— За что же? — все еще недоумевал Бран.
— Должно быть, за невыплаченную плату, — веско уронил Плантаго, который до сих пор в беседе участия не принимал и, кажется, даже не прислушивался… Агнета под его взглядом сжалась и только что не заскулила. Я вздохнула: мне вовсе не хотелось устраивать сцен.
— Да мы ведь только конфет зашли купить.
— Зачем покупать, если тебе здесь должны? — в очередной раз впал в задумчивость Кайлен. Я посмотрела на него с укором, а в ответном взгляде обнаружила смешинки. Я-то думала, граф взволнован предстоящей встречей и потому не смог сдержаться…
В любом случае, радовательница из госпожи Агнеты получилась скверная… хотя за сладости мы — по моему настоянию все же заплатили — хозяйка лавки все равно провожала нас подозрительным взглядом.
— Следовало стрясти с нее деньги, — бросил Верс в сторону, когда мы вышли.
— Без них не обеднею, — вздохнула я. — А вот портить отношения с местными мне бы не хотелось.
— Прости, Регина, я не подумал, — повинился Кай. Я действительно задумывалась о том, чтобы остаться в Тальмере.
Верс промолчал, не представляю, о чем он думал.
К дому Мартины мы приехали вечером. Сначала Кайлен предпочел найти, где остановиться. Мне показалось, он просто не хотел предстать перед матерью племянников пропыленным после долгой дороги.
Детские голоса слышались во дворе. Мартина вышла из маленького огородика возле дома. Огородик теперь выглядел куда более ухоженным, чем прежде. Хозяйка вытирала руки о передник.
Сначала она увидела нас с Версом и бросилась к магу, едва не вцепившись в стремена.
— Господин Плантаго! Благослови вас добрые духи!
Верс явно собирался отмалчиваться, но тут вдруг смутился. Должно быть, упоминание о возможном благословении его позабавило.
— Я сделал для твоей семьи не так много, — коротко сказал он. Мартина поприветствовала и меня. Она тоже, как и Агнета, оробела под тяжелым взглядом Плантаго. Поклонившись, она сказала:
— Вам обоим я обязана жизнью моего сына. Разве может кто-то сдалать больше?
— Терину не становилось хуже? — спросила я обеспокоенно. Мартина покачала головой, во взгляде ее промелькнуло беспокойство.
— Хороший знак, — заключил Верс. — Нам нужно будет осмотреть мальчика. Думаю, этот раз будет последним.
Мартина хотела спросить о чем-то, но тут рядом с нами появился и Кайлен, который до этого умудрялся держаться поодаль.
Хозяйка посмотрела на него и замерла, прикрыв ладонью рот.
— Сомневаюсь, что понадобятся другие подтверждения, — заключил Кайлен. — Вижу, мое лицо тебе знакомо.
Мартина отступила.
— Простите, господин. Я никогда не…
— Успокойся, добрая женщина. Я не собираюсь сделать ничего плохого ни тебе, ни твоим детям. Тем более что они теперь — единственное напоминание о моем старшем брате. Потому нам нужно поговорить. Если ты позволишь хотя бы увидеть их, я буду тебе очень благодарен.
Мартина поняла, что все мы ждем ее решения.
— Что же… я не ждала гостей, смогу предложить вам только похлебку, — наконец, произнесла она. — Если вы не побрезгуете разделить со мной ужин, окажете большую честь.
Мы не отказались. Печать с Терина была снята, мы с Версом убедились, что признаков «проклятья» больше нет. Я беспокоилась, что Терину все же мог пострадать, но после проверки выяснилось, что печать Верса осталась целой и сохранила мальчику жизнь, даже если угроза действительно была.
Мартину одновременно и пугал, и печалил, но и привлекал предстоящий разговор. Пришлось дождаться, пока дети уснут. Мы не стали рассказывать Мартине всего. Но Кайлен объяснил, кем был его брат и почему не смог вернуться в Тальмер, даже если такие мысли у него возникали.
В тот вечер мы ушли из дома Мартины, и никаких решений принято не было. Но Кайлен вернулся. Потом снова и снова. Наконец, было решено, что Мартина с детьми переберется в столицу. Там Кайлен мог бы помогать семье брата. Хоть свадебный обряд никогда не был совершен, граф Бран нисколько не сомневался в том, что Лаверн ни за что не отказался бы от своих детей. Мартина, мне кажется, сомневалась, но все же Кайлену удалось ее уговорить.
На сборы ушло не меньше недели. В конце концов, встал вопрос о доме. Уж не знаю, кому пришла в голову, но она предложила мне остаться в ее доме. Я отказывалась. Мне бы хватило денег на дом, но я намеревалась приобрести небольшую лавочку и открыть собственное дело. Я думала о пекарне. Соперничать с Агнетой в продаже конфет мне не хотелось. Я вообще склонялась к мысли, что вернуться в Тальмер было плохой идеей. Хотя соседи по большей части отнеслись ко мне тепло и быстро перестали судачить. Их теперь больше увлекал отъезд Мартины.
Я думала уехать, но потом решила принять предложение Мартины, и дом достался мне. Кайлен просил не беспокоиться о том, как она и дети устроятся в столице. Я верила, что он не отступится от своего слова. В итоге, хоть мне это и не нравилось, дом стал прощальным подарком и благодарностью за помощь Терину.
