– Ешли я отпущу, ты меня укуфиф! – выдохнула я, понимая, что феи – гордый народ. И обид не прощает!
– Вот только отпусти! – пообещал зловещий голос. – Только отпусти!
– А не надо обижать фей, – прошепелявила я, чувствуя, как сводит челюсть.
Время шло, а моя хватка слабела. Я отпустила и тут же стала мотать головой, чтобы за нос не укусили меня.
– Пусти! – визжала я, морща нос. – Я же не больно! Ай!
– А фто фебе фкажал, фто ты не больно? – послышался сдавленный голос. А меня держали за нос. – Тьфу! Сопливая!
– Неужели мы умрем? – спросила я, сплевывая волосы и глядя вниз. – Вот так?
– Сама доигралась! – отозвался муж. – Это ты виновата!
– Виновата в чем? В том, что хотела угодить тебе? – возмутилась я. – В этом? И вообще! Ругаться в первую брачную ночь нельзя! Примета плохая!
– Жениться на тебе – плохая примета! – ответил муж.
Он о чем-то задумался.
«Он обиделся! Точно обиделся! На меня! Может, нужно было приготовить что-то другое? А что другое? Я и так нарушила все правила. Он же должен быть добытчиком! А я его в лес не пустила. Потому, что боялась за него. И теперь он обижается! Видимо, я ему не нравлюсь! Все! Это конец отношений!» , – все это пронеслось в моей голове, когда я смотрела на мужа.
***
«Если взять и попробовать заклинание разрушения. Двумя руками. Эта субстанция проводит магию или нет?», – думал пленник. – «Можно попробовать нарушить законы магии и …. Хотя, с другой стороны, неизвестно, как поведет себя щупальце…»
– Ты меня не любишь!!! Так я и знала!!! – послышался всхлип. – Обижайся, сколько влезет! Я хотела, как лучше! Я же не знаю, что вы, люди, едите! Бабушка разрешала мне заводить человека! Только в болота или в чащу!
– Какая милая семейка! Чем больше я слышу про твою бабушку, тем больше мне хочется ее прихлопнуть! – заметил муж.
Мне действительно разрешали заводить людей только в болота и в чащобу. Но я так просила! Несколько раз притаскивала заблудившихся путников. Голодных, грязных, измученных. Но бабушка сказала, что они будут гадить везде! А еще будут драть горло! И за ними придется убирать!
«Милая, отведи его на то место, где он потерялся! Другие люди будут его искать! Или в какое-нибудь болото!», – слышала я голос бабушки.
«Но бабушка!», – всхлипывала я. – «Он такой несчастный! Может, все-таки? «
«Никаких людей! Потом умрет, а ты плакать будешь! Так что не надо!», – вздыхала бабушка. – «Ты же помнишь, что этот ужасный человек пытался с тобой сделать? И после этого ты притаскиваешь сюда людей?».
Ужасный человек… Я помню, как горели белые стены нашего замка. Этот день я запомню навсегда. Тогда погибли мои мама и папа. Папа защищал маму. А меня отбросило заклинанием.
Я помню, как очнулась от того, что меня поднимает железная перчатка. А надо мной склонилась огромная жуткая фигура. Потом помню, что была темнота. И меня почему-то подбрасывало. Туда-сюда!
– Вы куда? Ваш отец приказал следить за вами! Чтобы вас не ранило в битве! – слышала я голос, но он оставался позади.
А потом я помню, как журчал ручей. Звонко, словно никакой войны не было.
– Иди сюда, маленькая, – слышала я голос, боясь поднять глаза. Помню, как забилась в корни деревьев. И укусила за руку.
– Давай умоемся, – слышался вовсе не страшный голос. – А то такая чумазая фея… Смотри, у меня цветы… Ты же любишь цветы? Не бойся… Я не причиню тебе вреда… Ты не ранена? Я просто хочу осмотреть тебя. Если ты ранена, я перевяжу тебе раны… Чтобы кровь не шла…
Дальше был провал. Я помню голос бабушки: «Как ты посмел, мерзкий человек!». А я прижалась к ней изо всех сил. Съежилась и заплакала.
– Умри! – шипела бабушка. А потом воспоминания оборвались. Очнулась я на вонючих и грязных болотах. Среди гиганских грибов и комаров, которых нужно палкой отгонять. Кто-то плакал и рыдал, кто-то просто сидел, прижавшись к дереву.
– Вот и все, – прошептала бабушка. – Сюда они точно не пройдут!
Иногда к нам возвращались феи. Израненные, со сломанными и обгоревшими крыльями. Я помню, как им радовались. Их обнимали, целовали, кружили. А я с замиранием сердца ждала, что вернутся мама с папой. И каждое утро вылетала смотреть. Я могла сидеть и смотреть часами.
– Мамочка, папочка, – шептала я, глядя на лес. – Ну придите! Ну придите!
А неподалеку слышались голоса. Кто-то плакал от счастья: «Ты жива, сестренка! Жива! Я думала, что потеряла тебя!». Я смотрела на чужое счастье и сама плакала. Плакали и другие. Которые, так же как и я ждали на камнях ожидания.
– Ну хоть мамочка… – шептала я. – Или папочка…
Бывало такое, что мне снилось, как они выходят из леса. Я просыпалась, а никого не было.
Помню, как прилетела в последний раз и села на горячий болотный камень. Я была последней. Остальные камни «ожидания» были свободны. Никто больше не прилетал.
– Они не придут, – послышался голос бабушки. И она обняла меня. Крепко – крепко. Дедушка тоже обнял меня, снимая с камня. Я бросила прощальный взгляд на лес, и больше не ходила на камень «ожидания».
– Ты чего ревешь? – спросил муж.
