роисходит и сумел ее обмануть. Но она уже была там, пришла получить очередное предсказание об Альвете.
На лице Альвета появилась тень печальной улыбки.
— А вот печать подчинения — это уже моя работа, — продолжил Верс отстраненно. И снова: будто не о себе рассказывал.
— Хочешь сказать, королева заставила тебя запечатать самого себя? — спросил Ривен. В его голосе настороженность мешалась с чем-то, напоминающим раскаяние. Верс усмехнулся.
— О, нет. Кларисса лишь воспользовалась последствиями моей глупости. Печать предназначалась не для этого. Она просто… оказалась способна на любое желание.
Я вздрогнула. Услышать подтверждение собственным подозрениям было страшно. Я оказалась не готова к этому. Верс на меня даже не смотрел.
— Я придумал ее как подарок. Был уверен, что все получится, но смог завершить печать далеко не с первого раза. И незадолго до свадьбы привязал к Регине. Я думал… — он прикрыл глаза, впервые выказав неспособность справиться со своими чувствами. — Глупости всякие. Чего может пожелать женщина перед тем, как выйти замуж? Счастливого брака, чтобы муж не изменял… детей, богатства. Все это я бы обеспечил и без печати. Но Альвет погиб, и Кларисса убедила Регину в том, что виноват я.
— Она не убедила. Но я так запуталась, что не знала уже, чему верить, все казалось таким ужасным, я словно была в ловушке…
Бесполезные слова. Альвет вдруг качнул головой.
— Можешь не объяснять. Я видел, как действуют матушкины средства.
Я невольно вспомнил историю с тем, как Альвет подпоил дингарского посла, чтобы выведать скрытые планы…
— Видно, твои слова были сформулированы как пожелание, — сообщил Верс, бросив лишь короткий взгляд в мою сторону. — И ты еще обратилась к обручальной метке. Она была «ключом», разумеется. Настройка на первое желание…
Кто бы мог подумать, что Верс был так романтичен.
И снова — не получилось представить его королем Сельваном.
— Но первое желание, — я нахмурилась. — Заключалось в том, что я не хочу тебя знать.
— Ну, с этим ты прекрасно справилась сама. Чего Кларисса не предусмотрела — твоих сил хватило на то, чтобы изменить целых два года жизни… Но ты потратилась, и твои способности ослабли. Потому ты считаешь, будто целительский дар у тебя невелик. Хотя теперь он и правда слабее, чем в прежние времена.
— А вы с моей матерью? — спросил Альвет. — Почему не забыли?
— Спросите у магистров в Академии, они наверняка смогут по-научного объяснить наложение магии времени и магии пространства. Будь Кларисса стихийницей, возможно, все сложилось бы иначе. Я вроде все еще был жив, но уже не мог быть королем. А значит — не мог быть и в текущем времени.
Просто одна из вещей королевы. Как башня. Или призрак фрейлины Лисаны.
Разве стоит удивляться той ярости, которую вызвал мой неосторожный вопрос о возможной любовной связи Верса и королевы…
— Видимо, потому тебе удалось короноваться. Но потом силы Клариссы начали слабеть… и проявилось проклятье Митили. Тогда она решила использовать связь Эрталей и Бранов. Ей подходил только Лаверн, потому что он находился на службе еще до изменения времени, и его клятва была законной… К тому же, Лаверн был сильней Кайлена магически.
Кайлен тихо кивнул.
— Она отправила меня к тебе, когда осознала, что сказывается изменение времени, и тебя будут преследовать неудачи. Она придумала эту историю с дингарским шпионом. На мне был запрет, а Регина… не пыталась рассказать, что случилось. И я думал, она боится, потому что тогда, в прошлом, они с Клариссой сговорились.
О чем еще мог подумать король Сельван, обнаруживший на себе собственную печать, а время — отброшенным назад. Королеве даже не требовалось ничего говорить… Кто бы на его месте смог придумать иное объяснение.
— Какое-то время я сомневался, — словно уловив мои мысли, добавил Верс. Я почувствовала на себе его пристальный взгляд, но не смогла ответить. — Подумал, что тебя обманули, и когда все случилось, Кларисса просто запугала… Я даже мог допустить, что она держит тебя взаперти. Пытался выяснить. Пока она не послала меня в Академию. Чтобы показать… Мне даже в голову не пришло проверить там. И я увидел… ты улыбалась, флиртовала с какими-то парнями… ты была счастлива, вот и все, что я понял. Хотя обручальная метка пробудилась, стоило мне тебя увидеть. И я решил, что у тебя тоже… что потому ты и сбежала. Мое лицо изменилось, но магия должна была тебе подсказать, что я рядом.
— Но ведь тебе пришлось самому пробуждать метку, — тихо произнесла я, и он подтвердил:
— Да. Хотя даже это уже не могло меня убедить тогда. Все казалось ложью. А ты убегала, будто чувствовала за собой вину.
— Я испугалась!
— Я видел все иначе.
Я это понимала. Но не могла слушать его безжизненный голос. Хотелось схватить кружку и запустить в него.
Как ему тогда, в Тальмере, подумалось вдруг мне. Должно быть, именно это меня остановило. Я ничего не сделала и не сказала. Разве слова могли помочь?
