Расположившись перед компьютером, Наташа набрала строкой «двести тысяч», сбросила ее и набрала другую — «триста тысяч». В конце концов, люди начали работать, пострадали, и даже незнакомый ей человек был ранен, так что экономить не стоит. К тому же те, кто прислал деньги, предполагали, что отправляют их для поддержки и помощи, а потому не стали бы возражать. Наташа нажала клавишу «enter», чтобы осуществить перевод.
Потом вернулась в столовую и не застала Джона. Он уехал и даже не попрощался с ней, как обычно делал.
А деньги на банковский счет фонда продолжали поступать. Газеты по-прежнему не оставляли благодатную тему, и один из городских каналов решил показать повтор той самой программы, в которой приняла участие Наташа.
Николай вернулся на кухню и сообщил брату, что деньги на ремонт машины будут, бывшая коллега жены обещала перевести на его счет нужную сумму, а потому одной головной болью меньше.
— Да это не боль, — ответил Павел. — Подумаешь, есть машина или нет… У меня со следующей недели отпуск начинается. Мы с Машкой в Турцию собирались, но теперь я решил не ехать никуда. Пусть она там греется, а я все-таки Хейза попытаюсь достать. Когда один останусь, никто не будет на мозги капать, где ночь провел. И потом, как я могу у моря на песочке валяться, когда всякая сволочь тут людей мочит… Хотя, конечно, машина позарез нужна. Но будем надеяться, что твои мастера быстро управятся. И деньги в самом деле придут.
Деньги пришли. Только совсем не та сумма, которую ожидал Николай Томин. Он и не верил до конца, что Наташа выполнит обещание. Но на следующий день, придя в банк, узнал, что на счете… триста тысяч долларов. Сначала решил, что это какая-то ошибка, а потом позвонил брату.
— Ты где?
— Только что вышел из кабинета Бориса, который в очередной раз на меня наорал в присутствии своей секретарши. Сказал, что ранение мое будет считать бытовой травмой со всеми вытекающими, то есть даже страховку не получу и оплаченного больничного. Погнал в ведомственную поликлинику. И что мне там делать?
— У меня рядом с домом автосалон, подъезжай туда, — предложил Николай.
— А там что делать?
— Поговорить нужно. Срочно.
Через час они ходили по салону и разглядывали автомобили. Николай при этом рассказывал о том, что в Штатах организован фонд помощи коллегам его погибшей жены. А потому предложили договориться с какой-нибудь охранной структурой о заключении договора на физическую защиту всех сотрудников.
— Это у них в Штатах — охранные структуры, а у нас обдираловка и только, — усмехнулся Павел, забираясь в салон автомобиля. — И потом, сколько нынешние богачи на телохранителей тратят, а посмотришь сводки: там одного грохнули, в другом месте еще кого-то. Мне бы не мешали, я бы того Хейза за неделю взял. Хотя неделю-то, предположим, я выкрою, сошлюсь на свою рану… А вот на чем мне передвигаться? Тачка в ремонте неизвестно сколько простоит, платить за ремонт пока нечем, ты теперь тоже безлошадный… Не просить же в твоей автошколе!
Опер вылез из автомобиля и вздохнул:
— Зря мы сюда пришли, одно расстройство. Я вот о такой тачке только мечтать могу. Ты ж понимаешь, мне лет десять надо вкалывать, чтобы ее купить, причем не есть, не курить и не дышать… Борька, гад, когда себе новую машину взял, мне ее показал и сказал: «Был бы ты нормальным человеком, и у тебя такая же была, а ты ведь идиот…» А я — нормальный! Только в наше время самые нормальные пешком ходят. Пойдем отсюда!
— Я тоже хочу в машине посидеть. Кстати, какой цвет тебе больше всего нравится?
Павел махнул рукой и, направляясь к выходу, бросил на ходу:
— Понятно какой — ментовский серый, разумеется.
Потом он стоял у входа и курил, поглядывая на площадку, где рядами были припаркованы подготовленные к продаже новенькие автомобили. И на часы поглядывал, злясь на брата, который не спешит выйти. Хотел вернуться в салон, чтобы поторопить Кольку, но тот уже сам шел ему навстречу.
— Все налюбоваться не можешь? — поинтересовался Павел.
Николай кивнул и вспомнил:
— Только что звонил на станцию — они готовы за твою разбитую «Вектру» пятьдесят тысяч рублей дать хоть сегодня.
— А зачем мне их пятьдесят тысяч? Одно колесо от «БМВ» купить? На одном колесе далеко не уедешь.
— Не уедешь, — согласился Николай. — Поэтому сейчас я восемь колес приобрету. Тебе, как ты и просил, серенькую «пятерку», а себе такую же взял, но «изумрудную» — Света этот цвет очень любила. Сейчас документы оформляют, так что зайди туда с паспортом и правами.
Глава 13
С офисом помог Джон. У него уже было арендовано помещение для открытой им недавно консалтинговой фирмы, но после того как у случайно образованного фонда появились в управлении огромные средства, мистер Хадсон решил с консалтингом повременить и уступил офис Наташе. Надо было набирать штат, муж обещал помочь с этим тоже. Джейн Биркин предложила свои услуги, и Наташа пообещала подумать о том, как ее использовать.
— Вообще-то я могу стать лицом фонда, представлять нашу фирму в телеэфире — участвовать в разных ток-шоу, в рекламных турах по миру, на презентациях и светских вечеринках. Давно мечтала о телевизионной карьере, — разоткровенничалась бывшая Зина. — И у меня должно получиться, потому что я всегда все хорошо обдумываю. А потом можно на нашем сайте сделать онлайн-линию: я сижу перед камерой, мне звонят, а я отвечаю на все животрепещущие вопросы: ну, допустим, у кого-то не получается с женой, а у кого-то с мужем — со своим или с чужим, не важно. Короче, проблема. Озабоченные люди входят в Интернет, набирают в поисковике «Советы от Джейн Биркин», видят меня и очень скоро радуются жизни, потому что им уже ничего не надо решать — я все им разложила по полочкам.
Наташа слушала ее молча. Вернее, не слушала совсем. Идея с созданием сайта пришла ей самой гораздо раньше — в тот самый день, когда был зарегистрирован фонд. Мистер Хадсон помог и с этим: не прошло и трех дней, после того как Наташа поделилась с ним своей идей, как Джон, вернувшись домой, положил на стол перед ней планшетник и сказал:
— Смотри!
И Наташа увидела уже готовый сайт. Причем поразилась не столько скорости, с которой он был разработан, сколько профессионализму, с которым все было сделано.
Теперь она наполняла страничку фонда материалами: статьями и фотографиями. После телевизионной передачи на сайт ежедневно заходили сотни человек, оставляли свои отзывы, желали счастья и успехов в борьбе за справедливость. Причем писали не только частные лица, но и представители общественных организаций, частных фондов и промышленных предприятий.
А деньги продолжали поступать. И не только из Штатов: из Европы, Южной Америки, Японии, Саудовской Аравии и даже из Новой Зеландии.
Из России тоже приходили слова поддержки. Порой — в необычной форме. Организация «Нет тоталитаризму!», о которой Наташа не слышала даже, попросила сто тысяч долларов на проведение акции поддержки, сославшись на ранее достигнутую договоренность. При этом координатор организации сообщил, что сто тысяч нужны на оплату времени людей, которые готовы прийти на стихийный митинг. А поскольку в России такса не меняется уже несколько лет (каждому участнику полагается ровно тысяча, а за организацию драки с полицией — пять тысяч рублей), то, исходя из расценок, такая сумма и получается. Однако в конце письма была приписка: если возможно, пришлите сто пятьдесят тысяч — сотни может не хватить.
Наташа, конечно, отвечать не стала, но у Джона спросила, не обещал ли он какой-нибудь организации деньги за проведение митингов в поддержку «Рашен райз». Показала ему это письмо, и муж сразу высказал свою оценку:
— Мошенники. А вообще, дорогая, ни с кем на эту тему не веди никаких переговоров. Если кто-то скажет, что нужны деньги для помощи семьям погибших, то не надо даже и слушать.
Тогда она объяснила, что в России уже есть люди, которые начали работу. Мистер Хадсон удивился, стал интересоваться подробностями, а потом вздохнул: мол, такая самодеятельность никому не нужна.
— Почему? — удивилась Наташа.
— Да потому, что этим уже занимаются профессионалы, проверенные люди.
— Проверенные кем? — не поняла она.
— Проверенные борьбой с режимом, — уклончиво ответил Джон. — Но хочу тебя предупредить: очень скоро в России начнется такое, что прежние митинги на Болотной площади покажутся властям забавными и очень спокойными мероприятиями. Толпа, даже малочисленная, плохо управляема, а вот народными массами всегда можно манипулировать, направляя их в нужную сторону, в том числе к хаосу, к анархии.
— Ты этого хочешь?
— Я? — переспросил Джон. И тут же ответил: — Я этого не хочу. Просто власти должны понять, что нужны перемены, нужно переходить к настоящему народовластию, к настоящим выборам, что пора прекратить назначение депутатов. Ты же лучше меня знаешь, кто сидит в вашей Думе. Или миллионеры, заплатившие за мандат, или функционеры разных партий, ничего никогда не сделавшие своими руками и не умеющие работать головой, ожидающие команды сверху. А еще молоденькие девочки-спортсменки, которые, будучи депутатками, снимаются для «Плейбоя», или просто подружки высоких чиновников… Народ ведь не избирал эту шваль. Народу сказали, что будут выборы. Дескать, выбирайте из того, что вам предлагают. И вот народ перед тем, как пойти к урнам, целый день думает, думает, за кого ему голосовать: за уголовников или за продажных политиков с их девочками.
— Это не совсем так, — возразила Наташа.
— Разве? — удивился мистер Хадсон. — А что, все в России обеспечены жильем и работой? Все могут рассчитывать на бесплатную медицинскую помощь и на пенсию, которой хватит не только на нормальную еду, но и на отдых хотя бы в Турции? Настоящий государственный человек подумает вначале о народе, а потом уже о своем личном благосостоянии. У очень многих людей нет своего жилья, а если оно и есть, то жить там подчас невозможно, но платить за него надо столько, что человек должен половину месяца вкалывать, чтобы рассчитаться за коммунальные услуги. А народный якобы избранник при этом владеет несколькими коттеджами, квартирами в Майами и в Дубае… Разве не так?