некоторых фильмах не увидишь. При этом не забывала интересоваться количеством эскадрилий палубной авиации США, скоростью полета ракет «Томагавк», секретной формулой пепси-колы, школьными оценками детей сенатора Маклейна и многим другим, составляющим государственную тайну великой державы.
Наташа не смотрела телевизор — у нее и без того хватало забот. Тем более что за последние пару дней в ее загородном доме трижды отключалось электричество. Отключалось ненадолго, и каждый раз приезжала машина из электротехнической компании. Но не за тем, чтобы исправить, а чтобы объяснить: поломка случилась не в самом доме, а за его пределами: один раз провода оборвало рухнувшее старое дерево, подпиленное кем-то, в другой в проводах запутался воздушный змей, запущенный распоясавшимися подростками, а в третий причина так и не была выявлена, потому что свет очень скоро появился сам собой.
Про Джейн Наташа, разумеется, знала. Попыталась что-то выяснить у Джозефа Биркина, но тот не стал ничего объяснять, сообщил только, что подал на развод. Понятно было, что все вскоре выяснится и образумится, только все равно было жалко наивную простушку, семейная жизнь которой, судя по всему, пошла под откос.
Вечером Наташа решила позвонить маме и предложить ей приехать на какое-то время. Да хоть навсегда. Но мама наверняка откажется здесь жить. И одна, вероятно, не поедет, не захочет расставаться с мужем. А, значит, надо приглашать обоих. Но отец, как всегда, сошлется на занятость. Объяснять же ему, что его дочь очень и очень обеспечена и может сделать так, чтобы он до конца своих дней вообще не работал или трудился только для своего удовольствия, бесполезно. Наверняка еще скажет, что деньги дочери все равно чужие, сама она их не заработала, и лучше отказаться от них, оставив себе немного на черный день, и жить как все. Наташа тщательным образом продумала разговор, ища слова убеждения, но едва заикнулась о том, что хотела бы пригласить родителей в гости, и мама тут же обрадовалась: «Мы так скучаем! Сами хотели напроситься…» — как в тот момент снова отключилось электричество.
В темноте Наташа стала искать мобильник, вспомнила, что оставила его в сумочке, а сумочка в спальне или в гардеробной, вышла из кабинета в коридор, кляня себя за то, что, зная о перебоях с подачей электроэнергии, не носит с собой фонарик.
В спальне включилось переговорное устройство, работающее от резервного источника питания сигнализации. Охранник, сидящий перед мониторами, сообщил, что уже звонили из электротехнической компании и выслали машину. Но сказали, что на сей раз неполадки, судя по всему, у них в доме, потому что остальные линии работают исправно.
Наташа перезвонила маме, и та, словно и не было перерыва в разговоре, продолжила:
— Знаешь, отец сам предложил к тебе слетать, чтобы поддержать тебя в твоем горе. Мы оба за тебя переживаем — полгода вы с Джоном не прожили, и такое случилось. Ты там держись!
— Держусь, — успокоила ее Наташа.
— Только не надо паниковать, найди себе какое-нибудь занятие, — советовала мама. — Плохо, конечно, что вы ребеночка не успели родить. А может быть, наоборот, хорошо… Каково бы ему было без родного отца…
— Машина с электриками прибыла, — включился голос охранника.
— Кто это рядом с тобой? — удивилась мама. — Ты что, в метро едешь? Такой голос странный.
— У нас света нет, — объяснила Наташа, — приехала ремонтная служба.
— Долго ты ее вызывала? — поинтересовалась мама. — А то у нас в подъезде третью неделю темно, и никто не приходит исправить проводку.
— Я не вызывала, они сами примчались. Пятнадцати минут не прошло, и уже здесь.
Произнесла это и сама удивилась: если ремонтную службу никто не вызывал, а оттуда звонили и сказали, что линии в порядке, то тогда каким образом узнали о поломке?
— Мама, я тебе перезвоню позже, — сказала Наташа.
Она нашла фонарик в прикроватной тумбочке. Вышла в коридор, и когда начала спускаться по лестнице, прислушалась — тишина показалась ей подозрительной. Наташа направила лучик фонарика на дверь помещения охраны, и тут же включились несколько ярких прожекторов, ослепивших ее. Наташа прикрыла локтем лицо и услышала знакомый голос, который произнес по-русски:
— Не ждала? А я ведь предупреждал, что вернусь.
Это был Айзек Хейз. И вернулся он не один.
Трое человек окружили Наташу, и кто-то, опять же по-русски, удивился:
— Я эту телку по ящику видел, она про какой-то фонд говорила. Моя мамашка еще хотела ей десять баксов отправить, но я отговорил. Вот стерва, со всех бабки стрижет, а сама в таком хаусе, блин, живет!
— Помолчал бы ты лучше, Верблюд, — произнес высокий полный человек, шагнувший к Наташе и тоже с интересом разглядывавший ее.
Теперь она видела всех. Их и в самом деле было всего трое, включая Айзека Хейза.
Связанный охранник лежал на полу лицом вниз.
— Он жив? — поинтересовалась Наташа.
— Пока да, — ответил Айзек. — Но ты не о нем, а о себе думай. Отведешь в подвал, поможешь сейф открыть — останешься цела. Только свяжем по рукам и ногам, чтобы не сообщила никуда. А утром кто-нибудь вспомнит о тебе, приедет и развяжет. Не очень удобно тебе, конечно, будет, но лучше несколько часов живой потерпеть, чем ничего не чувствовать и быть мертвой.
