Миша сидел в своем офисе в мягком кресле и поглядывал на экран телевизора. Показывали бейсбол, в котором он отказывался что-либо понимать. В другом кресле устроился Верблюд, которому на бейсбол вообще было наплевать. Верблюд не то татарин, не то узбек, и звали его Камаль Иванов, а погоняло приклеилось к нему еще на родине, в Череповце.
Звонить Бруку Лейбошиц не собирался: кто он и кто Яша — две большие разницы. Но время шло, а время — это все-таки деньги.
— Давай-ка сами к нему заедем? — предложил Миша.
— Давай, — согласился Верблюд. — Это мы мигом. А к кому?
— К адвокату, — пояснил Лейбошиц. — Что-то он уж больно долго телится.
— Пацанов брать?
— Не надо, — скривился Миша, — мы с этим лохом только побазарим.
Они покинули офис и двинулись к «Мерседесу» Лейбошица. Обошли машину, осмотрели ее внимательно.
— Я бы заднее левое колесо подкачал, — обронил Верблюд.
— Так подкачивай, чего стоишь? — махнул рукой Миша.
— Да я только на всякий случай сказал.
— На всякий случай обычно молчат, — напомнил Лейбошиц, открывая дверцу автомобиля.
Он уже хотел сесть за руль, когда увидел Ирку Строчилу, которая спешила явно к нему.
— Ну что, долю принесла? — поинтересовался Миша.
— Какая доля, Майкл? — ответила та. — Ты же знаешь, я на твоей территории не работаю.
— Живешь-то все равно здесь. Случись что, ко мне ведь побежишь: «Миша, помоги!» А как я помогу, если ты комсомольские взносы не платишь?
— Я поговорить пришла. По очень важному делу.
— Да какие у тебя дела? Если клиент не рассчитался, своих латиносов проси с него снять. Я-то при чем?
— Не в том дело. Тут большими деньгами пахнет.
— А ты унюхала и сразу ко мне? Ну ладно, садись. Нам по делам смотаться надо, ты по дороге расскажешь.
Миша сел за руль, Верблюд сзади, а Строчила на переднее сиденье.
— Давай, начинай! — приказал пассажирке Лейбошиц, резко срываясь с места.
Строчила обернулась на Камаля, и тот спросил:
— Чего смотришь? Влюбилась, что ли?
Ирка скривилась и вздохнула.
— Я жду! — напомнил Лейбошиц.
— Позавчера я подцепила в баре мужика… Ну, ты ведь знаешь, где работаю. Такой из себя солидный, только рука перебинтована. Посидели мы, он угостил, потом спросил, на работе ли я. И тут… Я даже ответить не успела, как мужик мне пять штук предложил. Я уж испугалась, не маньяк ли, но он объяснил, что ему недельку в тихом месте перебиться надо, мол, от жены ушел. Застукал ту с любовником, вломил ему и сломал себе руку…
— Бить не умеет, — встрял Верблюд. — Я, например, в бетонную стену ударю, и ничего у меня не сломается.
— Заткнись! — приказал ему Лейбошиц.
— Я вроде согласилась, а сама сказала Хосе, который за баром смотрит, что меня подозрительный тип снял. Мужик за угол завернул, я следом. Там у него машина стояла. А Хосе решил, что мужик в машине хочет свои дела сделать и потом свалить, подскочил к нему и схватил. А этот, с перебинтованной-то рукой, ка-ак даст ему! Хосе в стену влетел, а мужик ему еще и ногой добавил. Хосе мордой в асфальт лег и не шевелился больше.
— Это который Хосе? — поинтересовался Верблюд. — Здоровый такой?
— Ну, — подтвердила Строчила. — У него кулак, как твоя голова.
— Моя голова тверже, — не понял Камаль.
— Дальше-то что? — не выдержал Лейбошиц.
— Мужик меня спросил, сколько я отстегиваю Хосе с каждого клиента. Я сказала, что сотню. Тогда достал сотню, скомкал, поднял голову Хосе и запихал купюру ему в рот…
— Классно! — оценил Миша. — Так мужик тот кто, америкос местный?
— В том-то и дело, что он из Раши. Но и это не все. Он у меня вчера спросил, есть ли у меня люди надежные, которые с оружием умеют обращаться и не побоятся одну хату взять.
— И ты, конечно, назвала наши фамилии? — возмутился Камаль. — Тебя, как последнюю лохушку, копы развели!
Лейбошиц остановил машину и приказал ему:
— Выходи, ты меня достал.
— Я-то чего? — обиделся Камаль. — Это она на туфту купилась…
— Молчи, или я тебя на ходу выброшу.
«Мерседес» продолжил движение.
— Я сказала, что серьезных людей знаю. Но если надо пойти на мокруху, то пусть сначала назовет цену вопроса. И он обещал… только вы не удивляйтесь… десять лимонов баксов на всю бригаду. Потом объяснил, что потребуется машина ремонтной службы, спецодежда, оружие, само собой, и взрывчатка.
— Десять миллионов — это серьезно, — согласился Михаил. — Однако если он такой крутой, неужели у него своих людей нет? Зачем с кем-то делиться?
— Мужик сказал, что из Раши прилетел и что его людей пасут, потому он к ним не рискнул соваться. А дело срочное. Дом находится в пригороде. Денег там немного, но ценных бумаг немерено. Их он забирает сам, а деньги отдает сразу после того, как все будет сделано.
— Десять лимонов — это ровно центнер получается, если бумажки по сто баксов, — не выдержал Верблюд. — Откуда он этот центнер достанет? Из кармана, что ли, вынет?
— Вот именно, — согласился с ним Лейбошиц.
