– Заначку? – оживился полицейский. – Героин?
– Да какой героин! – пренебрежительно отмахнулся торчок. – «Скорость».
– И что, он каждый раз туда за ней лазит? – удивился Владислав Юрьевич.
– Не-е, – покачал головой паренек. – Это ему вчера торкнуло. А сегодня вмазал, так мало показалось, захотел еще оттянуться – а заначка-то вона где! Но, вишь ты, залез. Мотивация (неопределенный артикль)!
Спайдермен тем временем извлек заначку и употребил ее по назначению. Подоспела бригада МЧС.
– Ну что, поможете снять орла? – спросил прибывших старший лейтенант.
– Разве что метким выстрелом, – отозвался командир. – У нас такой лестницы с собой нет.
– А внизу что-нибудь постелить? Батут какой-нибудь?
– Ага, чтобы спрыгнул – и рикошетом на орбиту. Тоже нет!
– (Неопределенный артикль)! – огорчился старший лейтенант.
Подошел санитар:
– Старлей! Ты можешь сделать вид, что в него целишься?
– Зачем? – удивился старший лейтенант.
– Увидишь, – подмигнул санитар. – Тебе же надо, чтобы он спустился. Или будешь ждать, пока созреет и упадет?
Полицейский пожал плечами и расстегнул кобуру.
– Только с предохранителя не снимай, – предупредил санитар.
– Слышь, Спайдермен! Сам слезешь или тебя снять? – окликнул полицейский и сделал вид, что целится.
Спайдермен хотел было что-то ответить (судя по объему набранного в грудь воздуха, что-то обидное и многоэтажное, с коленцами), но в этот момент бабахнуло.
– Уй (неопределенный артикль)! – хором выдохнули полицейские и сотрудники МЧС.
– Ответ неверный, – поднял палец санитар. – Это петарда. Давай, старлей, скажи ему уже что-нибудь, а потом еще раз жахнем!
Полицейский хотел сказать много чего. Санитару. Потом оценил комплекцию, вздохнул и поднял голову:
– Это был предупредительный! Второй предупредительный будет в голову! Я (неопределенный артикль) санитар каменных джунглей (указатель направления)!
– Все-все-все, уже слезаю! – донеслось сверху. – Все такие нервные (неопределенный артикль), уже и подискутировать нельзя!
Спайдермен на удивление шустро, перебираясь с кондиционера на кондиционер, слез вниз, спрыгнул… и взял низкий старт. Финиш оказался в трех шагах. В районе санитара. Спайдермен на мгновение замер – и бросился ему на шею.
– Халк, братан, спаси меня! – завопил он, болтая в воздухе ногами.
– Не надо фамильярностей, – строго ответил санитар. – Видишь тот канализационный люк? Будешь плохо себя вести – станешь мне сыном. Ихтиандром.
– Ну что, кто забирать будет? – спросил лейтенант.
– Мы, – пожал плечами Владислав Юрьевич. – Отвезем в наркологию. Видите, у орла амфетаминовый психоз на подходе. А как полечат – тогда уже он весь ваш.
Когда Спайдермена упаковали в барбухайку, Владислав Юрьевич обернулся к санитару:
– Я все понимаю: запас карман не трет. Но скажи мне, пожалуйста, зачем тебе петарды?
– Для воспитательных целей, – важно пояснил санитар. – У тещи котяра здоровый, наглый, а уж ленивый! Без меня совсем бы жиром заплыл. Хошь поделюсь?
– Да мои кошки вроде прилично себя ведут. Зато теща… А ДАВАЙ!
Инструкция
Хорошо иметь четкий алгоритм действий на случай какой-нибудь экстренной ситуации: пожар, землетрясение, внезапно свалившееся огромное богатство… Нет-нет, я не против импровизации и полета фантазии, но, как показывает практика, основа удачной импровизации – это подготовка. Иначе траектория полета фантазии будет сильно напоминать метания бешеного зайца по шоссе в час пик.
Людмила (назовем ее так) болеет много лет. И за все это время – ни одной добровольной госпитализации. Все с боем, погонями и кучей обсценных комплиментов экипажу подоспевшей барбухайки. И почти все вызовы – на завод: Людмила слишком ценный сотрудник, чтобы увольнять ее из-за всяких там иностранных разведок и происков коварных сионистов.
Начальник цеха, правда, долго держал обиду за последний эпизод. Ну надо же: обозвать чистокровного татарина шпионом пейсатым и жертвой неумелого обрезания! Когда Людмила выписалась из стационара и вернулась на работу, он заметил, что неплохо бы ей хоть как-то предупреждать коллег о близящемся обострении. Людмила извинилась, обещала подумать. Потом разговор понемногу забылся, и события вернулись в свое привычное рабочее русло.
Где-то через год начальника цеха вызвал к себе другой начальник. Вы знаете таких – их обычно набирают из отставных военных рангом не ниже подполковника и назначают главными по гражданской обороне. Работа непыльная: веди себе журнал инструктажа да наблюдай, как мирно дремлет конференц-зал во время очередной лекции про действия сотрудников предприятия во время ядерного взрыва. Хорошая зарплата, хорошая военная пенсия – что еще нужно, чтобы достойно встретить старость!
