«чтоб тюменским татарам однолично в подводах убытков не было». Вот это по-русски, по-христиански — с добротой, душой и любовью. На том стояла и стоять должна дальше Россия! Иначе это будет уже не Россия, иначе ей не стояти. Это сегодняшние писатели с киношниками всё государево строительство Российской империи залили кровью, а ведь документы свидетельствуют и о другом: «а велели мы, холопи твои, Ерошке Хабарову, по наказу, тех князцей, Лавкая и Болточая, и с их улусными людьми, призывать не боем, — ласкою, под твою Государеву Царьскую высокую руку… А Государь наш, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Руси, милостив и праведен, и кровям ничьим не искатель…» Вот это действительно по-русски. По-русски, когда великие князья, цари, государи российские, императоры, самодержцы, принимая под всесильную свою десницу новые земли и новые народы, в жалованных грамотах, указах и манифестах сразу же выказывали свою заботу о них, свою опеку, своё родительство. Государыня Императрица Екатерина II провозгласила в Манифесте о присоединении к России герцогств Курляндского и Семигальского и Пильтенского округа: «Объявляем при том императорским нашим словом, что не токмо свободное исповедание веры, от предков вами наследованной, права, преимущества и собственность, законно каждому принадлежащая, в целости соблюдены будут, но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми теми правами, вольностями, выгодами и преимуществами, каковыми древние подданные российские по милости наших предков и нашей наслаждаются». А вот как царь Алексей Михайлович отписывал молдавскому господарю Георгию Стефану, соглашаясь с условиями перехода Молдавии в русское подданство: «И хотим вас держать в нашем государском милостивом жалованье и призренье». И он же, царь Алексей Михайлович, отписывал Имеретинскому царю Александру о принятии Имеретии в Российское подданство: «И их людей, и всю Меретинскую землю держати под нашею царского величества высокою рукою в нашем царском милостивом жалованье и во обереганье». Не только кровью и силком, а исторической справедливости ради надо сказать, не столько кровью и силком, сколько добротою, любовью и уважением к другим народам полнилась российская семья, по-родительски принимали русские цари в свою семью новые народы, и их отеческая длань была оберегающей, охраняющей, окормляющей. Да и как иначе могло быть, когда не мы, русские, челом били принять нас в чью-то семью, это нам, русским, челом били. «Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом и пророком нашим Махометом в том, что хощу и должен Е.И.В. своей истинной и природной великой государыне, императрице Елисавете Петровне, самодержице всероссийской, и по ней по самодержавной Е.В. императорской власти и по высочайшей её воле и збираемым и определяемым наследникам верным, добрым и послушным рабом и подданным быть, и все к высокой Е.В. силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять и в том во всём живота своего в потребном случае не щадить. И притом по крайней мере стараться споспешествовать всё, что к Е.И.В. верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может, так как я пред Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет», — клялись на Коране в верности России, вступая в её подданство, казахский батыр среднего жуза Джанбек, казахские старшины младшего жуза Джанбек и Дербишали, казахский хан Абулхаир, султан Ерали, и долги списки тех клятв и имён.
Мы ведь никого к себе ни калачом, ни иным манком не заманивали. Многие народы сами выбрали себе место в России, их жизнь заставляла под Россию идти, искали они и находили в России кто спасение от нещадного внешнего врага, кто от истребительных внутренних распрей, кто от голодной смерти. У всех народов был свой интерес, корысть была оказаться под покровительством сильного, богатого, доброго русского народа. И помимо России было к какому другому, не менее крепкому плечу прислониться, да к кому другому подаваться было, всё равно, что из огня да в полымя, идти туда — на унижение идти, в холопы, в рабство, а в России — в pyccкую семью. Каждый народ, приходящий в Россию, убеждался в правоте молвы, что хоть и велика святорусская земля, а везде солнышко. За стол равным сажали, куском хлеба никого не попрекали, воли и веры ничьей не стесняли, чего же было народам в Россию не стремиться, в России не жить, домом ставшую Россию не крепить. Так и строилась Российская Империя: земля — к земле, народ — к народу. И, принимая под своё покровительство новую землю и новый народ, русский народ брал на себя бремя опеки, правда, и оброк обязанностей возлагал на новый народ сполна, но и прав каждому народу отмеривал как равному. Лиха лишнего ни одному народу не перепало, напротив, в тяжкую годину те народы, что числом помельче, старались особо беречь, под ружьё лишнего не поставить, а уж чтоб последнего, единственного сына из дома в армию забрать, такое и вовсе немыслимо было.
Так что же с нами, с русским народом, произошло, почему вдруг заявляет русский человек со страниц «Независимой газеты»: «Государство (это Россия-то!), равно защищающее всех коренных… жителей России без разбора, тем самым враждебно для русских». Почему то родство народов, что вчера ещё надёжно служило крепью государства и каждого народа российского, чья земля стала неотъемлемой плотью России, сегодня, по мнению русского человека, оборачивается угрозой русскому народу?