— Я не знаю. Но мужик просил меня свести с надежными людьми, и только. Наверное, понял, что я из Раши, и специально ко мне подсел в баре.
— Кент у тебя сейчас?
— Нет, я его к подруге определила, та в Майами укатила, а мне ключ от своего флэта оставила. Ко мне уже и так мексиканцы приходили, по поводу Хосе интересовались. Он в госпитале сейчас, плохо ему — затылком о стену ударился и до сих пор без сознания.
— Лихо! — восхитился Миша.
«Мерседес» остановился у шестиэтажного кирпичного дома.
— Посиди здесь, — приказал Ирке Лейбошиц, — мы быстро обернемся.
— О’кей, — согласилась Строчила.
У парадной на деревянном стуле сидел Гонсалес и, подставив лицо солнцу, грелся.
— Вива, Куба! — поприветствовал старика Лейбошиц. Затем добавил: — Но пасаран!
— Повторите, пожалуйста, вопрос, — попросил старик. И тут же скривился: — Да пошел ты!
Элина ждала Брука, чтобы попросить у него деньги на салон. На самом деле она рассчитывала провести этот вечер в баре, но не говорить же Яше, как жена собирается тратить его деньги. Хотя деньги не только Брука, деньги общие, и неизвестно, кто имеет больше прав на них: тот, кто жмется, или тот, кому они действительно нужны.
В дверь позвонили. Элина бросилась открывать, даже не запахнув халатик. И немного завозилась с задвижкой, боялась повредить лак на ногтях. Прозвучал второй звонок, еще более пронзительный и долгий, и она крикнула через створку:
— Еще раз надавишь на кнопку, я тебе, гаду, всю рожу расцарапаю!
Наконец открыла дверь и увидела Лейбошица.
— Какие люди!
Женщина изобразила радость и сделала вид, что замешкалась с халатиком.
— Прикройся, — сморщился Миша, — а то меня сейчас стошнит.
Он прошел внутрь и прислушался.
— Где Яша?
— Понятия не имею! Что я ему, сторож? Ты же знаешь, бегает по всяким пустякам, как обычно.
— Он по моим пустякам бегает, только медленно как-то. Позвони ему и спроси, когда дома будет. Скажи, Миша Лейбошиц его срочно разыскивает.
Элина достала из кармана халатика мобильник, набрала номер и прижала телефончик к уху.
— Не отвечает, — удивилась она. — Может, случилось что? В его-то годы носиться не так уж и полезно для здоровья…
Вдруг женщина посмотрела на Лейбошица, прикрыла трубку ладошкой и шепнула:
— Ответил, гад.
И тут же включила кнопку громкой связи.
— Ты чего звонишь? — услышал Миша голос Брука. — Когда надо будет, я сам выйду на контакт.
— «Выйду на контакт…» — передразнила Элина. — Придумал тоже! Кто тебя учил говорить так? Шпион из тебя все равно не получится, ты любое задание проваливаешь…
— А ты ноги побрила сегодня? — вдруг шепотом поинтересовался Брук.
— Сволочь! — закричала Элина. — Миша Лейбошиц поручил тебе…
— Передай ему, что…
Наступила пауза, послышались какие-то шорохи, треск. Потом донесся шепот Яши:
— Я же…
И пошли гудки.
— Ладно, — махнул рукой Лейбошиц, — когда появится, пусть позвонит.
Мужчины вышли из парадного, и Миша достал из кармана сигару. Откусил кончик и выплюнул его под ноги продолжающему греться на солнышке Гонсалесу. Какой-то невзрачный человек, проходя мимо, остановился, посмотрел на Мишу, на Камаля, а потом наклонился к уху Гонсалеса.
— Вам нужен славянский шкаф? — шепнул он.
— Повторите пожалуйста, вопрос, — не открывая глаз, отозвался старик. И тут же добавил: — Да пошел ты!
Нам переднем сиденье «Мерседеса» Строчилы не наблюдалось. Лейбошиц и Верблюд покрутили головами, но Ирки нигде не было видно.
— Вот гадина! — возмутился Камаль.
Он открыл заднюю дверь, увидел незнакомца и Строчилу, лежащую на боку.
— Ты кто? — удивился Верблюд.
— Вперед садись! — приказал ему незнакомец, махнув рукой, в которой держал пистолет. — И Миша пусть садится. Время — деньги.
Они отъехали, и Лейбошиц, мотнув головой в сторону лежащей на сиденье Ирки, спросил:
— А с этой что?
— С этой? — переспросил незнакомец, словно только что вспомнил. — Я ей шею сломал, так что остановись возле какой-нибудь помойки, надо бы выбросить. У нее латиносы на хвосте сидели, а я не хочу лишний раз светиться.
Глава 21
Информацию о том, где и как будут хоронить Джона Кеннеди Гордона Хадсона, решено было не размещать в СМИ. Об этом Наташу попросили коллеги погибшего мужа. Теперь от нее уже не скрывали, что Джон был кадровым офицером Центрального разведывательного управления и многое сделал для обеспечения национальной безопасности Соединенных Штатов. А потому на похоронах играл военный оркестр, а после предания тела земле почетный караул дал несколько залпов в небо, которое почти сразу прохудилось — сверху начал накрапывать дождик. На кладбище собрались в основном мужчины — те, с кем бок о бок исполнял свой долг полковник Хадсон. Женщин было всего три: Наташа, Джейн Биркин и супруга заместителя Государственного секретаря, который, как оказалось, хорошо знал Джона, а потому пришел почтить его память. Жена высокого чиновника была холодна, а когда все выражали Наташе свои соболезнования, подошла тоже и спросила: