Дарданеллы мало чем отличались от Норристауна и Льюисбурга, разве что руин было побольше, потому что город считался важным стратегическим пунктом и за обладание им разыгралось несколько битв. В засушливый период здесь проходила основная дорога в Форт-Смит и дальше на запад. До войны здесь были три таверны, магазины, еженедельная газета. Сейчас газета не выходила из-за дефицита бумаги, торговля была вконец разорена, и только в тавернах чувствовалась жизнь. Правда, постояльцы были в основном военные.
Мы набрели на книжную лавку, и я заглянул, чтобы узнать, нет ли у них чего-нибудь электротехнического. Ничего не оказалось, но Джейк завис около полки с бульварными романами, и пришлось задержаться. «Ну а что, Норман целыми днями в книжку пялится, а я просто так сиди?» То, что он выбрал, на мой взгляд больше напоминало сплошной фэйспалм, но похоже, в середине девятнадцатого века так бульварные романы и писали.
Так что когда Джейк, вернувшись на пароход, демонстративно раскрыл книжку и начал читать, я только буркнул:
— Я ж тебя умным человеком считал, а ты такую ерунду читаешь…
Норман оторвался от «Квартеронки», глянул на обложку книжки Джейка и проговорил:
— Ваш знакомый мистер Маклауд тоже вроде умный человек, а такую ерунду пишет.
— Что, правда? — Я как-то не интересовался, что там по утрам Дуглас пишет. Говорили же – журналист. — Я думал, он очерки про Америку для англичан строчит.
— Это тоже, — кивнул Норман. — Но очерк ему нужен раз в месяц, а в остальное время он подобное кропает. Драйден даже не поверил, что бульварные романчики. Решил, что шифр. Тоже его серьезным человеком считал.
— Шпионом, — сказал я.
— Да ну, это он так шутил. Если б Маклауда считали английским шпионом, кто бы его индейским агентом назначил?
— А он что, был индейским агентом?
— Почему был? Он и сейчас агент. Его вызвали из Канзаса, чтобы решать какие-то проблемы в восточном Теннесси, но проблемы, насколько я знаю, сами собой рассосались, пока он доехал до Мемфиса.
— Джейк! — я посмотрел укоризненно на приятеля. — Как же ты этого не разузнал?
— А нафиг? — Джейк поднял на меня невинные голубые глаза от своей книжки. — Я же вижу – парень с фронтира притворяется горожанином. Зачем лезть с вопросами и ломать человеку игру? Я и шулерам на том еще пароходе никаких вопросов не задавал. Нафиг встревать?
— Там были шулеры?
— Разумеется, — сказал Норман. — Капитан Джонс и тот торговец сахаром, не помню, как его звали.
— Чтобы на пароходе да не было шулеров? — хмыкнул Джейк. — Небывальщина.
— И здесь есть?
— Сходи в бар, там, наверное, как раз играют, — сказал Джейк. — Один – такой краснорожий, типичная деревенщина, другой вроде аптекарь.
Вот так узнаешь что-то новенькое о людях, которых считаешь друзьями.
— А Фокс? Почему ты не расспрашиваешь Фокса? — обиделся я.
Фокс глянул на Джейка одним глазом.
— А что о Фоксе узнавать? — спросил Джейк. — Родился в Кентукки на пару лет раньше, чем ты думаешь.
— И что я думаю?
— «Пони-Релай» разорилась летом шестьдесят первого. А младше четырнадцати лет в курьеры у них не брали.
Действительно, вот такие мысли мне даже в голову не могли прийти. Получалось, Фоксу не меньше восемнадцати. А может, и около двадцати. Интересно, как он четыре года назад доказывал, что ему уже есть четырнадцать, если сейчас ему семнадцати лет не дашь?
Автор наконец решил объяснить: этот роман – он вообще-то роман, хотя и сверх меры нашпигованный всякой документальщиной. Вот, например, штат Арканзас существует, и поселок Дарданеллы в нем тоже был во времена Гражданской войны и сейчас есть, чего не скажешь о Норристауне, который во время войны еще был, но к двадцатому веку постепенно кончился. И три таверны в Дарданеллах тоже тогда были. И телеграф пришел в Дарданеллы в 1860 году, это исторический факт.
А вот Фокса, Джейка и Нормана в Арканзасе не было, хотя наверняка были похожие на них люди. И вот чтобы эти люди могли в моем романе свободно действовать, кое-какие реалии надо менять, чтобы мне потом не говорили: «А! Не было в то время у Вестерн-Юнион никакой конторы в Льюисбурге!» Ну не было, допустим. И что? «А! Пони-Экспресс не работал на южном маршруте!» Хм. Тут еще вопрос, что там на южном маршруте работало и как, но писать на эту тему целую диссертацию автору не хочется. Окажется уместным в романе – в свое время автор расскажет, хотя, знаете ли, принцип «доверяй, но проверяй» никто не отменял.
И чтобы слишком дотошные граждане не доматывались, автор и послал наших героев работать в неизвестный истории «Вестерн Континентал», а Фоксу записал в биографию не существовавшую в реале фирму «Пони-Релай». А вы уж сами разбирайтесь, где точный исторический факт, а где автор чуть-чуть отступил от истины.
Вот мистер Поттс – он точно был, и даже поселок в его честь назвали; поищите, если не лень, на карте Арканзаса Поттсвилль. И жена у него была, и дети, и домик в «два с половиной этажа», где он устроил отель для проезжающих, — все было. А вот были ли бушвакеры, которые заимствовали из его хозяйства кур – неизвестно. По всем прикидкам, должны были быть.