Всякий раз, когда Россией пытался овладеть иноземец, Русь поднималась против ворога всем миром, в пример тому что Отечественная война 1812 года, что последняя Великая Отечественная война, и ведь не представишь, чушь! чтобы кто-то мог бросить клич «Российская армия — для русских». Ладно, допустим, бросили такой клич, и что? Не было бы легендарных калмыков у Кутузова, прозванных «северными амурами» за их колчаны со стрелами. Не было бы овеянной славой Дикой дивизии, ставшей символом храбрости и воинской дерзости. Не было бы тогда героической 114-й Чечено-Ингушской кавалерийской дивизии, позже реформированной в 255-й отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк и отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский дивизион, не было бы тогда легендарного защитника Ленинграда 19-летнего снайпера Ахмата Магомадова, не было бы среди защитников Москвы снайпера Абухаджи Идрисова, уничтожившего 309 гитлеровцев, не было бы прославившихся на всю страну своими подвигами Героев Советского Союза командира пулемётного взвода Ханпаши Нурадилова, командира стрелкового батальона Ирбаихана Бейбулатова, отчаянно сражавшегося вместе с братьями Магомедом, Махмудом и Бейсолтом. Не было бы и знаменитого командира полка Героя Советского Союза Мовлади Висаитова, не было бы двухсот защитников Брестской крепости из Чечено-Ингушетии, не было бы ещё сотен и сотен героев войны из двух только народов России, чеченцев и ингушей, не самых многочисленных в российской семье. Возьмём татар и поимённый список пойдёт на тысячи героев, не случайно газета «Правда» в годы войны шла на фронт с вкладышами на татарском языке, так много было в окопах её читателей-татар.
Но может, именно потому, что мы, коренные народы России, непобедимы, неодолимы, пока мы едины, теперь, когда враг возмечтал владычествовать в России, нас стремятся разделить, нас хотят стравить, тщатся разорвать плоть нашего единства, оружием разрушения используя лозунг «Россия — для русских!».
Дом крепок хозяином. И пока был в российском доме крепкий хозяин — русский народ, дом стоял крепостью, не стало хозяина — вот и рушится дом. Тут Севастьянов прав, действительно немощен русский народ, ни себя охранить, ни себя прокормить, дети беспризорны, родители сиры, что уж тут говорить о защите нами других народов. И те, кого русский народ пригрел когда-то, кому дал кров и покой, сегодня обижены на русский народ, — и в этом прав автор статьи «Как и почему я стал националистом». Только почему-то сам автор статьи как русский обижен за это на другие народы, обижен за их обиду на русский народ. Только нам-то, русским, с какой стати обижаться на татар, тувинцев, башкир, якутов, адыгов, чеченцев, ингушей, и кого там ещё называет Севастьянов. Ведь мы, русские, в своё время под их руку не просились, они не обещали нас жаловати, не клялись за нас стояти, от сторон беречи, это мы обещали им быть для них опорой и надеждой, и не они, а мы, русские, не сдержали данного им слова, сами по миру пошли, и других, за кого крепко, надёжно стояти обещали, в распыл пустили. Да ещё и обижаемся на них за то, что они обиделись на нас. Забыв в поговорку отлитое назидание предков «разделённое царство — разорённое царство», начинаем делиться, а точнее разбегаться, вместо панического «Спасайся кто может!» кричим «Россия для русских!». Тогда, выходит, Чувашия для чувашей, Башкирия — для башкир, Удмуртия — для удмуртов, Татарстан — для татар, Бурятия — для бурят, Тува — для тувинцев… А как иначе? Вот мы якутов брали в российское подданство, мы ведь их, якутов, не из Африки завезли и выделили им под жительство кусок своей родной русской земли, мы якутов взяли в Россию вместе с территорией, на которой якуты без нас и до нас проживали — и не важно, что на этой территории якутов сейчас живёт куда как меньше русских, это прародительская якутская земля, и если якуты провозгласят, если уже не провозгласили «Якутия — для якутов», под понятием Якутия они будут иметь в виду и претендовать на ту территорию, по которой кочевали их предки, и вместе с которой их предки вошли в состав России. Теперь развернём карту России и, приговаривая «Россия — для русских», пошли лязгать ножницами, проводя национальную очистку, освобождая Россию от всех других народов: Дальний Восток в таком случае обрезаем, чукчи тут, коряки, эскимосы, ительмены, нанайцы, ульчи, орочи, сроки, удэгейцы, негидальцы… — это их земли, Сибирь тоже отрезаем, ханты тут хозяева, манси, селькупы, алтайцы, хакасы, тувинцы, тофалары, шорцы, юкагиры… да разве всех перечислишь, и Север, понятное дело, долой, саамы тут, ненцы, северные коми, энцы, долганы… но ведь тогда и Урал получается не наш, и Поволжье не наше, мордва тут хозяйничала издревле, марийцы, удмурты, коми-пермяки… да тут только начни перечислять, не остановишься… Большие ножницы нам уже помеха, миниатюрные брать придётся, чтобы вырезать то пространство куцей