– Да так, – всхлипнула я. – А ты знаешь, что феи, умирая, становятся звездочками!
– А ты знаешь, что когда люди умирают, то становятся привидениями? – передразнили меня.
– Нет, правда! Раз и звездочка! Я стану звездочкой и буду тебе светить! – всхлипнула я.
– Ты чего раскисла? – послышался голос мужа. Меня боднули носом. – Не ной!
– А очень хочется! – ответила я, пытаясь вытереть слезы об его плечо.
– Эй! Сопли свои об меня не мажь! – возмутился муж, пытаясь вырваться. – Лучше, вспоминай, что там было в книге! Давай по этапно!
– Я не помню, – прошептала я, домазывая сопли о мужа. – Помню, что там был… этот… забыла!
Ветер ворвался в выбитое щупальцем окно, и книгу подняло в воздух вместе с какой-то тряпкой.
– Та-а-а-ак! – насторожился муж, рассматривая. – Нет, не то!
– Я … я могу позвать ветер, – прошептала я. – Если отзовется…
– Зови! – послышался голос мужа. Я стала шептать заклинание ветра, но оно получилось таким слабеньким. Если честно, я была даже не уверена, что оно сработало.
Еще один порыв ветра поднял книгу и развернул ее неподалеку от нас.
– Дуй! – вздохнул муж. – Дуй!
– Афу-у-у-у! – дунула я изо всех сил ему в лицо!
– Не та меня, а на книгу! – слышался голос. – Дуй!
– Афу-у-у-у! – дули мы вдвоем, пытая перелистнуть страницы.
– Да не так сильно! – вздохнул муж, набирая воздух в грудь. – Еще дуем! Вместе! На счет три! Раз, два, дуй!!!
– Афу-у-у-у!!! – стали дуть мы, а страницы стали листаться.
– Тоже не то! – прокашлялся муж, опустив голову. – Еще дуем!
– Афу-у-у-у!!! – дули мы, надувая щеки. – Афу-у-у!!!
Ветер на улице усиливался. Он распахнул дверь, сдувая все на своем пути.
– Эрррр! – послышался рык. В дверях появилось какое-то рогатое и зубастое чудовище.
– Дружок, ты слегка опоздал! Приходил через недельку обгладывать трупы! Милости прошу! – усмехнулся муж.
И тут порыв ветра поднял книгу в воздух. Вместе с ней полетели склянки и метла…
– Лови ее!!! Лови!!! – кричали мы, пытаясь ухватить ее зубами.
– Ефть! – послышался голос мужа. Он затаскивал ее к нам. – Дерфы!
– Дерфу! – отозвалась я, зубами вцепившись в книгу. Мы втащили ее и поставили между нами. Я держала ее лицом, а муж листал ее носом.
– Дожили! – вздохнул он, листая носом каждую страничку. – Ты ее там покрепче держи! Так, это не то, это тоже не то… И это… Кто тебе сказал, что это – еда?!!
Он листнул, а потом замер.
– Эм… Беру свои слова обратно! Я посмотрела на страницу, где было написано: «Лиха еда начало».
– Угу! – промычала я, видя, как муж носом листает страницы.– Нашел! Так… Ничего себе… Так… Погоди, а про соль здесь ничего не сказано!
– Я профто ифкала рефефт беф фоли! – пробурчала я, скосив глаза на знакомую картинку.
– Так, погоди… – муж вчитывался в каждое слово. Потом он поднял брови и тут же опустил. Словно принимая какое-то тяжелое решение.
– Ну, иди сюда! – заметил он. – Книгу выплюнь! Молодец, хорошая фея!
Книга упала на пол.
– Так и хотелось сказать, что умрем мы здесь вместе… Но у меня есть еще одно незаконченное дело, – заметил муж. – Волосы с лица убери!
– Зачем? – спросила я, глядя ему в глаза.
– Ближе ко мне…. – скомандовал муж. – Видят боги, я был лучше сварил черную кошку в полнолунье!
И тут я почувствовала, как меня поцеловали. Его губы прикоснулись к моим, а я застыла. В этот момент мое сердце вздрогнуло. Это был мой первый поцелуй! Настоящий!
– Тьфу! – демонстративно сплюнул муж, как вдруг мы рухнули вниз. Щупальца исчезли.
– Можно я тебя как-нибудь задушу? А? – простонал муж, поднимаясь кое-как с пола. – А то очень хочется. Короче, нам повезло! Это обычная ведьмовская шутка. Ты в следующий раз спрашивай, что люди едят!
– А что люди едят? – спросила я.
– Грибы, ягоды… – ответил муж, все еще выдыхая.
– Я приготовлю! – обрадовалась я, снова потянувшись за книгой. Но на нее наступила нога мужа.
– И как же я теперь буду готовить? – спросила я.
– Так, твой дед жив? – спросил мой муж. – Только правду!
– Жив! – кивнула я.
– Значит, готовь то, что готовит твоя бабка! – отмахнулся он, листая книгу связанными руками. – Но только … эм… с любовью!
– С любовью? Конечно! Я принесу грибов! – обрадовалась я, выбежав на улицу. Ой, ничего себе тут ураганище был! Два дерева сломало! Я видела грибы за старой поленницей. Много грибов!
Пока я возилась с едой, муж листал книгу, что-то внимательно читая и поглядывая на котел. Потом переводил взгляд на меня. И щурился.
– Вот! – поставила я тарелку на стол. И тут же села напротив мужа, подложив руки под подбородок. – Кушай!
– Выглядит съедобно. Условно съедобно… Сыроежка, сыроежка… Вроде бы ядовитых нет… – задумался муж, надкусывая гриб. – Пока не понял в чем подвох!