отвела глаза в сторону.
Рекс взял сестру под руку и, опираясь на свой костыль, повел ее наверх. Не дойдя до конца лестницы, выпустил ее руку, и она побежала вперед, устремившись к графине, та вскрикнула и протянула к ней руки. Элеонора бросилась прямо в ее объятия, торопливо успокаивая:
— Все хорошо, не волнуйся, со мной ничего не случилось.
— А Шон? — Графиня подняла на нее голубые глаза, полные слез и страха.
— Его схватили, мама, — и когда графиня пошатнулась, с отчаянием крикнула: — Но он был жив и даже не ранен!
Но кажется, графиня ее уже не слышала, ее подхватил Питер, не давая упасть, поднял на руки и взглянул на Элеонору:
— Ты не ранена?
Она покачала головой, чувствуя свою вину перед ним.
Он быстро внес графиню в дом и положил на диван в холле. Элеонора упала на колени рядом и взяла холодную руку в свои.
— Мама!
Глаза графини открылись, замутненные слезами.
— Ты не ранена, дорогая?
— Я грязная и голодная, но ничего страшного не случилось. — Она солгала матери первый раз в жизни.
Графиня взглянула на нее испытующе, и было видно, что она не поверила.
— Я так боялась за тебя и за Шона. Куда его повезли?
— В Килрейвен-Хилл.
Графине не терпелось поскорее все узнать, но она сдерживалась.
— Дорогая, тебе надо отдохнуть. — Она села. — Я прикажу сделать тебе горячую ванну, потом в комнату принесут ужин. И сама буду ухаживать за тобой.
Элеонора поняла. Графиня хотела поговорить наедине.
— Я действительно без сил, — сказала она, встала и обернулась к Питеру.
Лицо у нее горело, руки дрожали.
Напряжение достигло предела, как далеко зашли его подозрения?
— Синклер, — позвал его Рекс, — мне надо с тобой поговорить.
Питер не сводил глаз с Элеоноры.
— Могу я сначала перемолвиться парой слов со своей невестой?
Сердце у нее упало. Неужели он еще хочет на ней жениться? Или соблюдает формальное обращение, потому что контракт еще не расторгнут?
— Элеонора много вынесла в последнее время, — твердо сказал Рекс, — включая задержание и допрос, и должна прийти в себя.
Питер побледнел.
— Элеонора, ты пострадала? — Он не сводил взгляда с кровоподтека на ее лице.
Она покачала головой и осмелилась подойти.
— Это было ужасно, — вымолвила она. — Питер, прости меня за все.
Он взял ее руки и держал в своих.
— Я благодарен Богу, что ты вернулась ко мне, — прошептал он.
Она не посмела отнять свои руки.
— Как ты себя чувствуешь? — Он был потрясен.
— Я должна все тебе объяснить…
Но он прервал ее:
— Твоя мать и брат совершенно правы. Ты должна сначала отдохнуть. А я позову вашего домашнего врача. Потом мы поговорим.
Как она могла забыть, что этот человек благороден и великодушен?
— Благодарю, Питер.
Он только улыбнулся в ответ.
В подвале было достаточно света и воздуха, по сравнению с той дырой, где его держали два года. Из зарешеченного окошка сюда поступал дневной свет, просто день выдался сереньким, дождливым, поэтому сейчас в подвале было сумрачно. Но как только за ним захлопнулась железная дверь, у него начался приступ, он стал задыхаться. Пот градом струился по телу, как будто он находился в той страшной яме, лежал на голой земле, покрытый липкими слоями грязи и в полной темноте. Шон со всхлипом ловил ртом воздух.
Раздался смех Рида.
— О, мы, кажется, плачем, О'Нил? Как дитя?
Он сам слышал свои сдавленные всхлипы, похожие на рыдания. Стараясь унять панику, прижался лицом к стене. Он не замурован, ему не грозит быть забытым здесь навсегда. Только ожидание скорой и быстрой смерти.
Он вспомнил Элеонору, свою любовь к ней. И понадеялся, что, как только его повесят, ей простят все грехи перед властью. Она избежит участи Пег, но избежит ли?
Шон задыхался. Ему казалось, что воздух кончается, легкие разрывало от удушья. Сердце бешено колотилось, пот градом катился по телу, его трясло крупной дрожью. Он впился ногтями в камень стены.
— Не волнуйся так, — говорил Рид, — ты долго здесь не пробудешь. Через день-два тебя повесят, О'Нил, я послежу на этот раз, чтобы возмездие тебя настигло.
Шон пытался побороть удушье, но паника не проходила, он не чувствовал боли, хотя острые камни впивались в лицо.
— Элеонора! — выдохнул он.
— О, твоя любовница уже в лоне семьи.
— Она невинна! Она моя сестра!
Рид рассмеялся.
— Она — твоя ирландская шлюха, и мы оба это знаем. Такая красивая, такая мягкая… Жаль, что мне не удалось закончить начатое.
Шон повернулся.
— Я убью тебя, ты, сукин сын! — задыхаясь, выкрикнул он.
Рид расхохотался.
— Как? Словами? Видел бы ты ужас в ее глазах, когда я разрезал ее платье. О, она очень красивая, не отрицаю.
Шон бросился на Рида, но их разделяла решетка.
— Ты за все заплатишь.
— А может, это она заплатит за твои преступления?
