Poteau, выглядела как широкая канава. В канаве текла бурая вода, за канавой виднелись Индейские территории, которые, в свою очередь, выглядели как пустырь, заросший сорным кустарником. Если верить карте, с которой сверялся Норман, граница Индейских территорий почему-то проходила не по реке, а по нашему берегу. Что ж, с этим можно было согласиться, наш берег был в таком же неопрятном кустарнике.
— Я вообще-то и полагал, что прокладывать кабель нам не понадобится, — сказал Норман, — но кажется, нам не понадобится и проектировать мачты. Столбами обойдемся. Как вы полагаете, джентльмены, это сейчас высокая вода или низкая?
— Пожалуй, высокая, — сказал Джейк.
Я согласился.
— Фургон, что ли, поломать? — поразмыслил вслух Норман. — Пока починимся, пока соберемся…
— Лошадей надо прикупить, — сказал Джейк. — Надо бы еще две верховые. А то эта, — он ткнул пальцем в свою лошадь, — под седлом нервничает. Не привыкла.
— Поищите завтра с Фоксом, — ответил Норман, созерцая сомнительные красоты поймы Пото. — Но даже не знаю, найдете ли чего.
Когда мы вернулись домой (а я уже привык считать домом наш фургон), Фокс развлекал разговорами какого-то человека. Это был, на первый взгляд, типичный пруссак: на вид суровый, прямой и правильный, как линейка.
— Мистер Ирвинг, — позвал Фокс, заметив нас. — Вот тут с вами хочет поговорить редактор здешней газеты.
Норман спешился и передал поводья своей лошади Джейку. Джейк подождал, пока я сползу со своего мерина, и передал поводья мне: «Тренируйся!», причем добавил и свою лошадь. Фокс подошел, забрал у меня двух лошадей, пока я в них не запутался, помог отвести их к коновязи и предоставил мне полную свободу… не в том смысле, что отпустил меня погулять, а в том, что заставил расседлывать лошадей под его молчаливым присмотром.
Норман тем временем рассказывал мистеру Валентину Деллу, редактору газеты «Новая Эра», о состоянии линии Форт-Смит – Литл-Рок (сносное состояние, если не считать диверсий бушвакеров), и линии Литл-Рок – Мемфис (отвратительное состояние, даже если бушвакеров не учитывать). Однако телеграфная компания прилагает все усилия, чтобы наладить сообщение между Теннесси и Арканзасом, и не далее как в этом месяце наша команда обеспечила работу кабеля через Миссисипи. Что же касается ближайших планов, то наша группа прибыла в Форт-Смит для проектирования линии до Техаса вдоль почтовой дороги, до города Шерман.
— Очень хорошо, — заметил мистер Делл, выслушав Нормана. — А не хотите ли вы прочитать нашим горожанам лекцию о том, какие исследования ведутся в Европе, какие изобретения в области дальней связи можно ожидать в ближайшем и далеком будущем?
— Я не в курсе, что там происходит в Европе, — ответил Норман. — Я даже не в курсе, что сейчас изучают в восточных штатах, потому что в Теннесси, где я был два последних года, научные журналы редко попадали.
— Но сегодня в салуне Хансена вы говорили о перспективах беспроводного телеграфа…
— Я не был в салуне Хансена, — сказал Норман. — Пиво я не пью, а виски сейчас у вас здесь не продают. А насчет беспроволочного телеграфа надо спрашивать мистера Миллера, — он ткнул в меня пальцем. — Он у нас недавно из Европы и в курсе новейших веяний.
Я сунул щетку, которую держал в руках, Фоксу и подошел.
— Это мистер Миллер, инженер из Европы, — представил меня Норман.
Мистер Делл с сомнением посмотрел на мою застиранную рубаху и штаны, унаследованные от майора Грина.
— Мистер Миллер потерял свой гардероб при катастрофе «Султаны», — проинформировал редактора Норман.
— О, я понимаю, — сочувственно проговорил Делл. — По слухам, это было ужасно.
Я подтвердил.
— Вы в самом деле участвовали в создании беспроволочного телеграфа? — спросил редактор.
— Нет, с чего вы взяли? — удивился я. — Я просто упомянул о направлениях, в которых предстоит работать изобретателям. Вообще-то это был чистейшей воды трёп, без какой-либо конкретики. Да и беспроводная связь, конечно, дело нужное, но я сомневаюсь, что это получится сделать в ближайшие лет десять, — я призадумался, пытаясь вспомнить историю радиосвязи, но совершенно не помнил никаких дат. — Думаю, телефон изобретут быстрее.
— Теле – что? — спросил Делл. Пруссак-то это был пруссак, но это был молодой пруссак, энергичный и восприимчивый к новым веяниям, и техника его тоже интересовала.
— Телектрофон, — сказал Норман, — или телефон – это аппарат для передачи звука по проводам. Действительно, это сейчас считается очень перспективным направлением. Года три назад в конторе Вестерн Континентал демонстрировали подобный аппарат.
— И как впечатления? — спросил я.
— Почти ничего не слышно. Большие помехи, — сказал Норман.
— Тем не менее, звук передавался по проводу, — подвел итог я. — Вот видите. Осталось усовершенствовать аппарат и запустить его в эксплуатацию. С передачей изображения придется возиться дольше…
— Фотографий? — спросил Норман заинтересованно.
