— Доброго вам дня, — сказала я, спускаясь вниз. По дороге похвалила себя за то, что держусь с достоинством. Мужчина проворчал что-то в ответ и сдвинулся в сторону, пропуская меня. По-моему, он тоже слегка растерялся.
Столовая была довольно просторной, но плохо освещена. Хозяева постоялого двора явно экономили на свечах. Магических светильников и вовсе не замечалось. Большую часть помещения занимали грубо сколоченные столы и лавки. Людей в зале было не слишком много и сплошь — мужчины. Только выпивку разносила пухлая женщина в шерстяном платье и несвежем фартуке.
Разумеется, аристократке появиться в таком месте без сопровождения было бы неприлично. И я в очередной раз подумала о том, что порой неплохо казаться кем-то другим.
Женщина, наконец, увидела меня.
— О! Вы пришли в себя!
Она приблизилась, продолжая говорить:
— Вчера-то в такой буран, да в одном платье… Мы думали, что не увидим вас живой!
Я поняла, что все присутствующие давно на меня смотрят или хотя бы поглядывают.
— Со мной все в порядке, благодарю вас, — заверила я. — Хотя должна признать, вчерашняя непогода была ужасна.
— Перепугались, наверное, до смерти! — запричитала женщина. Я едва удержалась, чтобы не поморщиться. Вовсе не собиралась признавать собственную слабость и, главное, свой страх. Я прохладно повторила:
— Все в порядке! — и перевела тему, заметив, что женщина снова намерена что-то сказать: — Мой спутник ушел. Он не говорил, куда собирается или когда вернется?
Женщина покачала головой.
И все. Я поняла, как нелепо прозвучит следующий вопрос. А не уехал ли Тиль с кем-то из постояльцев? Он ведь договорился… Правда, мне сказал, что мы поедем вместе. И фишка кота по-прежнему у меня.
Я просто выкажу свою слабость. Буду выглядеть глупо. Ничего не узнаю, а репутация моя уже будет подорвана. Пусть даже я в облике Вейри… почему-то именно сейчас это перестало успокаивать.
Разносчица развернулась к мужчинам:
— Эй! Кто-нибудь видел, куда отправился Том Весельчак?
По залу покатились смешки. Тут же выяснилось, что Тома никто не видел. Заметив мое недоумение, женщина пояснила:
— О, эту кличку ему дали вчера. Ведь все как в сказке получилось. Ну, знаете, той, где Том Весельчак находит в лесу золото, а феи выводят его из лесу. Вчера-то, когда вы появились, мы даже подумали сперва: злых духов к нам занесло. Вот и не открывали поначалу. Я ему: как же это вы дорогу нашли, господи? Ведь и рук не разглядеть в такой-то темени… А он улыбается и говорит: не иначе, феи дорогу подсказывали. Ну, знаете, как в сказке про Тома Весельчака, который нашел золото в лесу, и злая ведьма его за это не выпускала… Вот прозвище и прилипло.
Опять сказки! И феи! То, что всем показалось забавным, меня лишь больше раздосадовало. Тиль снова отшутился, а люди приняли это за легкий нрав и повеселились.
— Мы отправляемся завтра, — сказал какой-то человек, который, по-моему, тоже не был похож на торговца. — Ждем, пока колесо починят. Попали вот… а люди, пережившие такую непогоду, уж точно принесут нам удачу!
Женщина глянула на него тревожно. Потом перевела взгляд на меня, но ничего не сказала. Быть может, мне просто показалось.
— Спасибо вам, — произнесла я, размышляя над тем, стоит ли позже расспросить разносчицу. Кажется, она не слишком доверяет человеку, с которым Тиль собрался ехать в Тальмер. Да и с самим линезцем не мешало бы это обсудить. Вот только где же он?
— Быть может, принести вам выпить? — предложила женщина, кивком головы указывая на свободную лавку.
— О нет! Разве что воды… — смешалась я, вспомнив об отсутствии денег. Впрочем, у меня все еще были кольца, которых уж точно хватит на оплату еды и даже — дороги до Тальмера. Эта мысль меня, наконец, успокоила. Вернулась злость на Тиля. Да, я по-прежнему чувствовала вину за то, что обошлась с ним грубо. Мне следовало подобрать другое слово. Ведь на самом деле я не испытывала к нему ненависти. Особенно после всего того, что он для меня сделал.
Я присела за крайний стол, дождалась, когда разносчица принесет мне воды.
Потом, поблагодарив ее еще раз, пошла обратно в комнату. Поднявшись по лестнице, я почти столкнулась все с тем же бородачом. На этот раз он сам обратился ко мне:
— Госпожа, я слышал, вы расспрашивали о человеке, который принес вас вчера.
Я кивнула. Похоже, тут все в курсе дела. Еще бы, такая история. Почти как в сказке! Кругом сказки!
— Я видел его. Он ушел со двора.
Но вернутся хотя бы за амулетом. Да и пешком все равно до Тальмера не дойдет. Эта его скрытность! Мог бы объяснить!..
— Вы видели, куда? — с надеждой спросила я.
Мужчина кивнул.
— Я не говорил с ним. Могу лишь показать.
Он действительно подошел к окну и ткнул пальцем, обозначив направление, которое избрал линезский принц для неуместной прогулки. У меня мелькнула мысль, что от этой подсказки мне легче не станет. Все равно не пойду следом за Тилем. Я ведь не маг огня. Было бы куда проще, знай я заклинание, которое линезец использовал, чтобы найти выход из леса. Может, сейчас бы уже точно определила, как далеко Тиль от постоялого двора!
