Я осмотрелась и подула на свою руку, смахивая остатки волшебной пыльцы прямо в лицо мужу.
– Ну все! Теперь можно лечить! – обрадовалась я, видя, как он крепко спит. Рана была перевязана, зелье было влито. Я сидела на кровати и думала про то, что сказали феи. Неужели люди снова пошли на нас войной? Неужели им мало того, что мы сидим на болотах?
Я осторожно соскользнула с кровати, осмотрелась и прислушалась. Спит? Спит! Скрипнув половицей, я подошла к старому зеркалу и осторожно сняла иллюзию.
«Бабушка, я – самая некрасивая фея!», – всхлипывала я, пряча щеку в руке.
«Я научу тебя накладывать иллюзию, и все будет хорошо!», – заметила бабушка. – «Смотри!».
Я снова стояла перед зеркалом, медленно убирая руку. На моей щеке красовался уродливый шрам.
«А теперь нет!», – слышала я голос бабушки на ухо. Она взмахнула рукой и кожа стала ровной и красивой. – «Видишь? Ничего страшного!».
Я потерла щеку о плечо, а потом снова провела по ней рукой.
«Мужчины любят красивых женщин! Так что тебе придется поддерживать эту иллюзию всю жизнь!», – поучала бабушка.
– Мужчины любят красивых, – повторила я, пряча шрам иллюзией.
«Бабушка, а это сделал тот злой человек? Да?», – спрашивала я, учась накладывать маску на лицо.
«Именно! Увы, мы тогда опоздали! Но самое главное, что ты – жива!», – слышался голос бабушки.
– Однажды я отомщу ему! – прошептала я, сузив глаза. – Однажды я отыщу его и отомщу!
Я обернулась, слыша, что муж вздрагивает.
– Тише, тише, – прошептала я, пытаясь согреть его руки. На смену жару пришел озноб.
– Ну чего ты? – прошептала я. – Тебе холодно?
Одеяло не спасало! Я лежала сверху, пытаясь согреть его. Сверху на нас присел Гаремчик. Он тоже очень хотел помочь!
***
Каждый выдох давался пленнику с трудом. Ему казалось, что смерть пришла к нему. И топчется на нем. Топчется и топчется…
Так и хотел сказать что-то вроде: «Уходи, костлявая!», но вместо этого мог лишь угрожающе стонал и сопел.
С трудом разлепив глаза, он как на нем гнездится тонконогий комар.
– Фея, убери комара с груди… , – простонал пленник. – А то он мне всю грудь истоптал!
– Он тебя греет, – послышался голосок из темноты.
Ей не спалось.
– Не знаю, что он там греет… – открыл один глаз пленник. – Но душу он мне точно не греет!
– Он же добра тебе желает! – послышался голос феи. Она согнала комара, который все никак не мог угнездиться, и прилегла сверху.
– Спасибо, вся семья в сборе, – простонал пленник, пытаясь сделать вдох. Но ему стало теплее.
В следующий раз он проснулся, когда за окном стояла глубокая ночь. Где-то кричали совы, скрипели цикады, а в лунном свете на его груди лежала фея. Она вцепилась маленькими кулачками в его одежду, словно не хотела отпускать. Комар спал на потолке. А спал ли?
– Ну вот что мне с тобой делать? – прошептал пленник. А его сердце защемило какой-то странной нежностью. Рана не болела, не ныла.
Рука пленника легла поверх золотистых волос феи и осторожно провела по ним.
– Я не могу вернуться домой, – прошептал он, боясь спугнуть это волшебство. Тонкое крыло, словно витраж бросало разноцветные тени на стену. – Нужно, а я не могу… Вот она какая, магия фей…
Фея спала, прижавшись щекой к его груди, словно вслушиваясь в биение сердца.
– Сначала вы кажетесь противными и глупыми, а потом… Скажи честно, это какая-то магия?
Голос в темноте звучал настолько тихо, что не мог разбудить даже комара.
– Колдовство, чары? – шептал пленник, снова проводя рукой по золотистым волосам. – Ты знаешь о лесе все, но ничего не знаешь о мире за его пределами. Я знаю все о мире, но не про лес…
В комнате было тихо. Казалось, даже столбики пыли, поднявшиеся невесть откуда, ждали продолжения.
– Фальшивые улыбки и настоящие бриллианты против искренней улыбки… – пленник посмотрел на фею, которая едва заметно улыбалась во сне. Но по ее щеке текла слеза, сверкая в лунном свете, как настоящий бриллиант. – И фальшивый бриллиант…
Он вспомнил ту маленькую фею с мушиными крыльями. У всех маленьких фей крылья полупрозрачные, почти бесцветные. Она сидела и смотрела на него огромными и зелеными глазами.
– Давай я смою кровь, и мы посмотрим твои раны? – слышал он свой тихий голос. – Не бойся… Я не причиню тебе зла… Покажи мне лицо…
Воспоминания вернули его на несколько часов раньше. Когда войско уже подошло к белоснежному замку. Его трудно было не найти. Его шпили возвышались над древним лесом.
– Пора бы тебе, сынок, проявить отвагу и мужество! – послышался голос отца. – Как будущему королю! Веди войско!
Он помнил, как ворвался во дворец вместе с войском. Это был не тот подвиг, которым хотелось гордиться!
Как вдруг он увидел маленькую девочку, которая металась по коридору. На ней было белое, рваное платье и маленькая капелька – диадемы. На ее щеке была кровь, заляпавшая шею и платье.
– Помогите! – шептала девочка, глядя огромными, наполненными слезами глазищами. – Мама! Папа!