— И фотографий тоже. Но я имел в виду движущиеся картинки. Вот допустим Джейк, — я показал на Джейка, который поодаль прислушивался к нашему разговору, — записывает нашу встречу с помощью специального аппарата, вроде фотографического: звук, наши движения, наш разговор… — а где-нибудь в Нью-Йорке, с помощью другого аппарата, кто-то видит и слышит нас.
Делл оглянулся на Джейка:
— А это действительно возможно?
— Теоретически – да. А технически – пока нет, — ответил я.
— А вы бы не могли прочитать нашим горожанам лекцию?
Я удивился:
— Но это же пока совершенно беспочвенная фантастика.
— А я бы с удовольствием послушал, — неожиданно сказал Норман. — Есть над чем задуматься.
— А я бы про безрельсовый паровоз послушал, — встрял Фокс.
— Но паровые дилижансы уже давно существуют, — заметил Делл.
— Я уверен, мистер Миллер может рассказать нам и о транспорте, — сказал Норман.
— Разве что столь же фантастическое, — усмехнулся я.
— Главное, чтобы было что слушать, — сказал Делл. — А я уже вижу, вы можете рассказать интересно.
Автор напоминает: кина в девятнадцатом веке не было. И телевизора тоже. И люди охотно собирались послушать заезжего человека, будь он проповедником, английским писателем или европейским инженером – лишь бы его речи отличались от всего того, что они обычно видели вокруг. И послушать о перспективах развития транспорта и средств связи пришли все, кому не жаль было потратить полдоллара (женщинам и детям четвертак), то есть местная интеллигенция, многие военные, старшие школьники, а также народ попроще – просто потому, что ни театра, ни цирка в городе не было. Тема лекции, кроме того, и сама по себе была завлекательна: еще живы были люди, которые родились во времена, когда не было транспорта быстрее лошади, и для которых пароход уже давно стал привычным, телеграф воспринимался как дорогое, но в принципе доступное удобство, а железную дорогу в городе скоро построят – дайте только войне закончиться. Узнавать, как еще может измениться жизнь, было интересно. Скажи этим людям, что в ближайшую четверть века люди полетят на Луну – поверили бы, потому что девятнадцатый век был веком бурного технического прогресса.
Валентин Делл приехал в Штаты семнадцатилетним, пять лет прослужил в армии, потом работал клерком, потом осел в Форт-Смите и стал учителем. Когда город наконец перешел в руки юнионистов, начал выпускать газету, хотя первый номер из-за отсутствия бумаги пришлось выпустить на обороте листовки, посвященной инаугурации Линкольна. Потом бумагу подвезли, и газета «Новая эра» стала еженедельной. Делл был чистейшей воды реформатором и активно участвовал в политической жизни штата. Через несколько лет после войны он станет сенатором штата и будет отстаивать идею бесплатного образования. Еще позже – маршалом при судье Айзеке Паркере и добьется того, что тюрьму в Форт-Смите реорганизовали, чтобы заключенные содержались в более гуманных условиях.
Деньги за билеты, проданные на лекцию Дэна, после вычета на организационные расходы были поделены так: четверть Дэну, четверть городской школе для глухих, две четверти – приюту для сирот.
11
Вдохновенная дама с азартом била по клавишам фисгармонии. Судя по нотам, в которые она изредка заглядывала, это должен был быть «Боевой гимн Республики». Ну… во всяком случае, получалось громко.
— Мы что, на политический митинг попали? — спросил я.
Норман пожал плечами:
— Да сейчас любое собрание – это политический митинг. А ты что, в душе сохраняешь преданность идеям Дикси?
— Я вообще иностранец, и мне дикси или янки без разницы, — заметил я. — Но дама фальшивит так, что это выглядит как глумление над гимном.
— Разве? — удивился Норман и прислушался. — Да нет, это ты мелодии, наверное, путаешь.
Мы стояли за кулисами местного театра и поглядывали через щель в зал. Зал был полон, наверное, наполовину: люди входили и рассаживались; поскольку практически все были между собой знакомы, здоровались и переговаривались, пытаясь перекричать фисгармонию. Дама на фисгармонии, в свою очередь, прилагала все силы, чтобы ее попурри из бравурных мелодий перекричать было невозможно. Делл перемещался от одной группы людей к другой, предаваясь активной политической деятельности, не иначе. Джейк с Фоксом сидели в первом ряду и оберегали места Нормана и Делла от посягательства.
Норман в последний раз разгладил складку на моем плече и снял невидимую пушинку. На мне был приличный костюм, за которым специально посылали гонца в соседний город Ван-Бюрен, в самом Форт-Смите не нашлось костюма, который отвечал бы всем требованиям Нормана и Делла: а) на мой размер; б) достаточно новый, чтобы со сцены не светить протертой задницей или лоснящимися локтями; в) и чтобы его владелец не собирался именно в нем присутствовать на лекции. Башмаки одолжили у тестя Делла, местного доктора. Я вообще-то не видел проблемы в том, чтобы выступить на публике в своих джинсах, но на меня дружно зашикали: как можно, как можно!.. «Люди не затем деньг