Верс пропал вместе с Браном. Когда я вышла проводить графа и Мартину, оказалось, что он уже уехал вперед. А мне казалось, что Плантаго намерен поговорить со мной. Он почти не обращался ко мне, хотя на вопросы отвечал. И еще: он носил на пальце перстень-оберег со шпинелью, который я ему отдала в столице. Мне казалось, Верс предупреждает о серьезности своих намерений.
А оказалось — никакое это не предупреждение, и Плантаго даже не захотел со мной попрощаться.
Я все медлила с покупкой пекарни. Прогуливалась по городу, присматривалась. И как-то само получилось, что соседи стали обращаться ко мне за помощью. То одна хворь, то другая… Ничего серьезного, и мне было несложно помочь. Не всегда даже требовалось использовать магию, порой простой травяной отвар мог решить дело… Нужные травы приходилось покупать, и я пару раз поспорила о качестве лечебных сборов с продавцами… К моему удивлению, это обеспечило мне дополнительную славу.
Прошел почти месяц с моего приезда в Тальмер, а я все так и жила… Как будто готовая сорваться с места в любой момент. Без прочных корней. Постепенно придворные интриги, заговоры, обвинение — все это постепенно становилось всего лишь воспоминанием. Картинкой из тех, что можно повесить на стену. Я иногда просыпалась ночью, мне казалось — на порог поднимаются люди, готовые схватить, увести… Но все было тихо.
До того самого утра, когда меня разбудил грохот у входной двери. Несколько мгновений я пыталась понять, приснилось мне или нет. Ничего не происходило. Потом скрипнула верхняя ступенька старого крыльца. Она всегда скрипела пронзительно, предупреждая о новом посетителе.
Во вновь воцарившейся тишине я подошла к входной двери, кутаясь в шаль. Никто так и не постучал… Возможно, кому-то стало плохо, так я подумала. Потому и открыла.
На крыльце, спиной ко мне, сидел Верс. Ступени были обожжены, будто на них только что бушевал огонь. Хотя запаха гари я не чувствовала. Прислонившись плечом к дверному косяку, я ждала. Наконец, Верс оглянулся.
— Что я тебе говорил о защите? — тяжело спросил он.
— Здесь это ни к чему, — ответила я.
— Разве? «Пугало», что подобралось к твоему порогу, подсказало мне обратное.
— Откуда ему здесь взяться?
— Похоже, городскому магу не нравится, что люди стали ходить за помощью к кому-то еще.
Тут я заметила, что он прячет от меня левую руку и потребовала:
— Покажи!
— Все в порядке, — процедил Верс.
Я вздохнула. По-прежнему упрямый.
— Думала, ты уехал с Кайленом и Мартиной.
— Нет, — емко определил маг и замолчал. И что же, он думает, этого достаточно?
— Разве его величество не наказал тебе вернуться?
Верс поморщился, кивнул.
— Наказал. Если ты откажешься со мной говорить. Он дал мне месяц… Срок вышел.
То есть, весь этот месяц Плантаго был в городе. Я не знала, что сказать. Думала, мне лишь казалось, будто я чувствую его присутствие, улавливаю краем взгляда неясную тень… Это ведь заставило меня задуматься. Прежде я опасалась, что обручальная метка может на меня как-то влиять… заставляет беспокоиться о Плантаго или что-то еще. Знаю, что метки так не работают. Но эта же была особой. А за этот месяц я поняла, что метка ни при чем. Потому что я все равно думаю о Версе…
— Ты не пытался говорить со мной, — разговор у нас складывался странно: мы оба пока просто озвучивали очевидное.
— Не хотел тебя пугать.
— Допустим, — я снова вздохнула. — Ты мог бы прийти во сне, как делал раньше.
Верс покачал головой.
— Теперь не могу. Обручальная метка исчезла, — пояснил он. Выходит, метка действительно была нагружена дополнительными свойствами. Надо же… маг не только следил за мной с ее помощью, но еще и являлся, когда вздумается…
— Она давала возможность прийти только когда ты сама этого хотела… — пояснил Верс, словно услышал мои мысли (а может, я их озвучила по неосторожности) и, запнувшись, поправился: — Когда тебе нужна была помощь.
Должно быть, даже такие странные встречи не освобождали его от запрета королевы рассказывать правду о переносе времени. Хотя Верс мог опасаться, что я не смогу скрыть своего знания…
И все же, мне кажется: будь у него возможность, он бы попытался. Ведь выдавал же он мне крупицы сведений, когда мы оказывались за пределами дворца.
— Так ты пришел поговорить, — напомнила я, потому что молчание затянулось.
Верс бросил на меня косой взгляд и признался.
— Я собирался уехать.
Я почувствовала холод. Только шел он изнутри и сколько ни кутайся в шаль — не согреешься. Вот как, провел в Тальмере месяц и намерен был уехать, так и не сказав мне ни слова?
— Почему же ты здесь?
— Перстень, — пояснил Плантаго, и на этот раз я растерялась.
— Что?
Он протянул руку, на раскрытой ладони лежал перстень с драконом. Заговоренной шпинели не было. Не могу представить, чтобы мастер Ивран допустил небрежность и плохо закрепил камень.