Повисшую тишину нарушил советник Ривен. Откашлявшись, он заметил:
— Следует признать, ты хорошо скрывался… шпион из тебя получился…
— Да будто я не знаю твоих представлений о шпионах, — фыркнул Верс. — Вас не так-то сложно было обмануть. Ведь вы не ожидали увидеть во мне Сельвана. По крайней мере, поначалу. Правда, ты, старый лис, всегда был настороже. И это выходило мне боком. Ты постоянно замечал мои привычки и делал стойку, как охотничий пес. Приходилось тут же менять поведение.
— А я думал, у тебя кругом увертки, — проговорил Ривне.
— В сущности, так и было. Я не мог рассказать. Пытался предупредить Лаверна. Кажется, он даже начал что-то подозревать. Но это было большее, что я смог сделать.
Я вспомнила крик, услышанный мною в башне. И не решилась спросить…
— Ты и сейчас не можешь сменить личину? — спросил Ривен.
— И не собираюсь. Это создаст лишние проблемы.
— Проблемы?! — воскликнул Альвет. И я вдруг поняла, что все они ждали, когда дойдет до вопроса… нет, разумеется, не до личины Верса.
Поговорить нужно было о Сельване. Ведь однажды маг уже пресек разговор о праве занимать трон. Верс тоже понимал, чего от него ждут, но не спешил с ответом, оглядывая собеседников. Лицо его помрачнело.
— Здесь кто-то недоволен королем? Мне кажется или здесь происходит попытка переворота…
— Сель, прекрати! — попросил Альвет, впервые назвав Верса истинным именем. — Ты законный король, что бы там ни было. А я никогда не хотел заменить тебя на троне и…
— Я был законным королем! Но разве законность определяется только старшинством? Или вовсе тем, на чьей голове корона? Тогда давай отдадим ее мальчишке, раз уж трон никому не нужен.
Альвет вздохнул.
— Не вмешивай сюда Тиля.
— А что? Тоже, как-никак, родственник! Король должен прежде всего заботиться о своем народе. Даже если тебе кажется, что это всего лишь красивые слова. Посмотри на меня: я поставил во главу угла даже не любовь, собственное тщеславие… не возражай, что еще это было? Элиас, разве ты не помнишь, каким я был? Знай ты, что я задумал, смог бы удержать от создания печати?
Ривен покачал головой.
— Вряд ли.
— Никто бы не смог, — усмехнулся Верс. — Регина вот пыталась… но я не послушал. Хотел доказать всем, каковы мои силы.
Ты играешься в короля, забывая, что в твоих руках чужие жизни.
Кажется так упрекала Сельвана королева в одном из моих снов. И добавила, что его отец никогда не позволил бы себе такого.
Сельван и Альвет оба были желанными детьми. И оба доказывали друг другу и окружающим, что они достойны тех благ, которые получили… Но Сельван вырос слишком уверенным в себе. Слишком самостоятельным. Он ведь готовился стать королем. И принял науку принимать решение сам за свободу от чужого мнения… но вместе с тем, незаметно для себя, он перестал учитывать и последствия своих действий для окружающих.
Все это так легко сложилось в моей голове, хотя я по-прежнему не могла сказать, что знаю короля Сельвана. Но я достаточно узнала Верса, чтобы понять, где у него болевые точки. О чем он сожалеет и от чего пытался оградить собственного брата, оказавшегося на троне без должной подготовки.
— И если еще хоть кто-то заикнется о возможности вернуть время вспять, — продолжил Верс. — Подумайте о том, что будет. Допустим, Сельван узнает о том, к чему могут привести его необдуманные действия… как скоро он придумает другую печать, и создаст ее, посчитав, что учел все риски?
— Ты говоришь так, будто Сельван — другой человек! — возмутился Альвет с болью в голосе.
— А он и есть другой, — пожал плечами Верс. — У него была сила, которой теперь нет у меня. Или ты думаешь, случившееся отразилось только на Регине и твоей матери?
Альвет ответ взгляд. Он, разумеется, не мог не видеть и усиливающуюся бледность, и все увеличивающиеся паузы между словами. Плантаго устал, ему требовался отдых, а не разговоры о возврате на престол.
— Все это время, — тяжело добавил Верс, — я наблюдал за тем, как ты растешь. Становишься настоящим королем. Таким, как я считал, он должен быть, но сам не придерживался своих же слов.
Повисло молчание.
— Может, ты и относился легко к своему положению, — медленно сказал советник Ривен. — Но ты остался самим собой, не заблуждайся на этот счет. Все взрослеют, мальчик.
— Но не все при этом делают такие ошибки, — хмыкнул Верс.
— Все это, конечно, очень благородно, — вмешался Кайлен. — Но вы забываете об одном. Если Альвет останется королем при живом Сельване, проклятье Митили не оставит его.
— Это как раз решаемо, — возразил Верс с уверенностью, с какой и прежде решал дела. — Я отрекусь от короны… Кларисса сможет вздохнуть спокойно. Или ты хочешь предложить другой вариант, Кай?
Кайлен вздрогнул. Я вспомнила их разговор в доме графа Брана. Да уж, не может же Верс всерьез думать, будто ему станут мстить… после всего.
— При всем моем уважении, — вмешался советник Ривен. — Если ты отказываешься от престола потому, что хочешь жениться на девушке с неудобной родословной…