ла алая волна, и Дина сделала то, чего от себя не ожидала.
Маска мягко прижалась к лицу, приятно охлаждая разгоряченную кожу, вихрь красок мгновенно увлек за собой внимание Дины, она снова ощутила тошноту, но та перестала быть такой важной. Все в мире утратило значимость. Есть только ярко-красная волна, влекущая за собой, охватывающая со всех сторон, затягивающая в водоворот.
Где-то, в малюсенькой части, оставшейся Диной, рос страх. Как короткий укол иглой, он мгновенно отрезвил девушку. Этот поток разорвет ее, а остатки сознания рассеет по магическому полю. Что станет с телом, неважно. Дина перестанет существовать, природная магия, пронизывающая пространство, сожрет ее сознание. Слабая заклинательница совершенно не представляла, как можно усмирить этого огромного огненного коня.
– Алмаз! – закричала она в панике, но губы Дины под маской не шевельнулись, глаза заволокло черной пленкой, тело расслабилось, но не осело на пол, а поднялось в воздух, словно подвешенное. И лишь где-то глубоко в сознании, как птица в силках, билась последняя мысль: «Алмаз!»
Единственный, кому она пока верила.
Проклятый старик! Как можно так запустить свое тело? Да он еле двигается! Рваные гизы! Еще новая боль, поясница просто разламывается на части! Оникс, верно, понятия не имеет, что давно существуют заклинания, которые легко решают подобные проблемы. Во всяком случае, Цитрин постоянно использовала их и скакала как коза! Интересно, а хозяйство у заклинателя еще работает? Звенят бубенчики?
Рубин расхохоталась, в уши ворвался низкий мужской смех. Заклинательница уже несколько минут пыталась подняться с постели, в теле немолодого Оникса это оказалось не так просто, как она привыкла. В замке было холодно, толстые одеяла придавили тощие ноги старика. Единственная лампочка тускло освещала огромную спальню. Кровать с балдахином и резными столбами больше походила на музейный экспонат, чем на мебель для жизни. Но Оникса, видимо, это не напрягало. Сама Рубин тут ни за что не стала бы ночевать.
Наконец ей удалось подняться и закутаться в мягкий халат, ноги удобно легли в тапочки. Не то чтобы Рубин заботилась о старике, но находиться в его теле и не дрожать не получалось. Интересно, тут на самом деле такой колотун или Оникса от дряхлости трясет? Рубин скривилась: попав в тело самого авторитетного заклинателя, она жутко разочаровалась в старике. Со стороны он выглядел еще крепким.
Но нужно спешить: заклинание маски не очень-то слушалось Рубин, не позволяло полностью контролировать себя, выбивало из тел, постоянно брыкаясь, как необъезженный жеребец. Когда еще представится возможность войти в тело такого могучего заклинателя? Рубин шаркала к двери так быстро, как только могло тело Оникса. Грудь мужчины вздымалась от тяжелого дыхания, руки тряслись. Или у Оникса серьезные проблемы со здоровьем, или он ослаб от отката. Конечно, второе! Иначе как бы она его оседлала?
Рубин давно поняла, что может использовать гизу маски лишь на ослабевших заклинателях. Поэтому ей приходилось постоянно караулить в котельной, так проще отследить использование гиз. И каждый раз она страшилась попасть в тело бестолкового. Очень легко соскользнуть в их пустые и слабые тела. Как же противно ощущать себя не прирожденной! Но еще сложнее выкарабкаться из чужих тел. Рубин быстро научилась понимать, как избегать таких эксцессов. Нужно точно знать, где находится жертва.
Пришлось уменьшить поток заклинаний, чтобы быть в курсе важных изменений. Сделать это оказалось легко: став боссом нового офиса, она изъяла все незарегистрированные гизы. Лучшие оперативники, которых она отобрала у других заклинателей, рыскали по городу, отлавливая леваки. Конечно, Круг не оставил ее действия без внимания, на что она и рассчитывала. Ах, какую конфетку подарил ей милый братик Руслан, заколдовав свою наставницу! Из старушки вышла замечательная Высшая! А под маской, ощущая себя серым кардиналом, пряталась Рубин.
Жаль, пришлось покинуть ее удобное тело. Удобное, чтобы управлять заклинателями. Но не очень подходящее для целей Рубин. Вряд ли Смарагд соблазнится ее потасканными прелестями. Да если бы и соблазнился: Рубин не потерпит соперниц! Даже если будет находиться в теле несчастной в момент близости. Не бывать Смарагду с другой!
Какой же длинный этот коридор! Старый красный ковер, мерцающие на стенах лампы: конечно, ей туда. Нужно быстро выяснить, где Оникс содержит ее отчима. Рубин решительно сжала челюсти, зубы старика противно скрипнули. Золотой барьер Алмаза уже у нее в тайнике, осталось лишить гизу силы заклинателя, и тогда никто не посмеет встать на пути Рубин! Красная гиза Мориона вынудила заклинателей преклонить перед Высшей колени. А третья гиза золотого барьера заставит и Смарагда упасть к ногам Рубин!
В конце коридора оказалась огромная комната, набитая старыми книгами, как сейф – купюрами. На многочисленных полках, шкафах, столах, на полу… Рубин медленно подошла к камину и устало плюхнулась в уютное кресло. Двигаться в теле Оникса было так же тяжело, как тащить в гору телегу, нагруженную булыжниками. На небольшом столике стояли две грязные чашки, пустые бокалы и наполовину опорожненная бутылка коньяка. Рубин потянулась к ней, наполнила золотистой жидкостью бокал. Может, с допингом старый конь задвигается быстрее?