Погода за окном хмурилась, но снега уже не было видно: он превратился в грязь на дороге…
Это последнее, о чем я успела подумать. Потому что меня сгребли в охапку, зажимая рот. Я задергалась, еще не успев толком испугаться от неожиданности. Но оказалось, что меня перехватили поперек туловища так, что я не могла вырваться и даже двигать руками. Свободными остались только ноги, которыми я бессмысленно дрыгала, все же умудрившись задеть схватившего меня человека пяткой.
Потом меня втащили в комнату. Я заметила незнакомца, закрывшего дверь. И вот тут, наконец, накатил ужас. Я видела как этот второй приближается и попыталась пнуть уже его. Он с ухмылкой перехватил мои ноги, и я повисла в воздухе, чувствуя возмущение, отчаяние и стыд из-за безобразной позы и задравшейся юбки, которую никто не подумал поправить.
Я попыталась если не кричать, то хотя бы взвыть. Или укусить того, кто зажимал мне рот. Меня швырнули на кровать, как куль. Я успела вскрикнуть, но меня тут же рывком перевернули и ткнули лицом в подушку. Руки перехватили и завели за спину. Плечи ломило, но я не могла отнять голову от подушки — на затылок давила каменная ладонь. Я почти задохнулась, пока мне связывали руки. Но все еще была в сознании, цепляясь за одну единственную мысль — жизненно важно было закричать, позвать на помощь. Ведь здесь есть люди, они совсем недалеко!
Меня схватили за волосы и дернули голову вверх. Я вздохнула, как утопающий, которого только что вытащили из воды. В рот тут же засунули тряпку, а сверху перехватили еще одной, свернутой в жгут. Я скулила, пытаясь показать, насколько мне страшно. Должно же у напавших на меня остаться хоть что-то человеческое! Что я вообще им сделала?! Но на меня не обращали особого внимания. Через несколько мгновений ноги мои тоже оказались связаны. Лицом в подушку меня больше не вжимали, но когда я попыталась сопротивляться, дали такую затрещину, что в ушах зазвенело, а из глаз брызнули слезы. По телу шарили чужие руки, прощупывали платье, грубо сжимали. Я всхлипывала от страха и унижения.
Меня снова дернули, усаживая на кровати. Двое похитителей возвышались надо мной, рассматривая почти с задумчивым любопытством. Теперь и я смогла их разглядеть. Один из них был тот бородач, что заговорил со мной у лестницы. Это почему-то стало неожиданностью. Второго человека я и вовсе видела впервые. У него было некрасивое, покрытое волдырями и пятнами лицо. Взгляд незнакомца елозил по мне так ощутимо, что хотелось взвыть.
Рябой ударил меня по лицу развернутой ладонью и прошипел:
— Не вой, дурища!
— Тише ты, — проворчал бородач, и я уставилась на него с надеждой. Но ни капли сочувствия в ответном взгляде не увидела. Рябой фыркнул и потянулся ко мне. Я вжала голову в плечи. Он схватил меня за волосы.
— Не вой сказал! И орать не вздумай, когда тряпку уберу. Никто тебе здесь не поможет. А с хозяевами мы еще поделимся.
Если все так, почему тогда кричать нельзя? Но голос у меня и так отнялся, потому что как раз в этот момент рябой занес ладонь для очередного удара. Я зажмурилась, но он не стал бить. Лишь ухмылялся, как оказалось. Ему просто нравилось, что мне страшно.
— И колдуна своего не жди. Нет его уже на этом свете. Ведь наверняка выдохся, пока вы клад добывали, а потом от Ведьмы Стужи драпали.
До меня дошло только, что он говорит, будто Тиль мертв. «Мой колдун» не мог быть кем-то другим… В груди стало холодно. Я в ужасе уставилась на рябого. Он ухмыльнулся в ответ.
— Так вот, сейчас я уберу кляп, и ты нам расскажешь, где вы оставили клад.
Я все еще была оглушена его словами о Тиле. Он развязал жгут и вытащил тряпку. Под взглядами похитителей я снова сжалась. Нужно было закричать, но я с трудом выдавила:
— Не понимаю… нет никакого клада.
Рябой зло выругался.
— Конечно! А снег просто так пошел и ведьмины змеи случайно мимо пролетали!
Я не могла взять в толк, чего от меня добиваются. Какие змеи? При чем тут ведьма?!
А они решили, будто я запираюсь.
— Видно, колдун твой был неплох, раз вы выбрались. Да только клад пришлось оставить, ведь с ним бежать было бы несподручно. Да и змеи вас бы в покое не оставили. А про разбойников кому другому можешь заливать. Разбойники господам сапог и украшений не оставляют, — рябой подкинул на ладони мои кольца. Видно, достал во время обыска. Странно, что фишки кота они, похоже, не нашли.
— К тому же, зачем бы он тебя с собой тащил? — добавил рябой. — Всем известно, что клад открывается только невинной девице, которая понравится феям…
Опять феи… да что они тут все, с ума посходили?! И Тиль вместе с ними!
Тиль…
— Ты пойми, вам клад все равно не достался бы. Если б мы колдуна не порешили, его бы ведьма достала. Тебя, может, пощадит. Она говорят, больше мужчин не любит, особенно если они маги.