— А мы успеем убраться подальше! — хихикнул тот, кого назвали Верблюдом. — И никто нас из Мексики не вытащит…
Айзек Хейз посмотрел на него и сказал:
— Будешь языком молоть, тебя никто не возьмет ни в Мексику, ни в Бразилию. Здесь тебя бросим.
— Что я сказал такого? — удивился Верблюд. — Ей-то какая разница, где мы? Живой же оставим, пусть радуется.
— А вот я думаю, что Айзек никого живым не оставит, — покачала головой Наташа. — Ни вас, ни меня. Зачем ему делиться с кем-то? К тому же мы лишние свидетели.
— Сейчас она вам впаривать будет, чтобы вы меня прямо тут грохнули, мол, сама с вами потом рассчитается… — Айзек Хейз расхохотался. Затем, резко оборвав смех, приказал:
— Хватит болтать, пошли в подвал.
И он подтолкнул Наташу в спину.
— Давай, показывай дорогу. Кстати, сигнализацию ты там научилась снимать? А то мы ненароком взорвем полдома.
— Научилась. Только мне кажется, вы зря пришли — в сейфе ничего нет.
— Такого не бывает, — возразил полный человек. — Раз есть сейф, значит, в нем что-то лежит. В маленьком сейфе прячут всякую мелочевку, а в большом…
— Там огромный сейф, — пояснил мистер Хейз. — Успокойся, Миша, сейчас сам увидишь.
Наташа повела налетчиков в винный погреб. Указала на стеллаж с полками, за которыми, как ей говорил Джон, располагалась потайная дверь. Стеллаж отодвинули, и она набрала код электронного замка. Все ожидали увидеть сейф, но за створкой обнаружилась узкая винтовая лестница. По ней гуськом спустились вниз и остановились перед еще одной дверью, металлической.
— О, понаставили тут! — возмутился Верблюд. — Как работать в таких условиях?
Наконец попали внутрь и сразу остановились перед металлической же решеткой. Осветили помещение за ней своими прожекторами и увидели совсем маленькую комнатку, но — с огромной сейфовой дверью в стене.
Наташа набрала на дисплейном щитке цифровой код, решетка поднялась.
— Заходи первой, — предложил Айзек. — Только не дергайся! Сделаешь все как надо, не убьем.
В последнем Наташа не была уверена. Если Хейз запросто убивал людей, не препятствовавших ему ни в чем, которые не стояли на его пути к богатству, то она-то как раз последняя преграда после мистера Хадсона. К тому же, зачем ему свидетели? И пришедшие с ним наемники вряд ли понимают, что они для него — ненужный после использования материал. Неизвестно, сколько он им предложил, но эти бандитские рожи бдительность, судя по всему, потеряли.
— Видеонаблюдения здесь нет? — спросил Айзек.
— Есть, — призналась Наташа. — Камера передает изображение на монитор, который стоит в комнате охраны. Там же вы сможете забрать диск с записью на обратном пути.
— Заберем! — пообещал полный мужчина, которого Хейз называл Мишей.
Его немного трясло от ожидания: очевидно, Айзек пообещал своим подручным немалую сумму. Впрочем, и сам мистер Хейз тоже волновался.
— Прямо не верится, что сейчас откроется дверь, и все закончится, — покачал головой бывший начальник службы безопасности фонда. — Отпирай!
И опять Наташе пришлось набирать код.
— Все, — произнесла она, отступая на шаг, — вход свободен. Только надо одновременно крутить сразу два колесика, чтобы снять запоры, в противном случае задвижки блокируются.
— Колесики… — усмехнулся Айзек. И посмотрел на Лейбошица: — Помоги-ка.
Не прошло и минуты, как толстая бронированная дверь медленно отворилась. Внутри сейфа, напоминающего комнатку без окон, были стеллажи, на которых лежали банковские упаковки купюр и стопки ценных бумаг.
Лейбошиц с Хейзом осветили тесное помещение фонарями, затем протиснулись внутрь.
— Ого, бабла сколько! — восхитился Миша. — Тут таскать — не перетаскать!
Мистер Хейз обернулся и увидел, что Наташа не зашла в бронированную комнату, а стоит перед ней рядом с Верблюдом.
— Последи-ка за ней, чтобы не сбежала, — приказал ему Хейз.
— Куда она денется, — рассмеялся тот. И, посмотрев, как подельники сгребают пачки банкнот, шепнул Наташе: — Что теперь делать?
— Я сама, — так же тихо ответила она.
Нажала на кнопку замка, и тут же сверху со стуком опустилась толстая металлическая решетка, перекрывая выход. Одновременно тяжелая дверь начала автоматически закрываться.
— Что за шутки? — закричал Айзек. — Верблюд, ты зачем там остался? Дай этой гадине по башке и открывай дверь!
— Не-а, — ответил Камаль, отходя в сторону от двери и прижимаясь к стене точно так же, как сделала Наташа. — Всех денег все равно не заработаешь, а я еще на свободе погулять хочу. Ведь правда, миссис Хадсон?
— Абсолютная правда, — подтвердила Наташа.
Загрохотали выстрелы, но они почти не были слышны, потому что пули лупили уже в закрывшуюся дверь.