Под мерный стук колес люди, сидящие в уютном купе со всеми удобствами, задремали. Впервые за несколько лет они почувствовали себя в сравнительной безопасности. Впереди их ждет прекрасное путешествие. Разумеется, никто и не надеялся на комфортабельный лайнер, – как-никак сейчас идет война, и все мало-мальски пригодные для дальнего плавания суда экспроприированы в пользу государства. Но судя по буквально королевским условиям в поезде, где пассажиров и напоили, и накормили, можно было судить, что и пароход будет не хуже.
– Ты счастлива? – тихо спросил Марек жену.
Франческа всмотрелась ему в глаза и шепотом произнесла:
– Да. Я очень счастлива. Я так устала бояться. За тебя, за себя, за Веру… Ах, ну почему она такая упрямая. Почему не поехала с нами? Мне удалось все устроить! Мы бы могли ехать сейчас вместе. Не понимаю…
– Человек сам выбирает себе дорогу. Он сам совершает ошибки, за которые впоследствии расплачивается.
– Ох, не городи вздор. Надеюсь, что с ней ничего не случится. А когда закончится, наконец, война, Вера сможет перебраться к нам. Ну, или мы вернемся домой.
– Будем верить, – пробормотал Марек, уставившись в окно.
На самом деле мужчина тоже предпочел бы остаться. Смутные сомнения терзали его. Уж как-то слишком гладко все шло, без сучка без задоринки. Немцы, жестоко подавив восстание в еврейском гетто, почти стерев его с лица земли, вдруг так легко предоставляют свободу представителям преследуемой нации! Пусть за немалые деньги, в которых так остро нуждалась сейчас Германия, особенно после сокрушительного поражения немецких войск под Сталинградом. Пусть им не дали времени собраться, в результате чего люди взяли с собой в дорогу только вещи первой необходимости. «Во Франции вы купите все, что вам понадобится для дальнего плавания», – пообещали им перед отправкой. Бывшие изгои, так рьяно уничтожаемые фашистами, вдруг оказались на свободе! Удивительный случай! «Почему? Зачем? В чем заключается подвох? – то и дело спрашивал сам себя Марек. – Что-то тут не так».
К сожалению, последующие события подтвердили его худшие догадки и мрачные предчувствия Веры. Но как бы то ни было, изменить судьбу, отмотав время назад, ни Марек, ни Франческа уже не могли.
На следующее утро поезд остановился на небольшой, ничем не примечательной станции. Сойдя с поезда, Марек и Франческа увидели других пассажиров, в нерешительности столпившихся возле вагонов.
– Ты слышишь? – справилась она у мужа. – По-моему, звучит Штраус.
– И вы не ошиблись, пани…? – услышала балерина за спиной.
Женщина поспешно обернулась и увидела стоявшего поодаль немецкого офицера. Несмотря на приветливую улыбку, он производил впечатление далеко не доброжелательного человека.
– Пани…? – повторил он, окидывая взором Франческу.
– Пани Манн, – машинально ответила она. – Франческа Манн, герр…
– Франц Хесслер, сотрудник Министерства иностранных дел Третьего рейха, – представился он, поклонившись и щелкнув каблуками. – Я рад приветствовать всех наших гостей. Право, мы уже заждались. Надеюсь, поездка была неутомительной.
– Где мы находимся? – поинтересовался Марек, подозрительно осматривая станцию, оцепленную солдатами.
– Богумин. Он находится на границе с Чехословакией, – отозвался офицер. – К несчастью, городок на той неделе подвергся бомбардировке, и станцию разбомбили. Приходится пользоваться этой маленькой пригородной станцией.
– Чехословакией?.. – изумилась балерина. – Но нас пообещали отправить во Францию. Там нас ждет пароход.
– Так и есть, – широко улыбнувшись, подтвердил герр Хесслер. – Перед вами касса, в которой вы сможете получить билеты на пароход, когда пройдете дезинфекцию. Затем вас ждет горячий обед, ну, а после вы сядете уже в другой поезд, более комфортабельный, и отправитесь во Францию.
На лицах людей отразилось искреннее удивление. Многие из них принялись переглядываться и перешептываться.
– Дезинфекцию? К чему? – задала вопрос Франческа. – Я не думаю, что в этом есть необходимость.
Ей начали вторить остальные пассажиры.
– Пани и панове, – поднял руку вверх немецкий офицер. – Пожалуйста, минуточку внимания. Вы прибыли из города, где не все в порядке с эпидемиологической точки зрения. По мнению властей Франции, беженцы являются носителями различных заболеваний. Именно поэтому господа из Министерства иностранных дел настаивают на дезинфекции.
– Полная чушь, – пробормотал Марек, пристальным взглядом окидывая одно- и двухэтажные кирпичные здания, стоящие неподалеку и огороженные колючей проволокой.
Закравшиеся еще в поезде подозрения постепенно превращались в уверенность: они, соблазнившись на приманку в виде паспортов, якобы дарующих им «свободу», угодили в искусно расставленный капкан, вырваться из которого не получится. Ловушка захлопнулась.