Оказывается, к нему заявилась одна весьма решительная дама (у начальника цеха мелькнула тень догадки) и как бы между прочим поинтересовалась, на кого работает отставной полковник. Моссад? ЦРУ? МИ-6? Почем нынче Родина? Тень догадки ойкнула и уступила место монументу железобетонной уверенности. «Людмила ее звали?» – уточнил начальник цеха. Так точно, подтвердил отставной полковник. Впрочем, она тут же отвлеклась от темы разведки, поскольку пришла, как она сказала, не за этим.
Оказывается, Людмила принесла начальнику гражданской обороны завода инструкцию. Точнее, алгоритм действий на случай чрезвычайной ситуации. Очень подробный алгоритм:
Ежедневно интересоваться настроением Людмилы и (особо подчеркнуто) спрашивать, хорошо ли она спала.
Если настроение: а) плохое, б) слишком хорошее, в) злобное, г) мечтательное – насторожиться.
Если она скажет, что плохо спала, – уточнить, сколько дней бессонница. Если один-два дня – напомнить о таблетках (примечание: если не пьет – насторожиться). Если три и больше дней – вежливо, но твердо настоять на визите в поликлинику психдиспансера. Желательно выделить служебный транспорт.
Ежедневно проверять, не замечает ли Людмила чего-нибудь необычного и подозрительного за остальными сотрудниками. Особое внимание обратить на связь сотрудников с разведкой и ЗОГ. Если ответит, что замечает, но не уверена, – насторожиться и вежливо, но твердо настоять на визите в поликлинику. Обеспечить транспорт и личное сопровождение и в поликлинике настоять на помещении в дневной стационар. Если ответит, что они тут все шпионы и сионистские оккупанты, – не спорить, не оправдываться, а сразу вызывать спецбригаду (дальше был дан телефон).
– Что это? – ткнул пальцем в инструкцию главный по гражданской обороне.
– Очень четкий алгоритм, надо сказать… – потер подбородок начальник цеха. – Она вам жаловалась на бессонницу?
– Так точно, – ответил отставной полковник. – Заявила, что четыре дня не спала, пока все это писала.
– Шпиона, как я понял, она в вас заподозрила, – не столько спросил, сколько констатировал факт начальник цеха.
– Так точно. Не просто заподозрила, а прямо-таки вынесла вердикт. И еще что-то говорила о судьбе завода. Вроде того, что одна она думает о ней, остальные думают только об срубить побольше денег.
– Ой, вот это совсем плохо, – покачал головой начальник цеха. – Она после этого обычно вскоре идет кому-нибудь бить лицо. Она про это в инструкции забыла написать, но я-то знаю!
– Что будем делать? – спросил главный обороняющийся.
– Как что? – удивился начальник цеха. – Вам инструкцию дали? Дали. Четкую? Четкую. Вот и действуем по последнему ее пункту, там она и телефон спецбригады написала. Она у меня умничка. А что с особенностями – так вы на наше конструкторское бюро и на отдел маркетинга посмотрите, там через одного надо инвалидность по слабоумию давать! В общем, вызываем спецбригаду!
Гляди, что подписываешь!
Майские праздники, несмотря на всеобщее начало дачной посевной под бдительным присмотром жен и тещ, оказали пагубное влияние на мозг ограниченного мужского контингента. Я имею в виду зеленозмиеборцев и алкодайверов. Собрать и сжечь мусор на участке, полетать на лопате или покататься на мотоблоке, вернуть картошку в родную среду обитания, понавтыкать помидорную рассаду – это же столько поводов себе не отказать!
Неудивительно, что ловцам творений мятущегося разума (вернее, ловцам самих творцов) работы прибавилось. Определенно, не хватает трафаретов геральдических белочек и НЛО, чтобы отмечать очередной боевой вылет на борту барбухайки.
Этот вызов поначалу приняла на себя линейная бригада. Плохо с сердцем, говорите? Сейчас приедем, разберемся, что у вас там плохого. Вызов на «плохо с сердцем» может означать все что угодно: аппендицит, панкреатит, тяжелое похмелье, героиновую абстиненцию. Ну и инфаркт миокарда тоже, но реже.
С сердцем у Алексея (назовем его так) дела и в самом деле шли неважно. Точнее, вот-вот должны были неважно пойти. Предстоящая экстирпация этого важного органа, да без наркоза, да еще и голыми когтями – достаточно веский повод озаботиться своим здоровьем, не так ли? Впрочем, все по порядку.
Майские праздники, судя по количеству выпитого Алексеем, удались. И когда настало время вновь выходить на работу, организм возмутился: Леха, ты что творишь? Кто же так резко завязывает! Где дробное снижение доз, где восполнение ушатанного электролитного баланса, а самое главное – где твой мозг? Где-где… на рифму не нарывайтесь – откликнулся мозг и позвал на помощь параллельную реальность. Ближайшей параллелью оказалась инфернальная, и оттуда, устало переругиваясь, явились два черта.
– Допился… – прошептал Алексей.
– Да не, мужик, все нормально! – успокоил его один из чертей.
– Ты настоящих допившихся не видел! – поддержал товарища второй черт. – Ты по сравнению с ними просто огурчик! Малосольный, правда, но это детали.
– Что вам нужно? – спросил Алексей.
– Нам? – удивились черти. – Не, ты слышал? Каков нахал! Сначала, понимаешь, ломится куда не просят, нагло добивается встречи, отрывает от дел, а стоит явиться – делает вид, что ошибся измерением!