Пока формировался этот комитет, в Таврическом дворце собрались общественные деятели, рабочие и солдаты и по требованию большинства был образован Совет рабочих и солдатских депутатов, который сразу взял на себя заботу о нуждах солдат и рабочих, напрямую обратившись к населению города для оказания им помощи. В состав образованного исполкома были введены по одному представителю от заводов и фабрик, а от воинских коллективов – по одному от каждой роты. К исходу дня Совет рабочих имел сильную поддержку рабочих коллективов заводов и фабрик и воинских частей.
Течение событий в революцию подобно бурному весеннему потоку, от которого не знаешь какой ждать беды, и как он поведет себя завтра; так и события в Петрограде развивались настолько быстро и непознаваемо, что за ними не поспевали сами участники. Стало очевидно, что одним манифестом о правительстве доверия волнения в столице и стране не остановить, и что, если Временный Комитет хотел удержаться у власти, то он должен был найти новые лозунги, чтобы оставаться на гребне событий. В ночь на 28 февраля члены Временного комитета Государственной думы пришли к убеждению, что для установления государственного и общественного порядка необходимо «создать новое правительство, соответствующее желаниям населения и могущее пользоваться его доверием»[478].
Состав Временного правительства долго не обсуждался – он был заранее известен лидерам думских фракций. В середине декабря 1916 года в Москве состоялась представительная встреча лидеров земского и городского союзов, военно-промышленного комитета и членов «Прогрессивного блока», с участием крупной буржуазии и промышленников, на которой обсуждались возможные сценарии развития политической обстановки в России и что делать, если произойдет «какое-либо крушение, какой-нибудь переворот и как устроить, чтобы страна немедленно получила власть, которую ей нужно»[479]. Тогда же было определено регентство великого князя Михаила Александровича при наследии престола несовершеннолетним сыном Николая II Алексеем[480]. В этих предварительных переговорах был намечен состав правительства, который был объявлен в ночь на 2 марта Временным комитетом Государственной Думы. Председателем правительства назначался князь Георгий Львов, и он одновременно занял пост министра внутренних дел.
Взлет этого человека был не случаен. Он был представителем национальной буржуазии и крупных промышленных кругов и показал себя умелым выразителем их интересов в ходе мобилизации экономики страны на нужды войны. С ним связывали возможность доведения войны до победного конца, в его лице видели и второго Столыпина, способного усмирить волнения и беспорядки в России. Остальные посты в правительстве заняли: министр иностранных дел – П.Н Милюков (кадет), Военный и морской – А. И. Гучков (октябрист), путей сообщения – Н.В Некрасов (кадет), торговли и промышленности – А. И. Коновалов (прогрессист), финансов – М. И. Терещенко (внепартийный), просвещения – А. А. Мануйлов (кадет), земледелия – А. И. Шингарев (кадет), юстиции – А. Ф. Керенский (трудовик, с марта эсер), обер-прокурор Синода – В. Н. Львов (центр), государственный контролер – И. В. Годнев (октябрист)[481]. В правительстве большинство министерских постов принадлежало членам конституционно– демократической партии, к которой примыкал и председатель правительства князь Львов, и все они являлись представителями Москвы и глубинных центров России, откуда всегда черпалась сила русского народа. В русском обществе повсеместно не было доверия к петербургской знати, особенно к ее высшим слоям, которых обвиняли в «потере всякого национального чувства, в желании поражения, в подготовке к измене»[482].
Рассмотрев состав Временного правительства, участники совещания невольно обратились к форме правления в стране и к тому, как ее выстроить с учетом существующих монархических традиций в России. После долгих споров, было решено оставить в России монархию, но непременно потребовать отречения Николая от престола.
Эту идею поддержал и приехавший под утро в Думу Гучков, объезжавший всю ночь полки и вокзалы для принятия мер по обороне города и его пригородов. Он был в крайнем возбуждении от увиденного, и взволнован гибелью ехавшего с ним в автомобиле князя Вяземского, убитого выстрелами распоясавшихся солдат. Он настаивал на принятии решительных мер по наведению порядка в Петербурге и считал необходимым, для спасения династии, потребовать отречения Николая II от престола. Гучков говорил: «Надо дать России нового монарха, с которым примирился бы народ», и он сам предлагал собравшимся послать его к государю с требованием отречения его в пользу наследника[483].
В момент падения старого правительства и образования Временного Комитета Государственной Думы вся остальная Россия, кроме Петрограда, жила еще, ничего не зная о перевороте.
