— Если теплые, то чего ты под утро ко мне под бок лезешь? — резонно возразил Джейк. — Нет уж, завтра пойдем тебе одеяло искать!
— Одеяла у нас ценные, новые, — сонно предположил я. — А больше ничего нового и нету.
— Спи уже, сказочник, — толкнул меня Джейк. — У тебя подштанники новые – небось именно за ними и лезли. Ценная вещь – ни у кого в Арканзасе таких нет. Последняя парижская мода!
Утро вечера мудренее, и с утра мы снова задумались, за каким чертом нас вчера навещали. Джейк снова попросил у Фокса часы, чтобы рассмотреть при дневном свете. Повертев их в руках так и эдак, промолвил задумчиво:
— Странное какое-то серебро…
Норман взял с его руки часы.
Я тоже сунул свой нос поближе:
— Платина, что ли?
— Действительно, — с недоумением ответил Норман, разглядывая часы. — Странное серебро. Но и на платину не похоже. Алюминий? — предположил Норман.
— Точно нет, что ты!
— Ты уверен?
— Норман, да ты что – никогда алюминиевой ложки не видел?
— Я же не герцог – с алюминиевой посуды есть, — ответил Норман.
Автору даже странно подумать, что когда-то платину ни в грош не ставили, а алюминий считался дороже золота. Между тем, так оно и было. Самородная платина попадалась людям давно, но как драгоценный металл не ценилась. Как недрагоценный, впрочем, тоже. Ее считали каким-то недоделанным серебром («серебришко» – это так платина переводится с испанского) и выкидывали, потому что возни с «третьесортным серебром» было много (платина хуже поддается обработке), а толку чуть: цена платины была вдвое ниже серебра. Впрочем, к началу девятнадцатого века спрос на платину возник: из нее получалась отличная посуда для химлабораторий, применялась она и в качестве катализаторов. Потом область применения платины начала расширяться, и цена на нее понемногу поползла вверх, но практически до начала двадцатого века ювелиры платиной не интересовались. Да даже и сейчас к ювелирам уходит только треть добываемой платины. Остальное идет в промышленность.
А вот алюминий, как ни странно, ювелирам понравился сразу после того, как его получили в чистом виде. Еще бы не понравиться, ведь производство алюминия получалось таким дорогим, что на полученные кусочки металла можно было только любоваться, а не думать о том, где бы его применить. Во время Всемирной выставки в Париже в 1855 году император Наполеон III устроил прием, на котором самых почетных гостей потчевали с алюминиевых приборов, менее почетным гостям достались приборы золотые. Потом, по мере того, как развивались методы получения металла, алюминий начал понемногу дешеветь, но только в конце 1880-х подешевел настолько, что его начали использовать не как драгоценный, а обычный металл.
Однако ни платина, ни алюминий не имеют к часам Фокса Льюиса никакого отношения. Автор не собирается долго морочить вам голову: часы у Фокса были из палладия. Но ни Дэн, ни Норман об этом догадаться не сумеют.
13
— Не знаю, — сказал Норман, повертев в руках часы. — Пробы нет, клейма изготовителя нет… и вообще впечатление, что взяли из других часов механизм и вставили в новый корпус. Часовщик бы аккуратнее сделал, мне кажется.
— Самоделка, — кивнул Джейк. — Старый корпус, наверное, повредился как-то, вставили в новый, из какого-то сплава наподобие мельхиора.
— Ну да, — кивнул Норман. — Не так давно начали производить новый сплав, альпака называется… — Он повертел часы в руках. — Не знаю, не видал я этой альпаки. Может быть, она и есть.
— Фотографию отколупните, — посоветовал я. — Может, там клеймо.
Во внутреннюю сторону крышки была вставлена небольшая полувыцвевшая фотография молодой женщины. Джейк осторожно поддел бумажный кружок кончиком ножа. Оп! Выпал и упал в мои быстро подставленные ладони небольшой квадратик. Джейк между тем вынул фотографию и осмотрел крышку часов: «Больше ничего».
На моей ладони лежал сложенный в несколько раз лист тонкой полупрозрачной бумаги. Я бережно, чтобы не порвать, развернул и попробовал прочесть: «Территориальный банк Колорадо, Денвер-сити», типографским способом было напечатано на бланке.
— Дай-ка, дай-ка, — заинтересовался Джейк.
Я передал бумажку ему. Он попробовал прочитать написанное от руки.
— В банке Денвер-сити предъявителю выдадут… что-то, — наконец подвел он итог.
— Не деньги? — спросил Фокс.
— Ящик номер 174, – сказал Джейк.
— Дан не знал, — сказал Фокс. — Если б он знал, то он бы в Колорадо собирался, а не в Теннесси.
— Может быть, там получать-то особо нечего, — проговорил Норман.
— Тогда не стали бы тратиться на хранение в банке, — возразил Джейк.
— Если бы мне на пару месяцев пришлось уехать из Денвер-сити, я бы сдал в банк на хранение свою готовальню, — сказал Норман. — Потому что больше ее там оставить негде.
— Но кто-то же лазил к нам вчера в фургон, — напомнил Фокс.
— Вот именно, лазил в фургон, — ответил Норман. — А не пытался стукнуть тебя в темном закоулке по черепу, чтобы изъять часы.