Тем временем немецкий офицер продолжил:
– Поверьте, мне очень жаль, если вы посчитали данную процедуру оскорблением. Я и мои помощники лишь выполняем требование людей, предоставивших вам возможность обрести долгожданное счастье и спокойствие. Поезд подадут через час. Так что у вас есть время принять душ, после чего вам предоставят тарелку вкуснейшего супа и чай или кофе с булочками. Ну, а затем вы возьмете билеты на пароход в кассе и сядете в ожидающий пассажиров поезд. Вот такая программа, пани и панове.
Он обвел взглядом всех стоявших перед ним людей, и, подбадривающе улыбнувшись, жестом пригласил их пройти в открытые ворота, находившиеся неподалеку от платформы. Не подозревавшие подвоха люди, не торопясь, один за другим вошли на территорию. Перед ними предстали дома и множество бараков.
– А почему территория огорожена колючей проволокой? – опасливо озираясь по сторонам, допытывалась Франческа у Марека.
– Не знаю, дорогая, – как можно спокойнее ответил тот. – Какое-то промышленное предприятие, видимо. Вон корпуса производства, а в бараках живут рабочие. А вот, видишь, трубы дымятся? Там что-то производят. А ограждение? Сама знаешь, сколько сейчас мародёров.
Вне всякого сомнения, Марек лгал ей. Он не мог сказать правду любимому человеку, жить которому, возможно, оставалось недолго.
К сожалению, никто из прибывших людей и не подозревал, что поезд остановился не на границе с Чехословакией, а в Аушвиц-Биркенау, в месте, «прославившемся» наиболее массовым уничтожением мирных граждан за всю историю человечества.
– Дорогие друзья, минуточку внимания, – услышали они голос «сотрудника Министерства иностранных дел» герра Хесслера, – сейчас вас разделят на несколько групп. Панове пойдут налево, а пани – направо. Когда вы будете в раздевалке, пожалуйста, повесьте свою одежду на крючки. Во избежание неразберихи, которая приведет к потере драгоценного времени, большая просьба запомнить номера крючков. И совсем забыл: если кому-то нужны лекарства или еще какая-либо помощь, то вы можете обратиться к дежурному персоналу, приняв ванну. До встречи!
– Какая забота, – услышала Франческа за спиной разговор двух женщин. – И кто бы мог подумать, что немцы могут быть такими любезными.
«Слишком любезными, – подумала балерина, внезапно прозрев. – Неужели Вера была права? Господи! Что я натворила?»
Она беспомощно обернулась к мужу.
– Марек, – позвала она его, – неужели… неужели… это правда?..
– Что правда?
– Мы в…
– Тшшш, – обняв супругу, прошептал он. – Не надо громко говорить. Начнется паника.
– Какая разница, если мы все скоро умрем? Сейчас или через несколько минут? – глядя ему в глаза, с болью в голосе отозвалась Франческа.
– Главное, не когда ты умрешь, а как, – поцеловав в губы жену, проговорил Марек.
Затем он разжал объятия и, не говоря больше ни слова, проследовал за остальными мужчинами в отведенный им барак.
– Прости, – прошептала вслед ему молодая женщина и, понурив голову, медленно пошла в противоположную сторону.
О лагерях смерти, в которых люди умирали не сотнями, а тысячами, ходили пугающие жуткие слухи. Попавшие туда были обречены на неминуемую гибель, невообразимо страшную и ужасную. Пленные умирали не только от голода, болезней и холода, но и от бесконечных экспериментов и пыток, устраиваемых бесчеловечными палачами. Узников, неспособных приносить пользу Третьему рейху, массово умерщвляли в газовой камере. Их заводили якобы в «душ», а затем, по приказу дежурного, из помещения через вентиляционные трубы откачивался воздух и через люк подавался ядовитый газ. Жертвы умирали от удушья и отравления спустя всего несколько минут. Далее тела несчастных загружали в печи крематориев.
Как раз дым из труб крематория, в котором немцы сжигали человеческие тела, и привлек внимание Марека, укрепив его догадки о смертельной ловушке. «Главное, не когда ты умрешь, а как, – вновь и вновь повторяла Франческа последние слова мужа. – А как…»
– Солдаты будут здесь находиться все время? – услышала балерина недовольный женский голос. – Я приличная женщина, и не привыкла, чтобы на меня пялились. Бесстыжие!
Очнувшись от дум, молодая женщина вздрогнула. Вначале она обвела взглядом раздевающихся женщин, а затем перевела глаза на шестерых немецких солдат, выстроившихся возле двери, ведущей на улицу. Они сопровождали их от самого вокзала.
– Я не буду раздеваться при них! – с вызовом бросила одна из женщин.
– Я тоже… и я… вот еще, что выдумали…, – послышались со всех сторон не на шутку встревоженные голоса.
К стоявшим безучастно немцам направилась самая возмущенная и решительная из дам.
– Пригласите герра Хесслера, – настойчиво потребовала она. – Это произвол! Вы не имеете пра…
Обрушившийся на женщину удар прикладом по лицу не позволил ей договорить. Все ахнули скорее от удивления, чем от ужаса. Воцарилась гробовая тишина.
– Zieh dich schnell aus!31 – прохрипел офицер, бросив взгляд на упавшую.
Маска радушия тотчас же слетела с лиц немецких солдат. Двое остались у двери, остальные направились к замершей от страха толпе женщин и принялись подгонять бывших пассажирок «поезда свободы» прикладами автоматов, то и дело приговаривая: