Отказать столь обаятельному мужчине, да еще и при бороде федерального агента, она была просто не в силах. Не успели погрузиться в барбухайку (маскировка, вы же должны понимать), поступил следующий вызов, пришлось отклониться от маршрута и забрать еще одного пассажира.
Бахус имеет отличное чувство юмора, судя по тому, какими дарами он оделяет пытающихся утопить его в своих возлияниях. На этот раз он решил, что делирий – слишком тривиальный и не имеющий педагогических последствий подарок, и остановился на бреде ревности. В этот злополучный день его вдруг осенило: а ведь избыток кератина в организме – это не к добру! Вон уже ветвятся и скоро будут люстру задевать! И вообще – как она смела, при живом-то муже! В ответ он узнал о себе много нового. В частности, что на оленя он не тянет, в лучшем случае – на винторогого козла, и вовсе не по той причине, из-за которой он тут поднял бучу. И что такому занудному дисфоричному фекалоиду, вообще-то, грех не изменить хотя бы из принципа, но воспитание не позволяет. И что-то еще про заспиртованного червячка. Потом был скандал и поиски притаившегося любовника с переворачиванием и частичным анатомированием мебели, с громогласным предложением лучше сдаться самому – так хотя бы будет гарантирована быстрая смерть…
Приезду барбухайки обрадовались оба супруга, правда, каждый по своей причине. Жена жаждала избавления, муж решил, что коллектив любовников в полном составе пришел за своей быстрой смертью. Пришлось с боем разочаровывать одного из них.
Уже по дороге в больницу между пассажирами разгорелся спор. Мужчина, подтверждая статус дисфоричного фекалоида, сыпал проклятиями и сетовал, что не довелось ему подкараулить всех поодиночке, но ничего, у него феноменальная память. Дама попыталась устыдить его – мол, так с федеральными агентами не разговаривают, люди при исполнении, – и тут же была уличена в пособничестве и сводничестве. Санитар попытался встрять и успокоить, но, как и положено миротворцу, получил по каске с обеих сторон, пришлось взять обе стороны за шиворот и развести друг от друга подальше. Вот в этот момент и случилось то, что обычно бывает только в кино.
Железный штырь, на который были закрыты задние двери барбухайки (все прочее уже давно пришло в негодность), просто рыбкой скользнул вниз, через труху проржавевшего металла кузова. А барбухайка, стоявшая в этот момент на светофоре, тронулась с места. Дальше сработала чистая физика – задние двери барбухайки широко открылись, и взорам водителей «окушки» и «девятки», остановившимся позади, открылась батальная сцена: санитар, держащий в каждой руке по пациенту и пытающийся обоих утихомирить. Стука упавших челюстей о торпедо никто так и не услышал – видимо, базовая звукоизоляция в салонах этих автомобилей все же была – но, судя по большой форе, которую они дали барбухайке, прежде чем тронуться с места, впечатление было произведено не изгладимое никаким паровым катком.
Предводитель зеленых человечков
Оказаться включенным в бредовую систему пациента – то еще приключение. Особенно если учесть, что бред принципиально не поддается разубеждению. И если дама заявляет, что вы ее астральный любовник, то будьте готовы, что вам предъявят счет на неуплаченные астральные алименты. А что вы хотели – астральное потомство надо растить и воспитывать, а вы тут чем-то посторонним занимаетесь! И обвинение в колдовстве и сотрудничестве с темными силами тоже следует воспринять серьезно. Иначе обряд экзорцизма, с ведром святой воды из-за пазухи и полупудовым крестом по голове, может свершиться прямо в кабинете. И то, что вы в итоге не сгинете в ад, а будете просто мокрый, ушибленный и злющий как черт, – еще не доказательство вашей невиновности.
В тот день барбухайка наматывала километры по городу, что твое такси. Дежурный врач уже интересовался в открытую, где спецбригада умудряется найти столько сумасшедших, и даже попытался развернуть одного пациента, как не заслуживающего госпитализации, из-за чего поругался и со спецбригадой, и с самим пациентом, который в срочном порядке отрастил и выпятил вперед нижнюю челюсть: это кто, это я-то не заслуживаю?!
Словом, на очередной вызов (и отчего ему никто уже не удивился?) гвардейский экипаж уехал слегка вздрюченным, единодушно генерируя ментальный пургенный луч строптивому коллеге. Ничего сложного по симптоматике случай собой не представлял, хотя был сам по себе довольно ярким.
Пациент немного переоценил возможности своего организма и решил-таки употребить мировые запасы алкоголя в одно лицо, которое к моменту приезда спецбригады опухло, обросло щетиной и вполне могло служить убийственной антиалкогольной пропагандой в какой-нибудь социальной рекламе. И все бы еще ничего, не объявись в квартире зеленые человечки: белая горячка на сей раз не стала заморачиваться и извлекать из загашников коллективного бессознательного что-то эксклюзивное – вот еще! На нехитрый запой – нехитрые образы.
Первая партия зеленых, десантировавшихся через форточку, была воспринята с огромным любопытством. Но форточку мужик прикрыл. Вторая – с изумлением: ё, они сквозь щели просачиваются! Боевые действия против оккупантов начались на третьей группе.