Вырвавшись из пламени, он чувствовал, как под плащом тихо плачет ребенок.
– Дворец взят! Я догоню тех, кто позорно сбежал! – крикнул он. Конь мчался по лесу, хрустя ветками.
– Тише, тише, – шептал юный принц, прижимая к себе ребенка. – Так, нас здесь никто не найдет! Вылезай, малышка!
«Отец меня убьет!», – пронеслось тогда в голове юного принца. Он осмотрелся по сторонам, проверяя, нет ли кого?
– Ты как? – спросил принц, впервые в жизни видя настоящую фею. Ее губы дрожали, а глаза наполнились слезами.
– Бабушка, – всхлипнула она, трясясь и обнимая себя двумя руками.
– Я тебя пугаю? Забыл про шлем! – выдохнул принц, не снимая с себя шлем, украшенный короной.
– Как тебя зовут? Ты не ранена? Больно?
Десятки вопросов оставались без ответа.
– Ну чего ты так трясешься. Я ничего тебе плохого не сделаю! Самое страшное позади, – успокаивал принц, обнимая маленькую перепуганную девочку.
– Мама… – шептала она, когда он прижал ребенка к своему доспеху. Он держал ее осторожно, чтобы не повредить нежные тонкие стрекозиные крылышки.
– Папа, – эхом шептала девочка, продолжая дрожать.
Принц помнил, что его встретило войско. И это были не феи. Люди защищали фей. Мужчины с оружием и в доспехах вышли на защиту дворца. Они ничем не отличались от рыцарей.
– Они не сделали вам ничего плохого! – слышал он их голоса. – Убирайтесь из леса! Вы пройдете только через наши трупы!
– Мона, – послышался тихий голосок.
– Что?! – дернулся принц. – Тебя зовут Мона? Красивое имя. А я думал, что Камелия или… Роза!
– Камелия… Так звали маму, – глаза ребенка снова наполнились слезами.
Это был вечер. Темнота окутывала вековечный лес.
– Я не знаю, как тебя утешить, – прошептал принц. Ему были семнадцать, а ей всего лишь … лет шесть – семь. Знаешь, когда мама умерла, слуга вывел меня на балкон и показал на звезды… Смотри!
Маленькая фея задрала голову, все еще дрожа.
– Когда кто-то уходит, – принц был не мастер красивых слов. – Он превращается в звездочку…
– А бабушка говорила, что в цветок, – прошептала девочка, глядя на звезды.
– Нет, в звезду… – принц держал маленькую ручку в железной перчатке. – Чтобы всегда смотреть сверху! Следить за тобой… Присматривать… Люди считают, что когда человек умирает, он уходит куда-то, где ему хорошо. Но мне больше нравится про звезды…
– Мама будет смотреть на меня? – прошептала девочка, растирая слезы.
– Да, – ответил принц. – Честно, я не знаю, что с тобой делать… Ну давай хоть осмотрю! Покажи щеку? Я, конечно, не целитель… Но … сделаю, что смогу…
На щеке у феи была жуткая рана… Кое-как стянув ее, принц, посмотрел на свою руку. Фея рухнула ему на руки, как подкошенная.
– Магия смерти… – вздохнул принц, осторожно положив фею на траву. Он снял шлем и принес воды, стягивая с нее рваное окровавленное платье.
– Ах ты! – послышался голос, а его отмело в сторону.
– Внученька! Что ты с ней сделал?! – в голосе было столько злобы и ненависти. – Мерзкий человек!
– Я не… – не успел крикнуть принц, чувствуя жуткую и мучительную боль. Если бы не доспехи, которые ядовитые шипы пробили насквозь, но не до конца, он был бы мертв.
– Будешь истекать кровью и умирать от яда! – слышался голос. Какая-то немолодая женщина в белом платье схватила на руки ребенка.
– Бабушка, – очнулась девочка.
– Он не успел, моя хорошая, – шептала женщина. – Не успел… Зато бабушка успела… Все хорошо!
– Ваше величество! – послышался голос из-за деревьев. – Вам нужно поспешить!
– Я вырву тебе крылья! – задохнулся принц, мучаясь от нестерпимой боли. – Клянусь, я так просто это не оставлю…
Пленник очнулся от сна, похожего на бред, а потом осторожно приподнял золотистые волосы и убрал их с щеки. Щека была гладкой и чистой.
– Это не она, – с грустью подумал пленник.
– А что ты там смотришь?! – вспыхнула фея, вскочив прямо на нем. Она начесывала волосы на щеки, глядя сонным и перепуганным взглядом.
– Просто посмотрел на тебя, – выдохнул пленник, развалившись на соломенных подушках.
Глава пятнадцатая. ТроФЕЙ!
Глава пятнадцатая. ТроФЕЙ!
– Не надо на меня смотреть! Меня… любить надо! – шмыгнула носом фея.
«Правильно говорят. Найти фею невероятно сложно. Потерять – легко и просто. Забыть – невозможно. А спровадить очень тяжело!», – усмехнулся пленник.
– Ой, а давай я тебе колыбельную спою! – внезапно вскочила фея.
– Зачем? – спросил пленник. Он начинал привыкать к ее непостоянству. Правильно говорят, феи не умеют любить постоянно. Сейчас любят, а через час уже про тебя забыли! И хорошо, если просто забыли. Хуже, когда забыли где-нибудь в дремучем лесу по грудь в болоте с кровожадным комаром на плече.
– Чтобы ты уснул! – удивилась фея. – Бабушка всегда поет дедушке колыбельную!
Она набрала воздух в грудь и запела.