Что же касается монстра… ну, легенда-то есть. Правда, видели его не в Льюисбурге, а на Уайт-Ривер, но сейчас уже не у кого спросить, кого они там у себя в Льюисбурге видели, а кого не видели, за полным отсутствием Льюисбурга. Городок захирел и давно помер. А монстра, говорят, видали и в двадцатом веке. Только не поймали, и слава богу. Нечего легенды рушить.
7
В баре и в самом деле играли – уже с нездоровым таким азартом, когда простака подстрекают отыгрываться. Я бы посидел, понаблюдал, набираясь опыта, но кофе в баре подавали такой, что не отплюешься, а потреблять самогон в одиночестве не хотелось.
Фокс вышел к лошадям: чистил и наводил на них глянец, как будто им предстояло выступать на конской выставке. Я остановился посмотреть, как это у него ловко получается.
— Мне вот интересно, — сказал Фокс, не оборачиваясь, — как ты собираешься жить на Западе, не умея ездить верхом.
— Да как раз и сам размышляю, — ответил я. — Автомобили еще не скоро изобретут.
Фокс протянул мне щетку: «Приступай». Я начал постигать хитрую науку техобслуживания самоходного средства передвижения системы «лошадь». Фокс, что было ценно, надо мной не ржал, просто показывал, как и что делать. Спросил только, в самом ли деле я умею ездить на верблюдах.
— Нет, — признался я.
Фокс кивнул:
— Я так и подумал.
Потом мы попрактиковались в разных прикладных науках наподобие «Как правильно седлать лошадь» или «Зачем нужна эта фиговина и как она называется». Фокс был терпелив как ангел. Лошадь, должно быть, ломала голову, что это мы с ней творим: вроде как и седлаем, но ехать никуда не собираемся. Да и седлаем как-то странно, отчего приходится переседлывать.
Когда стало темно, мы с Фоксом вернулись в фургон, где Норман начал выпытывать у меня, как я усвоил морзянку. Он и на прошлом пароходе нам с Джейком с этим покою не давал, и во время путешествия от Литл-Рока. Вообще-то я уже неплохо стучал, но Норману, кажется, хотелось сделать из меня виртуоза, и он постоянно ускорял темп. У Джейка получалось, но не так чтоб очень; Норман сказал, что если Джейк подастся в операторы, больше двадцати долларов в месяц ему с такой скоростью не заработать.
— А сколько вообще зарабатывают операторы? — поинтересовался Фокс.
— По-разному, — ответил Норман. — Начинающие – двадцатку. А если скорость большая – так и сто, и сто двадцать.
— Вот как, — уважительно протянул Фокс, и Норман немедленно переключился на него:
— Тоже хочешь научиться? А ты вообще грамотный?
Выяснилось, что с грамотностью у Фокса не очень, но слух хороший, и повторить за Норманом любой отбитый ритм он может без ошибок. И все эти буквы, которые точки-тире, он запомнил быстро. А перевести в морзянку печатный текст у него получается явно лучше, чем этот же текст прочитать вслух.
— Тебе в самом деле хочется быть телеграфистом? — спросил я назавтра, когда мы вместе снова занялись лошадьми.
— Не очень, — ответил Фокс. — Но работа плевая, а платят хорошие деньги.
— Вот как, — проговорил я. Фокс на моих глазах терял весь романтический ореол. Только что он был партизаном и сражался за знамя Юга. И он сутки, как с этим делом завязал – а уже прикидывает, какой бы непыльной работенкой заняться.
Фокс глянул на меня с усмешкой:
— А чем предложишь на жизнь зарабатывать?
Тут я завис: а действительно, чем?
— Четыре года назад мне повезло, — сказал Фокс. — Сто долларов в месяц мальчишке, который только и умеет, что на лошади удержаться, — мечта. Ну, на самом деле, не такая уж легкая работа – быть курьером, зазря ведь деньги платить не будут, но работа оказалась временная: компания разорилась из-за телеграфа, как только первая телеграмма с востока в Сан-Франциско прошла. Ну, по югам телеграфа почти не было, но там большей частью и новостей никаких срочных не было, чтобы держать такую службу, как «Пони-Релай». Да тут война началась, а я в тот момент был в Техасе – ну то есть, в какой армии курьером служить, вопросов не было. И носился с эстафетами между Техасом и Арканзасом. А в прошлом году весной крепко простудился и заболел. Хорошо так заболел, думали, не выкарабкаюсь. Тем временем дикси ушли, янки пришли – куда деваться, когда оклемался? Украл я у янки лошадь и попробовал уйти на Запад. Да хрен уйдешь: дороги перекрыты, а где дорог нет – можно на банду нарваться. Ну я и нарвался. И спросили меня: а что это ты, Фокс, от войны за правое дело линяешь? Дезертир?
Я быстро глянул на девичье лицо Фокса: да уж, нашли дезертира.
Фокс хмыкнул:
— Ну я и сейчас не очень солидно выгляжу, а тогда после болезни вообще был тощенький и бледненький задохлик. Какой из меня дезертир – так, одно недоразумение. Но к банде пришлось присоединиться. Лошадей для них у янки воровал, в основном. Или вот еще посылали телеграфные провода резать. И чем мне сейчас заниматься, если все, что я умею, — лошадей воровать? Это ведь только во время войны кража лошадей – удаль, а на Западе за это вешают.