлла А. Рейберна. Рейберн был невысок, тонкого сложения, голубоглазый, светловолосый и выглядел «как девушка семнадцати лет» по воспоминаниям современников, хотя был 1841 года рождения. Что с ним случилось после войны, точно неизвестно. Одни говорят, что его после капитуляции застрелил какой-то южный солдат, имевший на него зуб. Другие – что его поймали, и он сидел в тюрьме, пока его не выпустили по состоянию здоровья. В июне 1865 года он женился, а несколько месяцев спустя умер от туберкулеза.
Капитан Хауэлл А. Рейберн
Но Фокс Льюис – это точно не Рейберн, и женить его мы не будем. Ну, в ближайшие месяцы наверняка. А уж помереть от туберкулеза и вовсе не дадим.
4
Знакомство с юным героем Гражданской войны было не особо приятным, хотя мы отнеслись к нему с пониманием.
— И в самом деле, — рассуждал Джейк, поглядывая то назад, где в фургоне валялся связанный Фокс Льюис, то вперед, на лошадей, которыми пытался править я, — вот ты представь: ты весь из себя такой ловкий и героический, и вдруг какие-то придурки хватают тебя, связывают и везут хрен знает куда. Разумеется, обидно!