И снова в памяти всплыло лицо Пег, краски были бесцветны и размыты, только кровь вокруг была ярко-красного цвета. Он убьет Рида, доберется до него. Надо только заманить его в подвал, и он вцепится в горло этого негодяя и прикончит его голыми руками.
— Скоро всем станет известно, что она виновна как пособница, и ей придется заплатить за свою измену, — продолжал Рид. — И это доставит мне больше удовольствия, нежели насилие над ней или ее смерть. Она проведет остаток дней в заключении, всеми забытая и покинутая.
Шон вцепился в прутья решетки, он пытался вдохнуть, но ярость усугубила удушье.
— Все виновные понесут наказание, это будет справедливо.
— Как странно слышать от вас о справедливости, полковник, — вдруг раздался в коридоре голос Тирелла, они с Девлином только что появились здесь из приемной за спиной Рида. — Но этой справедливости легче будет добиться, если мы вместе сейчас станем над этим работать.
Услышав голос брата, Шон наконец вдохнул полной грудью.
Тирелл и Девлин здесь. И если его судьба предопределена, то они хотя бы смогут помочь Элеоноре.
— Справедливость требует, чтобы О'Нил болтался на веревке, и вам это прекрасно известно.
— О нет. Это будет еще одной ошибкой, поскольку мой брат пострадал ранее от самой большой несправедливости — от рук военных, от ваших рук, полковник. Он был брошен в английскую тюрьму на два года по ложному обвинению: Причем никто не уведомил его родных. Сейчас граф Адера находится в Лондоне, он добьется полного пересмотра дела и всех событий той ночи в Килворе, всего, что затем случилось с Шоном.
Шон был поражен, он и представить не мог такого поворота в своем деле. Но в голосе Тирелла звучала такая властная уверенность, что он сразу почувствовал, что дышать ему стало легче.
Рид хитро улыбнулся:
— Я что-то не улавливаю смысла в ваших действиях, милорды.
— Остался свидетель тех событий. И сейчас мой брат Клифф везет его в Лондон. Шон никогда не замышлял измены, и, когда это будет доказано, его помилуют. И я предупреждаю — он должен оставаться здоровым и невредимым до завершения расследования. Вы отвечаете за это, — холодно предупредил Тирелл.
У Рида явно поубавилось уверенности.
— Но свидетелей не может быть. Каждый восставший в деревне был уничтожен, за исключением О'Нила.
— Вы ошибаетесь. Свидетель есть, и его показания подтвердят невиновность Шона. Но этого будет недостаточно. Ваши действия будут жестко рассмотрены следствием, от него не ускользнут малейшие детали.
Рид некоторое время озадаченно молчал. Потом опомнился:
— Чепуха. Кстати, кто позволил вам сюда войти?
— Броули. А если вы хотите лишить нас общения с братом после двух лет несправедливого заточения, советую прежде хорошо подумать.
Глаза Рида сверкнули.
— Никаких свидетелей нет. Я не сделал ничего противозаконного!
Тирелл зловеще улыбнулся:
— Вы осмелились поднять руку на мою сестру.
Рид ответил не сразу.
— Я расспросил ее со всем уважением, которого она заслуживает. К несчастью, она здесь поскользнулась и упала. Я бы никогда не осмелился ударить леди.
Тирелл подошел к нему вплотную:
— Ваша карьера окончена, полковник.
Рид отпрянул, потом огрызнулся:
— Не пугайте меня, — и стремительно ретировался.
Шон прислонился к стене. Ненависть и паника перестали душить, он почувствовал странное спокойствие.
— Ти, не надо его дразнить. Он слишком опасен. Он может после расправы надо мной взяться за Эль.
— Я его не боюсь, Шон, и собираюсь довести начатое до конца — я уничтожу его.
— Тогда вставай в очередь, — усмехнулся Шон.
Ти поднял брови.
— Ты уже достаточно пострадал, оставь его мне.
Девлин вышел вперед и внимательно посмотрел на брата:
— Ты болен?
Шон рассмеялся:
— Я давно перестал болеть, — и вытер капли пота со лба.
— Как тебе помочь сейчас? — хмуро спросил Девлин.
Брат догадывался, что значит для него оказаться снова запертым в этом подвале. Шон, стараясь глубоко и ровно дышать, смог только покачать головой.
— Мне не хватает воздуха, — сказал он немного погодя неохотно, — но проблема у меня в голове, я это знаю.
— Тебя лихорадит? — спросил Девлин.
Шон покачал головой:
— Нет. Но я начинаю сходить с ума. — Он вдруг сел на пол и опустил голову.
Наступила тишина. Они ждали, пока он заговорит.
— Мне все равно, что будет со мной. Скорее всего, меня повесят, и я готов. Такова уж моя судьба. Но Эль… — Он поднял голову. — Вы должны ее спасти. Постарайтесь оправдать ее пребывание со мной. Рид угрожал привлечь ее за измену.
— Рид скоро увидит себя в кандалах на корабле, плывущем в Австралию, — мрачно пообещал Тирелл. — Но, проклятье, все мы знаем, что Эль замешана, и свидетелями будет дюжина солдат гарнизона. Ты явился в день свадьбы, чтобы вмешаться в ее судьбу и подвергнуть ее жизнь опасности.
Шон вспомнил, как увидел Эль в подвенечном наряде, такую прекрасную, что захватывало дух. Он пришел проститься, а не красть невесту.