— Живое заклинание. Иллюзия, если хотите. Я не маг, миледи, тонкостей и нюансов я не знаю. Но он смотрелся как настоящий и вёл себя как живой. Вы ведь убили его? Вы же видели, что вместо него была пустота — и серебряный артефакт, который и перенёс вас сюда, ко мне — потому что эта пустота, ваш оборотень, был мой. Его делали с моей кровью и… не будем вдаваться в подробности, чем ещё. Да, миледи, всё это время вы держали у себя дома живое вызывающее заклинание — огненные фейри легко могли к вам прийти, что они, как я слышал, и делали.
— Вы мерзавец, — повторила Фрида.
— Ну что вы, миледи, помните: я люблю вас, — рассмеялся Досон.
— А это, кстати, было зачем? Ваша «любовь»? Привести меня сюда?
Досон рассмеялся ещё веселее.
— Именно, герцогиня. Чтобы этого, — он взглянул на дрын, — избежать. Но раз не получилось… Не понимаю, почему? Вы уже тогда что-то подозревали, или вам не нравятся красивые мужчины вроде меня? Впрочем, неважно. Предполагалось, что сегодня вас принесут огненные фейри — до того, как поедете на бал. Но вы и теперь умудрились всё испортить. У вас просто талант, миледи!
— Благодарю. — Фрида снова перехватила дрын. — Теперь вы намерены шантажировать мной Лесного короля?
— Именно, герцогиня. Я видел, как вы танцуете и понял, что слухи о том, как вы дороги Лесному королю, не напрасны. И вот вы здесь. А теперь опустите, пожалуйста, ваше оружие и идите сюда. Вы обещали.
Фрида рассмеялась.
— Вот теперь, милорд, я точно «сюда» не пойду.
Проехать ко дворцу было невозможно: на последний бал сезона собрался весь Высший свет, и ближайшие улицы, а тем более Дворцовая площадь были запружены каретами. Движение в городе это не остановило: газеты заранее опубликовали предупреждение, а полиция расчистила объездные пути. Во дворец же гости прибывали в строго определённом порядке, и застрявший почти у самого Виндзоского особняка Эш в этот порядок не попал.
Время утекало — уплывало за горизонт вместе с солнцем. Лучше всего фейри колдовать в сумерки, а людям — в полночь. Эш знал это и помнил, что Досон этот, хоть и человек, но не маг, значит пользуется фейрийскими заклинаниями. То есть дворец взорвётся (или что там с ним станет?) именно в сумерки.
А тут эти кареты.
Эш натянул поводья, и его конь недовольно заржал. Ему вторили лошади, запряжённые в экипажи, и стояли они так близко, что человеку сложно было бы протиснуться между ними, а проехать верхом — совсем никак.
«Люди», — презрительно подумал Эш и поднял взгляд на небо. Меньше получаса…
Бежать на своих двоих и застрять у ворот? Начать колдовать уже там? А вдруг это повлияет на приготовленное Досоном заклятье, и оно не станет ждать сумерек? Может, это уменьшит его силу, конечно, но что толку? На воздух взлетит половина дворца, по закону подлости — та, что с императором. «Фриде в этом мире жить», — напомнил себе Эш и хлопнул коня по крупу — огненной ладонью.
Конь взвизгнул, взвился на дыбы. Эш удержался, хлопнул ещё — и дёрнул поводья.
Истошно визжа, конь одним махом вскочил на крышу ближайшей кареты. Эш подбавил ещё жара, и бедный конь, не останавливаясь, понёсся ко дворцу прямо по крышам.
Зрелище было то ещё: в застывшем вечернем воздухе по неподвижным каретам несётся сумасшедший всадник, от которого воняет дымом и палёной плотью. Стражники у ворот засмотрелись — а потом Эш промчался мимо.
— Стой! — отчаянно закричали ему вслед. — Стоять!
К подъездной аллее со всех сторон бросилась стража — через минуту в Эша уже стреляли. Одного залпа хватило, чтобы Эш испугался — и аллея полыхнула. Стражников это весьма отвлекло. Кто-то завопил: «Пожар!», — откуда-то раздался истошный визг, зазвенел гонг…
Эш верхом взобрался по крутой лестнице парадного входа (коню после карет было уже море по колено), смёл стражников у дверей и сами двери, а после под дым и крики «Пожар!» въехал внутрь. Как и должен появляться Огненный король — силой и пламенем.
Коня фейри оставил на втором этаже у обомлевших лакеев с ларцами, где лежали маски (император решил сделать гостям сюрприз и превратил воскресный бал в маскарад). Конь упал тут же, чуть не задавив одного лакея, у другого Эш выхватил маску, улыбнулся и бросился в бальную залу.
Обычно по этой лестнице спускались лорды и леди в дорогих платьях и костюмах, сверкая бриллиантами, под голос герольда, объявляющего их титул и род… Сейчас по лестнице с жутким цокотом проскакал полукровка с видом сумасшедшего, сбил с ног герольда и ловко нырнул в море гостей.
Что делать дальше Эш, откровенно говоря, не знал, поэтому решил действовать по наитию. Перекричать музыку не стоило и думать, к тому же, требовалось докричаться и до дальних комнат, той же игровой или курительной, где наверняка застрял Цевет — среди танцующих Эш его не видел.
Наитие подсказало лишь один вариант. Хлопнув в ладоши, Эш пламенем пожара взревел:
— Цевет! Немедленно сюда, ты мне нужен!