— Я не хожу по темным закоулкам, — гордо ответил Фокс. — Там страшно!
— К часовщику здешнему надо сходить, — заметил Джейк. — Человек неизвестно сколько от того Денвер-сити в Арканзас ехал, наверное ж надо часы почистить, точно время выставить…
Норман вынул из кармана свои часы и сверил с фоксовыми.
— Твои на семь минут отстают, — сказал он. — Получается, или время выставляли на Индейской территории, или твои часы идут неправильно.
— Погодите, — не понял я. — При чем тут семь минут разницы? Просто идут неправильно.
Джейк посмотрел на меня, как на дурака.
— В каждом городе время разное, — ласково объяснил он. — Земля-то круглая. Если в Форт-Смите полдень – в полдень по часам мистера Ирвинга, то посреди Индейской территории полдень наступит на семь минут позже, — сказал он.
— Не посреди, — поправил Норман, прикидывая что-то в уме. — Форт-Гибсон или Форт-Таусон. Примерно.
— Вот! — кивнул Джейк. — В Форт-Гибсоне – на семь минут позже!
— Это-то понятно, — отмахнулся я. — Но поясное время – оно же одинаковое.
— Что-что? — завис Джейк.
Норман меня понял:
— Но, Дэн, в Штатах нельзя ввести единое время. В Великобритании – да, ввели для удобства железнодорожного сообщения. Но Штаты не Великобритания, они слишком протяженны по широте…
— Ну да, — согласился я. — Поэтому часовые зоны должны быть примерно… 15 градусов по широте, — это я быстренько разделил 360 градусов на двадцать четыре часа в сутках.
— У вас в России так делают? — удивился Норман.
Я завис. А черт его знает, как оно там делается сейчас в России.
— Я думал, Штаты – прогрессивная страна, — промямлил я.
— Ну да, ну да, — согласился со мной Норман.
Мы вернули часы Фоксу, предварительно засунув квитанцию на место, и Джейк увел парня покупать одеяло под личным присмотром – а то опять не купит. Заодно они зашли и к местному часовщику, где узнали, что месяца три назад через Форт-Смит проезжал человек с этими часами: южанин, по выговору вроде из Джорджии. Попросил часы почистить и выставить местное время.
— А до того стояло денверское, — позже доложил нам Джейк.
— Имя не узнал? — спросил я.
— Вы не поверите, — сказал Джейк. — Уильям Смит.
Я глянул на Нормана: чему тут верить, а чему не верить.
— Этих Уильямов Смитов в Штатах полно, — пояснил тот, правильно меня поняв. — Фамилия самая распространенная и имя тоже.
— Значит, вряд ли мы узнаем, кто это и что у него за часы, — подвел итог я.
— В Денвер-сити надо съездить, — сказал Фокс. — Откроем ящик – и все узнаем.
— А Денвер-сити у нас ближе Ван-Бюрена? — насмешливо предположил Джейк.
— Дальше, — признал Фокс.
— Ну а у нас нету времени по денверам разъезжать, — объяснил Джейк. — Мы на службе. Ты можешь уволиться.
Фокс прикинул, похоже, каковы шансы найти работу лучше, чем в «Вестерн Континентал», и шансы, что в ящике действительно окажется что-нибудь ценнее готовальни, и нерешительно сказал:
— Не буду я увольняться. Но буду думать, как съездить в Денвер-сити.
— Отлично, — похвалил его Норман. — Одеяло хоть купили?
Если вас почему-либо мучает вопрос, как правильно произносить: Арканзáс или Аркáнзас, автор сообщает: правильно произносить Аркансо. Во всяком случае, на этом настаивают арканзасцы, а что там думает по этому поводу остальной мир, их не волнует.
Впрочем, Дэн и его друзья слишком уж засиделись в Арканзасе, и как бы Норман выезд ни откладывал, все же покинуть Форт-Смит пришлось. Однако прежде чем их фургон пересечет речку Пото, автору не терпится вставить парочку слов о том, что в 1865 году называлось Индейской территорией.
Индейская территория на 1783 год
В начале девятнадцатого века Индейской территорией называлось широкое пространство от Аппалачей до Миссисипи. Правда, даже в те времена на одного индейца там приходилось восемь белых, но это мелочи, правда? Потом белых начало прибавляться, и индейцы стали казаться лишними. Им предложили перебраться за Миссисипи, а на бывшей Индейской территории ровными ломтями начали нарезать новые штаты: Кентукки, Теннесси…
Индейская территория на 1835 год
Только вот за Миссисипи, как оказалось, тоже уже вовсю расселяются белые. Поэтому индейцам сказали: вот тут у нас территория Арканзас, она большая, мы отделим для вас ее западную половинку, она тоже не маленькая. Владейте, а из восточного Арканзаса извольте выйти вон.
Индейская территория в 1854 году
Эта самая западная половинка территории Арканзас стала Индейской территорией, а восточная потом стала штатом Арканзас. А индейцам, выселенным за Миссисипи и расселившимся было по Миссури, Канзасу и Техасу, начали говорить: вы же индейцы? Ну так идите жить на вашу Индейскую территорию.
Индейская территория после Гражданской войны