В Москве переворот произошел без единого выстрела. К концу дня 1 марта не было ни одной воинской части, не присоединившейся к Временному правительству. Охранные и сыскные отделы были разгромлены или подожжены, а количество арестованных полицейских и жандармов превышало 1000 человек. Быстро был организован общегородской комитет, численностью 150 человек, куда вошли представители демократических и общественных организаций. В городе был полный порядок, выходили все газеты, политические заключенные были освобождены[484]. Губернские управы по всей России жили в ожидании своей судьбы, и их никто не тревожил, за исключением Твери, где губернатором был Бюнтинг – незаконнорожденный сын прусского короля Вильгельма I. Его ненавидели за проявления жестокости, и он был убит при оказании сопротивления восставшими жителями города[485]. Курский губернатор при первых известия о перевороте сбежал, орловский – попытался противодействовать, но был быстро смещен, пензенский – занял примирительную позицию между обществом, горячо сочувствовавшим перевороту, и начальником жандармского управления, желавшим применять жестокие меры, предписанные Протопоповым. Тогда, не доверяя губернаторам, Родзянко напрямую обратился к городским головам и председателям земских управ с требованием, чтобы они становились центрами переворота и брали власть на местах в свои руки[486].
По всей России, с востока на запад и севера на юг, подобно крупному пожару в тайге, с большой скоростью пронеслась волна смещения и изгнания чиновников старой власти с насиженных мест. Они были ненавидимы в обществе и презираемы людьми за их безразличие к нуждам и запросам простых людей. Горели дворцы и усадьбы, возведенные на украденные у народа средства, рушились судьбы взяточников и казнокрадов и им никто не сочувствовал. Новая власть быстро утверждала себя без войск и без полиции – так сильно и долго народ ожидал перемен, и он их дождался.
В этот тревожный час для страны мысли новой зарождающейся власти были обращены к армии. Петроградский гарнизон был на стороне временного правительства, но как поведет себя воюющая армия – никто не мог предсказать. Но сама армия, без поддержки правительства и народа, становится хрупким и податливым организмом, и в политических распрях она может стать большой опасностью для общества, и вдвойне опасной, если в ней появляются генералы с бонапартистским уклоном. Генерал Алексеев более двух лет возглавлял воюющую армию против армий Центральных держав и в широких кругах русской общественности он снискал себе славу военного труженика рядом с бездействующим Верховным главнокомандующим Николаем II, который был тяжелой обузой для войск и штабов. Находясь в отпуске по болезни, Алексеев имел несколько встреч с с князем Львовым, Родзянко, Гучковым и Милюковым и их представителями, с политическими взглядами которых он во многом был согласен. План заговора по отречению Николая II от власти генералом Алексеевым с видными представителями Прогрессивного блока был окончательно согласован, и, прервав отпуск, Алексеев прибыл в Ставку за три дня до прибытия туда царя. Военные заговорщики решили избрать местом низвержения императора от власти город Псков, где размещался штаб Северного фронта, и где командующий фронтом Рузский и его начальник штаба Данилов согласились быть исполнителями задуманного.
В Ставке до 28 февраля сохранялось относительное спокойствие. Министр императорского двора генерал-адъютант граф Фредерикс и дворцовый комендант Свиты Его Величества генерал Воейков были главными заговорщиками в Ставке и обо всех событиях, происходящих в Петрограде, они докладывали царю в благожелательном тоне и в том ключе, который ими был намечен и согласован по времени с заговорщиками в столице империи. Они знакомили Николая II с телеграммами Голицына, Родзянко и Беляева, давая им свою оценку, смягчая их, и, до поры до времени, скрывая угрозу переворота, в котором они же сами и участвовали.
Когда события в столице подошли к роковой черте – там не существовало уже правительства, а влияние императрицы и поддерживавших ее лиц на происходящие процессы парализованы, то, по настоянию генерала Алексеева, в Ставке, под председательством царя, состоялось экстренное совещание, на котором обсуждалась вся информация, полученная с Петрограда и план возможных действий. Алексеев высказался за принятие рекомендаций великого князя Михаила Александровича и Родзянко, Фредерикс загадочно отмалчивался, а царь, при поддержке генерала Воейкова, настаивал на принятии репрессивных мер против восставших.
Поздно вечером этого же дня царь склонил болтавшегося без серьезного дела в Ставке генерал-адъютанта Иванова Н. И. возглавить карательные силы, выделявшиеся Ставкой для подавления революции в столице империи, и одновременно назначил его командующим Петроградским военным округом, наделив его чрезвычайными полномочиями. В сопровождении Георгиевского батальона, составлявшего костяк охраны царя, он должен был немедленно выехать в Царское Село и туда же, распоряжением Ставки, направлялись с Северного и Западного фронтов по два пехотных и по два кавалерийских полка и по одной пулеметной команде. Их должны были усилить еще три полка с Юго-Западного фронта. Днем 28 февраля было решено, что государь 1 марта отправится в Царское село для переговоров с председателем Государственной Думы Родзянко относительно уступок, которые требовала Дума, хотя Алексеев советовал царю воздержаться от этой поездки и до выяснения полной обстановки в Петрограде оставаться в Ставке.