И наступила тишина. «Наверное, полукровки так себя не ведут, — запоздало подумал Эш. Потом мысленно добавил: — Впрочем, какая разница: Фрида всё равно меня не узнала. Три недели ничего не изменят».
Потом щёлкнул предохранитель пистолета, и Эш опомнился. В него целились со всех сторон, и отовсюду спешила стража — их шаги звучали набатом.
«А может, просто вспугнуть их?» — подумал Эш, на миг представив, как по его приказу дворец горит призрачным пламенем, и вся эта толпа гостей рвётся наружу. Кого-то, наверное, раздавит, но большинство выживет…
Если, конечно, вместе с пламенем Эша не полыхнёт и заклинание Досона, что весьма вероятно. Что этот человек наколдовал? Ему наверняка помогали огненные рыцари — значит, точно что-то огненное. Эш огляделся. Всё вокруг было странно — чужое заклинание фейри чувствовал, но очень необычно, слово Досон растянул его на весь дворец. Или, по крайней мере, на бальную залу и соседние комнаты. Но как? Даже с помощью, действуя лишь по инструкции, это невозможно — Досон ведь не маг.
— Мистер Филч, — раздался в напряжённой тишине голос императора. — Как мило, что вы заглянули. А что же ваша хозяйка? Когда она соблаговолит почтить наш скромный праздник своим присутствием? Лорд Цевет, которого вы зовёте, как раз отправился к ней. Странно, что вы разминулись.
Эш резко обернулся: император в кольце стражи стоял у трона и ласково улыбался. Цевет уехал — кто тогда велит всем этим людям разойтись? Кто объяснит императору, что им уже сейчас грозит опасность? Кто выиграет Эшу время на раздумье — понять, что творится со странным заклинанием барона и придумать способ его снять или хотя бы обезвредить?
«Всё вечно приходится делать самому», — подумал Эш и сорвал ненужную маску.
— Ну привет, сволочь ты коронованная, — улыбнулся он, и гости слаженно ахнули (словно репетировали). — Что, мерзавец, сначала заставил меня жениться, а теперь, стоило мне в ящик сыграть, ты мою невесту забрал? Вместе с ребёнком? Доволен собой, а?
Император жестом остановил бросившуюся было к фейри стражу. И, тоже сорвав маску, выдохнул неверяще:
— Эш?
Фейри осклабился.
— А ты думал я стану наблюдать, как ты совращаешь мою жену? Нет, Генри, я восстал из мёртвых. Угадай, зачем?
Император вздрогнул и отступил.
— Но… Эш, ты же… А…
— Все мы носим маски, Генри, — улыбнулся Эш. И подпрыгнул — маски! Вот, что растянуло заклинание! Каждая маска проклята!
— Эш, — взволнованно продолжал император, — я очень рад, что ты…
— Брось маску! — заорал Эш. — Все! Бросьте! Маски! Генри, прикажи им!
За стенами дворца село солнце.
Огненные фейри пришли с сумерками. Потянуло дымом, из тумана над озером соткались крылатые силуэты.
Досон облегчённо выдохнул:
— Наконец-то!
Рыцари не обратили на него внимания. Они скользнули к Фриде.
— Красивая, — в голосе сказавшего это фейри трещал огонь.
— Игрушка, — вторил другой.
Много, очень много фейри — они всё появлялись на поляне и смотрели на Фриду.
— Король запретил её трогать, — взлетел третий голос.
— Короля здесь нет, — отозвался четвёртый.
Досон, кажется, тоже удивлённый таким количеством гостей с «той стороны», попытался вмешаться:
— Её нельзя трогать!
Фейри в ответ рассмеялись.
— Ты приказываешь нам, человек?
— Но вы обещали!
— Разве? — усмехнулся ближайший к Фриде рыцарь. — Мы не обещали не играть с ней. Попляши для нас, дитя Лесного короля.
Фрида отмахнулась, и дрын в её руках вспыхнул. Вскрикнув, герцогиня выронила его, и он тут же стал золой.
— Интересная, — одобрительно протянул кто-то из рыцарей.
— Сильная.
— Наша королева?
«Что?» — мысленно изумилась Фрида.
— Наша королева не может быть человеком, — сказали сразу несколько рыцарей хором, и к Фриде потянулись когтистые руки.
Кинжалы бросить она не успела — их вырвали, кто-то из фейри обжёгся, но их место заняли другие. Руки, крылья, издевательские улыбки мелькали перед глазами Фриды.
— Наш король задолжал нам развлечение, — трещал костёр. — Спляши для нас, дитя.
Фрида упала на землю и скорчилась там, закрывая живот. Когти рвали ей волосы и одежду, царапали кожу.
Потом её обдало пламенем, и Фрида закричала, выгибаясь от боли. Фейри замерли, наслаждаясь, у озера дрожал бледный Досон — очевидно, это в его план не входило.
— Пляши, — шептали фейри голосом костра.
В дыму Фриде почудился среди деревьев Ричард. Он был бледен, дрожал, и на его лице ясно читался ужас. «Уходи», — одними губами прошептала Фрида и снова упала на землю, трясясь от боли и жара.
Потом всё неожиданно прекратилось. Фрида не сразу это поняла и долго не могла хотя бы поднять голову. В ушах звенело, но потом превратилось в треск костра:
— Ещё одна игрушка.
— Мы помним тебя, человек.
— Ты тоже решил вернуться?
— Давай поиграем, дитя?
Фрида кое-как совладала с дыханием.