Поставив опустевший бокал на столик, Рубин обратила внимание на лист, исчерканный колючим почерком. Узнав руку отчима, заинтересованно подхватила бумагу, но прочитать не смогла: Оникс еще и дальнозоркий! Искать очки времени нет, лучше найти Алмаза. Только вот еще глоточек для лошадки.
– Вы кто?
Хриплый голос отчима заставил ее подпрыгнуть от неожиданности, бокал упал, по ковру растеклась клякса коньяка. Рубин оглянулась, не веря своей удаче.
– Алмаз! – восхищенно пробормотала она губами Оникса. – Не узнаешь старого друга?
– А я – Алмаз?!
Отчим выглядел потрясенным. Рубин скользнула взглядом по осунувшемуся лицу и запавшим глазам.
– То, что от него осталось, – саркастично проговорила она.
– Не может быть! – пробормотал мужчина, опускаясь в соседнее кресло. – Я каким-то образом смогла…
Не слушая заклинателя, Рубин с кряхтением выбралась из кресла и подошла к увесистой шкатулке темного дерева. Пальцы Оникса перебрали разноцветные трубочки. Рубин размышляла, как убить арестанта, чтобы даже ярые приверженцы Круга ополчились на старого заклинателя.
– О! – воскликнула она, подхватывая трубочку синего цвета. – Если ты разобьешь свою башку об эту самую стену, папочка, вряд ли кто-то останется равнодушным! Правильно?
Она обернулась к отчиму, но Алмаз не слышал тихого бормотания Оникса. Он внимательно читал тот самый лист, который она только что держала в руках. Алмаз задумчиво почесал нос, а Рубин удивленно приподняла брови: раньше она не замечала за ним подобных жестов.
– Что там? – как можно громче спросила она.
– Какая-то белиберда, – нахмурился Алмаз. – О цветке папоротника. То ли старая сказка, то ли чья-то больная фантазия…
– Что за цветок? – равнодушно спросила Рубин, отвлекая Алмаза от гизы, из которой медленно и осторожно вытягивала листок непослушными чужими пальцами.
– Цветок папоротника. Тот, который вырастил Руслан, – Алмаз уткнулся в лист, видимо, заново перечитывая текст. – Он, типа, волшебный. Через женщину, сорвавшую его, наделяет мужчин силой. Но только до тех пор, пока она не отдаст одному из них свой цветок.
– То есть пока сама не отдастся одному из них?
Рубин усмехнулась, приближая бумажку к глазам старика. Благо магические знаки доступны даже полуслепым заклинателям.
– В этом смысле, вы думаете? – воскликнул Алмаз, снова опуская взгляд на бумагу. – Какой ужас! Я подумала, что пока не подарит кому-то цветок папоротника! Тогда понятно, почему девушку раньше замуровывали в башне. И вот откуда эти сказки про заколдованных принцесс! Но цветок-то я уже подарила, еще Виктору. В смысле, я давно уже не девственница…
– Угу, – пробурчала Рубин, и руки ее, державшие гизу, опустились. – Что?!
Она вскинула голову и, приблизившись к Алмазу, внимательно посмотрела на него.
– Ты не девственница? А кто ты?
– Ой, извините, – Алмаз засуетился, а Рубин нахмурилась. Мужчина затараторил несвойственным ему тоном: – Я вообще не Алмаз. То есть Алмаз. То есть его тело, да! Но я в нем не Алмаз…
– Кто ты? – с угрозой в голосе повторила Рубин, яростно сжимая гизу. Листок оторвался и медленно спланировал на ковер. В глубоком голосе Оникса зазвучала ненависть: – Впрочем, я знаю, кто ты! Но как ты смогла?
– Сама не знаю, – мужчина запинался, словно пытаясь подобрать слова: – Это как… лететь… плыть… скакать… сложно объяснить! Главное, знать куда.
– Ты надела маску Смарагда?! – расхохоталась Рубин, поняв, что произошло. – А ты отважная дурочка! Вот так встреча! А я, между прочим, не Оникс, которого ты видишь перед собой. Я такая же маска, как и ты. Узнаешь меня, милочка?
– Рубин!
В голосе Дины, скрывающейся в теле отчима Рубин, звучал настолько неподдельный ужас, что заклинательница почувствовала себя польщенной.
– А Смарагд знает? – с интересом спросила она, отбрасывая испорченный серебряный барьер. Приближаясь к Алмазу, глаза которого были круглее монеток, она поинтересовалась: – А что он сделает с тобой, когда узнает? Клянусь, отшлепает тебя по твоей плоской попке! Кстати, о попке. Как там у вас, продолжение состоялось?
– Продолжение чего? – пролепетала Дина.
Лже-Оникс склонился к лже-Алмазу и прошептал:
– Я была в твоем теле, в постели Смарагда. Он ласкал твою впалую грудь, а удовольствие получала я. А как он хотел! Его член чуть не порвал полотенце…
– Что?! – В глазах отчима Рубин видела зарождающуюся ярость. – Так это ты была в моем теле! Зачем? А вы не?..
Рубин удовлетворенно кивнула, когда соперница подавилась своим негодованием, захлебнувшись стыдом.
– Если честно, я бы хотела, очень! – Сухие губы лже-Оникса растянулись в ухмылке. – Но не в твоем теле. Так что дальше прелюдии дело не зашло, и не мечтай!