К приезду спецбригады в квартире из мебели уцелел холодильник, и тот стоял с распахнутыми дверцами. Прибывшему экипажу мужик горько пожаловался на наглых… словом, «зеленый» в этом списке было очень одиноким печатным прилагательным. Ехать куда-либо борец с зелеными не особо горел желанием. Назревала потасовка по производственной необходимости. И тут санитара осенило. Почесав мех под массивной золотой цепью, он небрежно бросил:
– Слышь, мужик. Ты от них так не избавишься, это бесполезно.
– И что теперь? – обреченно спросил тот.
– Надо с их главным перетереть. Могу забить стрелку.
– Давай! Едем!
В приемном покое их встретил все тот же дежурный врач. Он уже приготовил тираду по поводу того, что надо и совесть иметь – возят и возят, – но не успел ее озвучить. Пациент увидел дежурного врача. В спецодежде – курточка и штаны. ЗЕЛЕНОГО ЦВЕТА.
Осада с туалета, в котором дежурный доктор забаррикадировался от разъяренного больного, была снята героическими усилиями спецбригады. Но не слишком быстро – так, с форой на покурить. Более ни в тот день, ни позже экипажу барбухайки претензий не предъявлялось.
О дырах и бальзамах
Любой человек потрясающе сложен и многогранен, вне зависимости от того, будет ли он искрометным интеллектуалом, душой компании или же, напротив, занудой и чалдоном. Нет, последний интересен не только с точки зрения патологоанатома-трудоголика. Причем порой особых усилий прилагать не надо – достаточно просто слушать и не перебивать.
Про Эльвиру я уже как-то рассказывал. Она бывает на приеме часто, делится своими переживаниями с удовольствием, поэтому можно было бы предположить, что очередной ее визит вряд ли станет откровением. Я ошибся. В кабинет она зашла решительно и сурово.
– Здравствуйте, Максим Иванович!
– Здравствуй, Эльвира. Что-то случилось?
– Да, хотела вам пожаловаться на то, какая я слабовольная и ленивая.
– Мне кажется, что ты на себя наговариваешь.
– Нет-нет, речь не о том, чтобы лениться делать домашние дела или помогать родителям. Все намного глобальнее.
– Поясни, пожалуйста, в чем твоя лень и в чем ее глобальность.
– Это, собственно, не лень как таковая… Хорошо, слушайте. Мне Господь еще с 1988 года давал возможность спасти этот мир.
– Извини, что перебью тебя, Эльвира, но – его что, действительно надо спасать? Нет, я, конечно, понимаю, что некоторые календари, ясновидящие и впередсмотрящие называют определенные даты…
– Не верьте, Максим Иванович! Календари этих попокатепетлей – они не про нас писаны! И все эти мутно-думающие и хреново вперед смотрящие – цену они себе набивают! А мне Господь говорит, Он врать не будет.
– Точно Господь? А вдруг Лукавый?
– А будете перебивать, я вам не расскажу, вы же потом от любопытства сон потеряете!
– Каюсь, каюсь, буду держать себя в руках.
– Так вот, вы что же думаете, я Господа от Лукавого не отличу? Да по голосу, с закрытыми глазами! Так вот, мир гибнет по-другому. Не из-за катаклизмов и катастроф: они наступают потом, когда из него уходит вся любовь и доброта. А мне ведь давали шанс. Всего-то дел – заткнуть дыру, через которую все хорошее уходит. А я все не могу. Он раз за разом шансы дает – а я никак.
– А как затыкать-то, Эльвира? И главное – где?
– Ой, заткнуть – это только огромным усилием разума и воли. Просто неимоверным. У меня пару раз почти получалось, но это тяжелее, чем паровоз с места столкнуть. А где – так во мне, пусть медсестра отвернется, я покажу, но не ей: я ей не доверяю, она у вас немного того – вон вся красная и хихикает.
– Она уже не смотрит.
– Вот здесь, в этой проекции.
– Ого! Знал бы гинеколог, как он рискует, – без страховочного троса к работе бы не приступал…
– Все бы вам шутить, а добро, между прочим, так и уходит – просто физически это ощущается! Я уж стараюсь как-то противостоять, но нет во мне той внутренней силы, да еще и бальзам этот…
– Какой такой бальзам?
– Который пьют, какой же еще? Мне же алкоголь совсем нельзя, а иногда хочется, вот купила себе бальзам, он ведь целебный, там много всяких трав, рецепт старинный.
– И что, помогает?
– С ним все очень странно. Вроде бы после рюмочки сразу так хорошо, тепло и спокойно, а потом – раз, и резко становится еще лучше.
– Это как так?
– Ну-у… словно секс с демоном, если вы понимаете, о чем я.
– Ни малейшего представления, если честно.
– Значит, много потеряли. Не могу точнее объяснить. Ну так вот, физически-то мне от всего этого хорошо, и на душе тоже, а силы закрыть дыру сразу куда-то деваются.
– Ну так не пей больше.
– Ишь какой вы категоричный! У самого-то жена есть. А мне где мужика взять? А от демона ни залетов, ни запоев, ни заразы – один сплошной профит. На дыру, правда, сил не остается, но ничего, бальзам скоро закончится, а на новый у меня деньги не скоро появятся.